Аркадий Малер

В реакцию на мой отзыв про скандальный пост Дугина, где он заявляет, что от человека зависит существование самого Бога (“если мы Им не станем, Его не будет”) и что “источник и венец бытия – война”, до сих пор не было никаких предметных возражений. По крайней мере, я не встречал еще авторов, пытающихся доказать, что эти заявления вполне совместимы с православным вероучением. Более того, я вообще никогда еще не встречал какие-либо предметные возражения против моей критики дугинских ересей и с большим интересом прочел бы такую критику, но только при условии, что это будет критика моих мировоззренческих утверждений, основанная на Священном Писании и Священном Предании, а не поток слов с переходом на личность, и автор этой критики не будет играть в анонимность, а будет таким же открытым к общению, как я открыт к каждому своему оппоненту. До сих пор любая защита совершенно нехристианских взглядов Дугина исходила или от самих дугинистов, для которых учение их гуру априори абсолютно истинно, а если в чем-то противоречит христианству, то “тем хуже для самого христианства”, либо со стороны поверхностных симпатизантов Дугина, которые не прочли ни одной его книги, но просто восхищаются им как “харизматичным” или “прикольным” патриотом, и, подобно Остапу Бендеру из захаровского сериала, призывают лишь “оценить красоту игры”. Между тем, на днях мне прислали неожиданный текст блогера Никиты Синдюкова (ТГ «Лаконские щенки») с изложением предметной критики обличения Дугина и, соответственно, его защиты с некой, условно-философской позиции. Суть этой критики сводится к тому, что Дугин философ, а не богослов, и поэтому никакие догматические претензии к нему не адекватны. Прежде, чем опровергнуть это возражение, предоставлю своим читателям полный текст поста самого Никиты Синдюкова:

Два слова об ортодоксальности Дугина Без отношения к самому содержанию философии Александра Гельевича. Скорее, речь пойдет о её возможности. Философ — не богослов. Это самоочевидная истина, которую все критики Дугина почему-то решили резко забыть. Философ формирует свои собственные концепты, порой опираясь на предшествующую традицию, порой пересобирая её, порой вовсе от нее отказываясь. Богослов же лишь транслирует наследие Церкви, иногда — и то очень, очень аккуратно — дерзая переводить его на язык современности. Из этого следует, что философ не несет такую же высокую ответственность, какую несет богослов. Богослов отвечает за свои слова перед вековечным Преданием, наследием Святых отцов. Философ, по большому счету, несет ответственность только перед самим собой -- насколько адекватно он сумел выразить в словах и образах собственную интуицию. Дугин себя богословом, вроде как, никогда не объявлял. Поэтому попросту смешны обвинения Дугина в неортодоксальности, раз за разом высказываемые иными недоброжалетелями. А вы приведете пример подлинно ортодоксального философа, ни на йоту не отступившего от Предания и не баловавшегося с понятием теологуменов! Философия всегда и везде предполагала известную долю неортодоксальности, если не сказать смелее -- ереси. Например, тезис Дугина о том, что Бог нуждается в человеке, высказывался Шеллингом, Бердяевым и Булгаковым. Их тоже отменяем? Философия стремится к беспредпосылочному знанию и, следовательно, она попросту не может сдерживать себя сугубо догматическими рамками. Вернее, может, но тогда она превращается из философии в богословие. И это -- великая честь, ценность богословского слова несравненно выше ценности слова философского (философия в русской традиции — буквально ахинея, то есть наследие Афин). Но при этом здоровое богословское знание не может обойтись без знания философского. Просто богословие берет из философии не все, что придется и что взбредет на ум захлебывающемуся в порыве вдохновения мудрецу, но лишь то, что проходит проверку временем и соборным церковным разумом, как это постепенно происходит, например, с иными достижениями русской религиозной философии. В общем, в атаке на Дугина со стороны поборников ортодоксии есть либо сознательное лукавство, преследующее совсем иные цели, нежели отстаивание чистоты вероучения, а именно — перераспределение репутационного ресурса ("это мы должны быть на месте Дугина!"). Либо — банальное неразличение философии и богословия, что свидетельствует о некомпетентности в обоих областях. Дурны, как видится, оба варианта.

В объяснении языческих эскапад Поклонской, конечно, все можно свести к индивидуальным особенностям ее психики, но на самом деле проблема бесконечно шире и глубже, потому что язычество, действительно, более чем привлекательно для очень многих современных людей, признающих существование сверхъестественной реальности и отказывающихся понять и принять христианство. Прежде всего, мы должны отдавать себе отчет в том, что язычество, как таковое, – это не какая-то индивидуальная прихоть, а самая древняя и самая массовая форма религиозного мировоззрения для людей, отказавшихся поклоняться истинному Богу-Творцу. Язычество возникло, когда вера в истинного Бога-Творца для очень многих людей оказалась слишком сложной, слишком требовательной в духовном (интеллектуальном и нравственном) отношении, и они стали поклоняться твари вместо Творца (Рим 1:25), а их заблуждение тут же поддержали демоны, так что поклонение бездушной или безмолвной твари стало поклонением демонам, т.е. неосознанным сатанизмом: “Ибо все боги народов – идолы” (Пс 95:5) (1Кор 10:20), (ср. Втор 32:17, Пс 105:35-37). Поэтому с христианской точки зрения сущностно нет никакой разницы, о каком именно язычестве идет речь – сколь угодно древнем или сколь угодно новом, сколь угодно “родном” или сколь угодно “чужом”. По-настоящему бороться с любым язычеством чрезвычайно трудно, потому что, в принципиальном отличие от христианства, главная сила язычества заключается в том, что оно предлагает очень простую, примитивную картину мира и удовлетворяет целый сонм всевозможных человеческих страстей, включая страсть к измененным состояниям сознания, экзальтации, насилию, агрессии, а самое главное – гордыни, так что за язычеством стоят не просто какие-то реальные или мнимые “группы влияния”, а сама грехопадшая человеческая природа, во всем ее объеме, не говоря уже про иные сущности, а точнее, личности, о которых уже сказано в Священном Писании. Однако одна из существенных причин растущей популярности язычества остается весьма теплохладное отношение к этой глобальной ереси со стороны православных христиан, начиная с самих священников, которые зачастую видят в современных язычниках всего лишь безобидных “городских сумасшедших”, увлекающихся экзотической архаикой. Но когда все-таки речь заходит о необходимости обличать современное язычество, то многие русские православные миряне и клирики не находят ничего лучше, как упрекать его в “сомнительном” происхождении – 1) чуждом, инородном, иноземном, иностранном происхождении, а также 2) искусственном, надуманном, новодельном. С фактической стороны оба упрека совершенно оправданны. Действительно, всё современное “русское”/“славянское”/“арийское” и т.п. язычество – это на 100% неоязычество, порожденное вовсе не автохтонным “священным народным духом”, а западноевропейским кабинетным романтизмом XIX века, и потому представляющим собою более-менее забавные фантазийные реконструкции. О современных прецедентах таких реконструкций рекомендую книгу Александра Дворкина «Кто придумал неоязычество?» (1922). Но разве именно в этом состоит сущностная опасность современного язычества для каждого русского и нерусского человека с христианской точки зрения?

Если для человека критерием религиозной истины оказывается ее укорененность в прошлом “своего рода” и “своей почвы”, то как бы мы ни доказывали, что никакой единой русской культуры без православного христианства не было, он всегда будет искать эту истину в том, что было “на его земле” и “в его роду” ДО христианства, и готов будет поклоняться хоть мертвому козлу, хоть спаленному пню, но только тому Богу, о котором его предкам когда-то поведали пришлые миссионеры из совсем не русского мира. Вот поэтому я каждый раз напоминаю, что все аргументы о необходимости хранить и соблюдать православную веру только лишь потому, что это “вера предков”, при всей фактической оправданности – это все-таки подмена главного аргумента и подмена христианства чем-то иным. С христианской точки зрения всем русским и нерусским людям в XXI веке необходимо принять православную веру ровно по тем же самым причинам, почему это необходимо было делать в эпоху Крещения Руси, когда “вера предков” была совсем другой и этот “аргумент от предков” был бы просто невозможен. Сущностное зло современного неоязычества состоит не в том, что оно чуждое и пришлое, а в том, что оно – язычество, т.е. поклонение безличной и неразумной твари, за которым стоит поклонение демонам вместо поклонения истинному Богу-Творцу. Точно также все упреки современному неоязычеству в том, что оно не имеет никакого отношения к “подлинному язычеству” “наших предков”, а лишь выдумано современными реконструкторами, в лучшем случае, смогут отвернуть каких-либо думающих людей от той или иной неоязыческой реконструкции, но из этого еще совсем не следует, что эти люди не будут искать какое-то “подлинное язычество” и, тем более, что они примут христианство. Если для человека критерием религиозной истины оказывается ее древность, то он всегда будет искать эту истину в том, что было ДО христианства как такового, и ему нужно будет совершить очень сложное интеллектуальное усилие, чтобы признать самой древней именно веру Адама и Евы, по отношению к которой все “священные языческие традиции” – это результат отказа от истинного Бога, деградации и вульгаризации религиозного сознания. Сущностное зло современного неоязычества состоит не в том, что оно нео-язычество, а в том, что оно – язычество, хоть аутентично-славянское, хоть новодельно-родноверное, оно в любом случае культивирует поклонение безличной и неразумной твари, за которым стоит поклонение демонам, потворствующим всевозможным страстям и уводящим человека от Бога. Поэтому хоть сколько-нибудь снисходительное отношение в Церкви к увлечению язычеством, включая самую распространенную форму поверхностного бытового оккультизма, – абсолютно недопустимо. Напомню, между прочим, что в отличие от иных религий и конфессий, неоязычество в нашей стране распространяется, в основном, не естественным демографическим путем, а именно как мировоззрение, в результате свободной индивидуальной пропаганды от человека к человеку, так что никакими механическими способами его не остановить, здесь придется предметно вникать в тему и настраиваться на продолжительную и системную критику, без конца и края.

Руны и символика "четырех стихий" на школьной доске - можно лишь догадываться, чему был посвящен открытый урок "Разговор о важном" в одной из школ Херсонской области, который провела Наталья Поклонская. Интерес к "древним знаниям предков" - личное, пусть и весьма сомнительное в духовном плане, дело каждого (за исключением специалистов). Но вот нужно ли это херсонским школьникам - большой вопрос. Особенно с учетом того, что любовь к рунам еще несколько лет назад им прививали украинские неонацисты и неоязычники.

Поздравляю дорогого отца Игоря Фомина, весь без исключения преподавательский коллектив и учащихся Школы православного миссионера (ШПМ) с тем, что по благословению Его Святейшества, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Школа не преобразовывается в другой проект, не упраздняется, а продолжает свою работу при Центральном викариатстве г. Москвы. Святейший Патриарх подтвердил то, что мне казалось очевидным всегда: канонически ШПМ входит в Московскую епархию и ее священноначалием является Святейший Патриарх. Думаю, сейчас должно быть очевидно, что упреки коллективу ШПМ в какой-то неспособности оказывать послушание священноначалию безосновательны, священноначалие высказало свою позицию на самом высшем уровне. Раз Святейший Патриарх благословил продолжить деятельность ШПМ, значит, признал ее полезной для Церкви (Патриарх не будет благословлять вредную Церкви деятельность). Сейчас по-христиански должно быть стыдно тем, кто, радостно потирая руки, «бежал впереди паровоза» и заявлял о «бывшем» коллективе, «бывшей» ШПМ, сравнивал с кликушами и самозванцами, да еще и пафосно взывал на страницах интернета к Господу о «вразумлении и исцелении». Отдельно, полагаю, следует устыдиться тем, кто высасывал из пальца абсурдные обвинения коллективу ШПМ в разжигании исламо-православного конфликта. Рад, что руководство ШПМ не стало сыпать ответными обвинениями, но по-христиански дождалось решения нашего Отца, Святейшего Патриарха. Думаю, нам всем будет урок поменьше раздувать внутрицерковные конфликты (речь не идет об обличении явной проповеди ереси, раскола, безнравственности, обновленчества и т.п.), уж тем более не выносить их на светские площадки, побольше смотреть внутрь себя и просить Бога, прежде всего, о нашем собственном исправлении и вразумлении. https://t.me/oms_orthomission/596

Заявление Ученого совета Школы православного миссионера С большой радостью сообщаем, что Школа православного миссионера по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла продолжает свою учебную деятельность в очном и дистанционном формате как школа Центрального викариатства города Москвы. Очные занятия будут проходить при храме вмч. Никиты на Старой Басманной. Скоро состоится День открытых дверей Школы, о дате которого будет объявлено позже. Сердечно благодарим всех, кто в эти трудные дни поддержал Школу и молился за нее!

Все историческое напряжение Москвы обусловлено одним историософским фактом – этот город начал масштабно возвышаться именно тогда, когда Россия оказалась единственной в мире независимой православной страной, когда двуглавый орел перелетел из Нового Рима на шпили новопостроенного московского Кремля и этот город стал Третьим Римом. Именно таким образом Москва, как стольный град, с самого начала обрела свою вселенскую и метаисторическую православную миссию, которую многие радетели русского византизма понимали прямо как эсхатологическую: “четвертому не быти”. Мы можем не верить в эту миссию, сомневаться в ней, подыскивать какие-то контраргументы против нее, но сама история пока свидетельствует в ее пользу: Москва всегда возрождалась именно как православная столица или, по крайней мере, с претензией на православную столичность. http://katehon.ru/moskva-lyubimaya/