между приговым и курехиным

Андрей Монастырский читает стихи, посвященные Ирине Наховой

Ирина Нахова и Андрей Монастырский (на тот момент ее муж), 1974 год

Ирина Нахова. Из серии «Внеклассное чтение», 2007 год

Ирина Нахова. «Руководящий состав». Из проекта «Без названия», 2013 год

Текст Александра Введенского «Потец», написанный в 1936-37 году, не поддается жанровому определению. Из-за цензуры в СССР впервые его опубликовали только во время перестройки, более чем через полвека после создания. На протяжении всего произведения дети пытаются выяснить у своего умирающего отца значение слова «потец». Предположительно, слово «потец» выдумал сам Введенский. В толковом словаре русского языка такого слова нет. В 1992 году режиссер Александр Федулов снял одноименный мультфильм по мотивам текста Введенского.

- Прекратить, Ландратов! — буркнул начальник полета, выходя из-за стола. Из угла комнаты донеслось тихое, полное ненависти скуление, я поглядел туда и увидел собаку, сидящую на задних лапах перед темно-синим блюдечком с нарисованной ракетой. Это была очень старая лайка с совершенно красными глазами, но меня поразили не ее глаза, а покрывавший ее туловище светло-зеленый мундирчик с погонами генерал-майора и двумя орденами Ленина на груди. - Знакомься, — поймав мой взгляд, сказал начальник полета. — Товарищ Лайка. Первый советский космонавт. Родители ее, кстати, наши с тобой коллеги. Тоже в органах работали, только на севере. В руках у начальника полета появилась маленькая фляжка коньяку, из которой он налил в блюдце. Лайка вяло попыталась цапнуть его за руку, но промахнулась и опять тихо завыла. - Она у нас шустрая, — улыбнулся начальник полета. — Вот только ссать где попало не надо бы. Ландратов, сходи затряпкой. Ландратов вышел. Виктор Пелевин. «Омон Ра»

А вот это по-настоящему неожиданно. Виктор Пелевин в объективе Ричарда Аведона. Материал от 27 апреля 1998’ года в журнале The New Yorker о «Best young novelists». В список, помимо Виктора Олеговича, попали Марсель Байер, Инго Шульце, Мари Дарьесек, Хуан Мануэль де Прада и Лоуренс Норфолк.

Часто Каравайчук писал музыку сразу набело. В двадцать один год, например, он играл дома у Рихтера — сочинял музыку на заданные темы. «Ну и жуткие темы он мне давал — попробуй! Я сочинил, а он говорит: ‘’Боже, великие композиторы пять лет продумывали, а ты сразу… И тебя хоть с постели сними, хоть с гроба. Хуже не будет’’. Вот так и говорил, слово в слово». В другой раз по той же причине — он сочиняет сразу и окончательно — ему не заплатили за музыку к «Коротким встречам» Киры Муратовой. «Тут подоспела музыкальный редактор. — Вы знаете, я видела, как вы показывали музыку. Это не сочинение… — Как не сочинение?.. Я же при вас сыграл мелодию. Абсолютная мелодия. Там абсолютная форма. Ни малейшей импровизации… Ну просто ват ваза, сразу получилась, точно у хорошего стеклодува. Ну без изъянов. Я тридцать раз не пробую отливать вазу. Сразу видно: она есть — или я ее ломаю. <…> Так за ‘’Короткие встречи’’ мне не заплатили ничего. <…> Кстати, Россини тоже сразу сочинил ‘’Севильского цирюльника’’. Значит, это — не опера по такой логике?..»

христос воскрес из мертвых смертию смерть поправ. и в чем он был не прав, собственно?

Сегодня утром слушаю музыку Олега Каравайчука, написанную для кино: «Короткие встречи» Муратовой, «Чужие письма» Авербаха, «Переступить черту» Колтуна. Кайфик!