между приговым и курехиным

Олег Каравайчук играет гимн России. Красиво.

– Я позволю себе сейчас рассказать, что написал о вашем концерте корреспондент газеты «Гардиан». Он все это назвал выражением «дивайн меднесс», что означает — «святое безумие», и он написал такую вещь, что в Ливерпуле до вашего приезда были и ирландские волынщики, и оперная певица, и африканские барабанщики — все. Для того, чтобы соединить всех на сцене и для того, чтобы все так бесшовно состыковать, нужен действительно большой талант. Наверное, им пришлось ждать именно того момента, когда к ним кто-то приедет, в данном случае им оказался человек из Советского Союза, там тоже была такая мысль, что все происходит под красным флагом. Но как вы относитесь к тому, что я вам сейчас рассказал? – Во-первых, лестно слышать, что я талантливый человек (смех). 70 лет Курехину.

Я практикую в себе довольно длительное время, можно сказать с детства, особый род конструирования вещей, совершенно до этого не конструируемых. Дело в том, что я очень много занимался русской философией, и считаю, что основным моментом русской культуры является тотальное безумие, и это самое тотальное безумие старались культивировать на протяжении долгого времени. Что такое тотальное безумие — это попытки соединить вещи абсолютно несоединимые в нормальных условиях. Вот и это я стараюсь делать с максимальной отдачей и прикладываю все свои внутренние безумные силы и ресурсы.

Я прилег в прибрежном комаровском лесу и читаю «Диалоги» Бориса Гройса и Ильи Кабакова. И вот, что, например, говорит Кабаков: «Когда я смотрю на картину, мне всегда хочется, чтобы к ней было что-то добавлено, — какая-то подпись, как на детской иллюстрации, гарантирующая узнавание того, что изображено. Простое смотрение на картину для меня мучительно. Особенно ‘’Черный квадрат’’ Малевича затаскивает меня на какую-то глубину, воспринимается мной как насилие — я не давал согласия на затаскивание! Для меня всегда было тягостно понимание картины как иллюзии — все же я не такой дикарь, чтобы хотеть уйти в нарисованную лунную ночь. И в то же время я всегда был лишен этого чистого погружения в облако эстетического удовольствия при созерцании художественного произведения. Я вообще не могу поверить никакому влечению, включая любовное, — мне всегда кажется, что оно плохо кончится. А надпись дает это предостережение: спокойно, здесь просто картина».

Юрий Лейдерман. «Человек с луной» (Портрет А. Монастырского), 2014 год.

Лимонов про Курёхина: «Если художник не приходит в конце концов к отрицанию индивидуализма, к пониманию того, что нужна сверхчеловеческая величина, которой он мог бы стать частью, то такой художник остается карликом навсегда. Его ждут тусовки, телешоу, пьянки, пошлость, пустота и заурядная смерть от инфаркта или рака простаты. Курёхин умер от саркомы сердца». Курёхин про Лимонова: «Скандальная репутация Лимонова меня не только не смущает, но даже очень радует. Лимонов — радикал. Он пренебрегает общепринятыми понятиями. Ему наплевать на общественное мнение. И почему? Потому что он выстрадал (я подчеркиваю) свои собственные взгляды. Он способен добиваться их практической реализации. Готов отразить любые нападки. Он не боится риска. Он стремится соучаствовать в судьбе государства. А если мы не будем сегодня соучаствовать в судьбе государства, тупость будет длиться бесконечно. Человек, который выражает собственное мнение, не может не быть радикалом. Иначе его мнение cтaновится усредненным, серым, как и псевдоидеология. Если человек имеет свои убеждения и способен их отстаивать, он автоматически становится радикалом».

Два стихотворения Всеволода Некрасова: «одно слово облако» (1969 год) и «Небосвод где Новгород» (1970 год).

Идея опричнины воплотилась в советской и постсоветской милиции, ЧК-ГБ и ФСБ наилучшим образом. Опричник (отдельный) — человек, стоящий спиной к Государю и лицом к народу, с которым ему позволено делать что угодно. Но ничем не «хуже» их любые госструктуры, они тоже совершенно отдельны от населения, которое для них — пластелин, биомасса. Этой шизофренией Россию заразил Иван Грозный, разделивший страну на народ и государство. Посему никто из нас, простых граждан РФ не может сказать: «Государство — это я». Мы обречены говорить: «Государство — это они». В голове же пьяного майора, ворвавшегося в супермаркет, видимо, максима «государство — это я» раскрылась во всем своем абсолютном великолепии. И охуевши от сего открытия, он достал свой пистолет... Владимир Сорокин

Александр Виноградов и Владимир Дубосарский. «Мишки в лесу», 2008 год.

Человек в этом (подростковом) возрасте обладает наиболее свежим и творческим мышлением. Ему кажется, что у него впереди вся жизнь, и, наверное, его оценки окружающего мира в этом возрасте наиболее верны. В 15 лет еще нет большого жизненного опыта, но это хорошо. На мой взгляд, такой опыт часто не приносит никакой пользы. У человека может быть очень много радости на протяжении всей жизни, но он вспоминает именно период своей юности. Надо прислушиваться к велению совести и слушать голос своей души. Если совесть чиста, ответ придет сам.