Shokobear (Олег Зайцев о банкротстве)

В, уверен, полюбившемся всем издательстве Edward Elgar вышли новые книги по банкротству: - Арбитраж и банкротство, первая глава (по сути введение) доступна бесплатно, прилагаю ее; - 2-е издание книги об арбитражных управляющих (первое есть в библиотеке РШЧП). Если есть желающие помочь в финансировании и/или организации покупки этих книг для библиотеки РШЧП, пишите мне в личку.

Экспертный комментарий ТОП-3 книги по МЧП на немецком языке - рекомендация Сергея Трушникова - к ю.н, LL. M. (Берлин) Александр Костин предложил отличную рубрику о топ-книгах по МЧП. В рамках данной рубрики хотел бы порекомендовать несколько книг на немецком языке. Сразу хочу сделать оговорку, что с учетом множества изданий, которые вышли в свет, а равно специализации читателей, любой такой рейтинг будет носить во многом субъективный характер. Поэтому в моем списке решил отказаться от комментариев к Закону Германии о введении в действие ГГУ (EGBGB), который в значительной части составляет немецкое МЧП. Полагаю, что выход каждой из трех книг, рекомендуемых далее, стал определенным событием для литературы по МЧП. 3. Lucas F. Flöther. Auswirkungen des inländischen Insolvenzverfahren auf Schiedsverfahren und Schiedsabrede. Carl Heymanns Verlag, 2000 (Лукас Ф. Флётер. Последствия национального производства по делу о несостоятельности в отношении третейского разбирательства и третейской оговорки, 2000. стр. 146). Всегда достойны внимания работы авторов, избирающих узкую тему для исследования и системно раскрывающих отдельные аспекты освещаемых вопросов. К этому ряду работ, несомненно, можно отнести книгу Л. Флётера «Последствия национального производства по делу о несостоятельности в отношении третейского разбирательства и третейской оговорки». Подобные «сквозные» книги, на которую ссылаются высшие судебные инстанции, представляют собой большую научную и практическую ценность, 2. H. Kötz. Europäisches Vertragsrecht. Mohr Siebeck, 2015 (Х. Кётц. Европейское договорное право, 2015. стр. 559). Одной из основных книг отечественной цивилистической литературы по сравнительному правоведению является «Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права» под авторством К. Цвайгерта и Х. Кётца. В развитие данной работы Х. Кётцем была выпущена книга «Европейское договорное право». А. Ширвиндт написал отличную рецензию на данную книгу («ВГП», 2015, № 4, С. 210 и след.). Нельзя не согласиться с ее основным выводом о том, что данная работа отражает не договорное право ЕС, а именно общие тенденции договорного права, характерные для западноевропейской правовой мысли последних десятилетий. Именно в этом значении книга признана прорывной в создании некоего особого аналитического жанра научной литературы. Работа органично сочетает в себе элементы сравнительного правоведения, анализа судебной практики и критического исследования отдельных институтов договорного права. 1. H. Schack. Höchstrichterliche Rechtsprechung zum Internationalen Privat- und Verfahrensrecht. 50 Entscheidungen für Studium und Examen. Verlag C.H.Beck, 2000 (Х. Шак. Практика высших судебных инстанций по международному частному и процессуальному праву. 50 решений для учебы и экзамена , 2000. стр. 252). Еще один пример базовой в своем жанре книги. Х. Шаком, известным отечественным читателям, прежде всего, по книге «Международное гражданское процессуальное право», был подготовлен комментарий 50 избранных решений высших судебных инстанций по МЧП. Нередко качественно подготовленное судебное решение является прекрасным «индуктивным» методом понимания и осмысления отдельных правовых вопросов. Данная книга является в некоем роде «матрешкой»: автор анализирует судебные решения, которые анализируют отдельные вопросы МЧП. При этом в книгу включены решения не только немецких судов, но и судов других стран (США, ЕС, Франция). Значительное количество отобранных решений позволили автору затронуть большинство проблемных аспектов, связанных с МЧП (обратная отсылка, квалификация, применение иностранного права, действие МЧП в отдельных институтах частного права и многое другое). Текст книги сопровождает множество ссылок на литературу и судебную практику. По-моему глубокому убеждению, эта книга бесспорно входит в перечень литературы по МЧП, обязательной к прочтению. P S. Сергей также ведёт канал, посвященный практике судов ФРГ https://t.me/bgh_zivil

На днях я рецензировала статью для журнала. В ней упоминалось «знаменитое эссе» под названием «Судьи как лжецы» Мартина Шапиро, профессора Юридической школы Беркли Калифорнийского университета. Я не знала об эссе. А прочитав, подумала, что оно будет интересно многим – благо, в нём всего семь абзацев. Дальше будет мой перевод эссе. Я опустила сноски. Желающие смогут легко найти в интернете оригинальный текст со сносками. *** Shapiro Martin, Judges As Liars // Harvard Journal of Law and Public Policy. 1994 (17), pp. 155-156. Мартин Шапиро СУДЬИ КАК ЛЖЕЦЫ Я согласен со многим из того, что говорят профессора Гралья (Graglia) и Меррилл (Merrill), но я считаю их обоих чрезмерно оптимистичными. Они не в состоянии осознать и принять фундаментальный парадокс, присущий нашим судам. Суды по своей природе являются институтами, предназначенными для разрешения конфликтов между сторонами. В любой судебной системе, в которой такое разрешение конфликтов – например, в решениях по индивидуальным спорам – имеет некоторый прецедентный вес, суды создают право, осуществляют публичную политику или, по крайней мере, делают общественно значимый выбор. Таким образом, одна часть парадокса заключается в том, что суды иногда принимают решения в области публичной политики или права. В этом смысле никогда не может существовать «верховенства права» в той части, в которой эта концепция призвана означать, что судьи применяют только уже существующее право. Судьи часто устанавливают правила для принятия решений по будущим делам и, следовательно, создают право. Другая часть парадокса возникает именно потому, что все суды, в том числе Верховный суд, разрешают конфликты между сторонами, представшими перед ними, и судьям должно быть что сказать проигравшему. По-видимому, суды могли бы сказать проигравшему: «Вы проиграли, потому что мы, судьи, решили, что вы должны проиграть. Мы сделали такой выбор, потому что думаем, что обществу будет лучше, если вы проиграете». Однако во всех обществах, которые имеют современную судебную систему, суды решили избежать видимости рассмотрения дел на основе судейской прихоти. Как отметил профессор Меррилл, во всех современных обществах и во всех случаях судьи говорят проигравшему: «Вы проиграли не потому, что мы, судьи, решили, что вы должны проиграть. Вы проиграли, потому что закон требует, чтобы вы проиграли». Вот ответ, которым удовлетворяются проигравшие в течение сотен лет экспериментов в многочисленных обществах. Этот парадокс означает, что, хотя каждый суд создаёт право в некоторых своих делах, судьи всегда должны отрицать, что они создают право. Я не критикую и не защищаю суды как институт; я просто утверждаю, что таково их экзистенциальное положение в мире. Они живут в этом парадоксе; они жили в нём в прошлом и будут продолжать жить в нём в будущем. Мы ничего не можем с этим поделать, и они ничего не могут с этим поделать. Это делает суды частью особого подмножества политических институтов: теми, кто всегда должен отрицать, что они обладают политической властью, хотя на самом деле они обладают политической властью. Такова природа судов. Они должны всегда отрицать свои полномочия создавать право, даже когда они создают право. Можно назвать это историей об оправдании, но я называю это ложью. Суды и судьи всегда лгут. Ложь – это природа судебной деятельности. Нужно преодолеть моральную тревогу по этому поводу и вместо этого спорить о том, что именно делают судьи, когда и как быстро. Беспокоиться о том, должны или не должны судьи лгать, безрассудно. Судьи обязательно лгут, потому что такова природа деятельности, которой они занимаются. В заключение я отмечу, что весь последний день и прямо сейчас, когда на улице бушует самая сильная метель в этом столетии на Восточном побережье, в моей голове крутилась песня. Это песня Дэйва Фришберга под названием «Marooned, marooned, marooned in a blizzard of lies».

Я, напротив, считаю, что можно и нужно судьям не лгать и честно говорить сторонам и себе, что неизбежной частью работы судьи является правотворчество

На днях я рецензировала статью для журнала. В ней упоминалось «знаменитое эссе» под названием «Судьи как лжецы» Мартина Шапиро, профессора Юридической школы Беркли Калифорнийского университета. Я не знала об эссе. А прочитав, подумала, что оно будет интересно многим – благо, в нём всего семь абзацев. Дальше будет мой перевод эссе. Я опустила сноски. Желающие смогут легко найти в интернете оригинальный текст со сносками. *** Shapiro Martin, Judges As Liars // Harvard Journal of Law and Public Policy. 1994 (17), pp. 155-156. Мартин Шапиро СУДЬИ КАК ЛЖЕЦЫ Я согласен со многим из того, что говорят профессора Гралья (Graglia) и Меррилл (Merrill), но я считаю их обоих чрезмерно оптимистичными. Они не в состоянии осознать и принять фундаментальный парадокс, присущий нашим судам. Суды по своей природе являются институтами, предназначенными для разрешения конфликтов между сторонами. В любой судебной системе, в которой такое разрешение конфликтов – например, в решениях по индивидуальным спорам – имеет некоторый прецедентный вес, суды создают право, осуществляют публичную политику или, по крайней мере, делают общественно значимый выбор. Таким образом, одна часть парадокса заключается в том, что суды иногда принимают решения в области публичной политики или права. В этом смысле никогда не может существовать «верховенства права» в той части, в которой эта концепция призвана означать, что судьи применяют только уже существующее право. Судьи часто устанавливают правила для принятия решений по будущим делам и, следовательно, создают право. Другая часть парадокса возникает именно потому, что все суды, в том числе Верховный суд, разрешают конфликты между сторонами, представшими перед ними, и судьям должно быть что сказать проигравшему. По-видимому, суды могли бы сказать проигравшему: «Вы проиграли, потому что мы, судьи, решили, что вы должны проиграть. Мы сделали такой выбор, потому что думаем, что обществу будет лучше, если вы проиграете». Однако во всех обществах, которые имеют современную судебную систему, суды решили избежать видимости рассмотрения дел на основе судейской прихоти. Как отметил профессор Меррилл, во всех современных обществах и во всех случаях судьи говорят проигравшему: «Вы проиграли не потому, что мы, судьи, решили, что вы должны проиграть. Вы проиграли, потому что закон требует, чтобы вы проиграли». Вот ответ, которым удовлетворяются проигравшие в течение сотен лет экспериментов в многочисленных обществах. Этот парадокс означает, что, хотя каждый суд создаёт право в некоторых своих делах, судьи всегда должны отрицать, что они создают право. Я не критикую и не защищаю суды как институт; я просто утверждаю, что таково их экзистенциальное положение в мире. Они живут в этом парадоксе; они жили в нём в прошлом и будут продолжать жить в нём в будущем. Мы ничего не можем с этим поделать, и они ничего не могут с этим поделать. Это делает суды частью особого подмножества политических институтов: теми, кто всегда должен отрицать, что они обладают политической властью, хотя на самом деле они обладают политической властью. Такова природа судов. Они должны всегда отрицать свои полномочия создавать право, даже когда они создают право. Можно назвать это историей об оправдании, но я называю это ложью. Суды и судьи всегда лгут. Ложь – это природа судебной деятельности. Нужно преодолеть моральную тревогу по этому поводу и вместо этого спорить о том, что именно делают судьи, когда и как быстро. Беспокоиться о том, должны или не должны судьи лгать, безрассудно. Судьи обязательно лгут, потому что такова природа деятельности, которой они занимаются. В заключение я отмечу, что весь последний день и прямо сейчас, когда на улице бушует самая сильная метель в этом столетии на Восточном побережье, в моей голове крутилась песня. Это песня Дэйва Фришберга под названием «Marooned, marooned, marooned in a blizzard of lies».

Можно ли уступать кредитору требование о взыскании убытков с бывшего руководителя? ☄️ Заседание Банкротного клуба в Москве состоится уже на этой неделе, в пятницу (24 мая), поэтому успейте зарегистрироваться на заседание! 🎙 А мы начинаем рассказывать об определениях Верховного суда (ВС), которые будут обсуждаться на этом заседании. ℹ️В рамках банкротства ООО «Элит Дизайн» со Слободана Сокича были взысканы 12,7 млн рублей убытков. Конкурсному управляющему были выданы исполнительные листы. Впоследствии КУ направил в суд заявление о результатах выбора кредиторами способа распоряжения правом требования о взыскании убытков с контролирующего лица, в котором управляющий попросил заменить взыскателя («Элит Дизайн») на его правопреемника ВЭБ.РФ в сумме требований 8,3 млн рублей и выдать кредитору исполнительный лист. В оставшейся сумме КУ попросил выдать исполнительный лист на имя должника. Суды трех инстанций в удовлетворении заявления отказали. ВС разъяснил как провести в пользу кредитора процессуальное правопреемство требования о взыскании убытков с руководителя должника и направил дело на новое рассмотрение✍️ Определение ВС РФ от 28.03.24 № 305-ЭС23-22266 по делу № А40-169761/2018 Насколько такая позиция оправданна, обсудим на заседании уже в эту пятницу🔥

Люди недооценивают натуральные токсины Федеральный институт оценки рисков Германии опубликовал данные опроса жителей страны о токсичных веществах в пище. Несложно догадаться, что подавляющее большинство опрошенных боятся пестицидов и микропластика, а естественные токсины в той же растительной еде беспокоят вполовину меньше респондентов. Забавно, что основные растительные токсины, по мнению опрошенных - опиаты. О них что-то слышал 61% опрошенных. В два раза отстают кумарины (31%), а вот первый реально проблемный растительный токсин, с которым можно столкнуться - соланин (скажем, в позеленевшей прошлогодней картошке) - известен лишь 26% опрошенных. Самые неизвестные для немцев - пирролизидиновые алкалоиды, хотя в последнее время они становятся всё более актуальными, и они начинают всё чаще мелькать в Food and Feed Safety Alerts. Почему? А вот всё по той же причине, которую отлично иллюстрирует опрос. Натуральное = полезное. Пирролизидиновые алкалоиды и их окисленные варианты всё чаще оказываются загрязнителями мёда, чаев, особенно нетаких (травяных), специй, ароматических сборов, фитопрепаратов, травяных БАД. Плюс животных кормят чем ни попадя, свободный выпас, да здравствует натуральное разнотравье, вот это всё, в результате чего несколько десятков алкалоидов обнаруживают в молоке, мясе и яйцах. Между тем, пирролизидиновые алкалоиды, те или иные варианты которых присутствуют примерно в 3% цветковых растений на планете, а также их метаболиты обладают вполне доказанной генотоксичностью и гепатотоксичностью. Но 2/3 опрошенных интересуют как раз «остатки добавочных веществ», которые применяются при производстве продуктов питания. Потом что они явно не натуральные и определённо химия какая-то. А та же плесень, скажем, натуральная. И поэтому четверть респондентов просто срезают заплесневевший участок и продолжают есть явно испортившийся и не то, чтобы прям токсикологически безопасный продукт. Так что объем работ предстоит внушительный. Разъяснять это всё и разъяснять. Годами. Поколениями. Одно радует - без работы не останусь, хотя уже пришло извещение, что через 2 месяца могу подавать документы на условно-досрочную пенсию ;) Рановато, рановато...

СКЭС ВС РФ в деле Магнит-НН сделала очень важный вывод, что инициирование дела о банкротстве является неправомерным, если кредитор может получить быстро деньги путем обращения взыскания на предмет залога и от платежеспособного поручителя. Ранее примером такого подхода, требующего правомерного интереса для введения процедуры банкротства, был Пленум по залогу при банкротстве, который не разрешает инициировать дело о банкротстве залогодателя-третьего лица.

🎓Nemo subrogat contra se Казалось ли вам, что страхование похоже на личное обеспечение? Действительно, идеология практически идентичная: перенесение риска банкротства основного должника и создание дополнительной имущественной массы. Заинтересованных в этом вопросе адресую к статье Анны Григорьевны Архиповой "Является ли страхование способом обеспечения обязательств?". На мой взгляд, в работе представлен прекрасный разбор различных типов страхования на предмет соответствия критериям обеспечения. Вкратце и упрощая, можно сказать, что, например, страхование ответственности весьма походит на обеспечение и даже имеет отдельные признаки акцессорности. Стороны могут дополнительно донастроить страхование так, чтобы оно полностью подвязывалось к основному обязательству с т.з. возникновения, прекращения, возражений и проч., но по умолчанию этого нет, поэтому полностью подвести страхование под классическое (или скорее, конвенциональное) определение обеспечения не получается. Но очень многие признаки действительно налицо. Заговорил я об этом потому, что вроде как в своей практике ВС отказывал страхованию в признании обеспечением. Однако в Определении от 19.03.2024 № 50-КГ23-4-К8 СКГД вдруг пишет:

…право страховщика на получение в порядке суброгации страхового возмещения по договору ОСАГО не может быть использовано в ущерб потерпевшему, не получившему полное возмещение убытков за счёт страхового возмещения по договору добровольного страхования имущества. Так, для сходных правоотношений, связанных с переходом к частично исполнившему обязательство поручителю прав кредитора в этой части, 10 постановлением Пленума ВС РФ № 45 (2020) разъяснено, что поручитель не может осуществлять перешедшее к нему право во вред кредитору, получившему лишь частичное исполнение.

То есть ВС мыслит отношения поручительства как сходные со страхованием. Скажем так, на очень высоком уровне оптики с этим можно согласиться. И совершенно точно с этим можно согласиться для тех целей, которые преследует ВС – показать, что когда при выплате возмещения к страховщику переходит часть требования к основному должнику (суброгация) и он начинает конкурировать с основным кредитором, страховщик не может удовлетворяться приоритетно. Это т.н. принцип nemo subrogat contra se. Он означает, что суброгация в пользу исполнившего лица (страховщика, поручителя и т.д.) происходит для того, чтобы он имел возможность взыскать то, что он в случае нормального развития отношений между должником и кредитором платить не должен был. Он взял риск, чтобы удовлетворить кредитора, но не он конечный носитель долга, а должник. Поэтому с последнего можно взыскать причитающееся. При этом суброгация не имеет ввиду сделать так, чтобы при частичном возмещении и частичном переходе права требования к третьему лицу последнее начало конкурировать с изначальным кредитором и действовать ему в ущерб. Ведь изначальная идея всего мероприятия – удовлетворить кредитора, а потом всё остальное. Собственно по аналогии с поручительством ВС проводит эту мысль применительно к ОСАГО. Правда если ВС так настаивал, что страхование не является обеспечением и если стремился дистанцировать его от поручительства, эта же мысль прекрасно иллюстрировалась со ссылкой на общую норму об исполнении обязательства третьим лицом. Nemo subrogate contra se содержится также в ст. 313 п. 5 ГК РФ.