La Psychanalyse und Philosophy

Феноменологически стыд – это нечто вроде взрыва наоборот, или вовнутрь (Lang, см.: Lewis 1987a, b), который парализует и заставляет замереть. Стыд сочетается с желанием спрятаться, «провалиться сквозь землю». Феноменология стыда содержит также искушение отказаться от собственной идентичности, для того чтобы обеспечить принятие со стороны другого. По мнению Кинстона (Kinston, 1987) и Лихтенштейна (Lichtenstein, 1963), это центральное для стыда событие. Стыд относится ко всему Я. Человек может попытаться исправить деяние, которое вызвало чувство вины, но стыд представляется непоправимым, и Я в целом ощущается как неправое до самого своего основания; поэтому нужно изменить Я в целом. Происхождение стыда и его проявления Пентти Иконен и Эро Рехардт Эро Рехардт "Ключевые идеи психоанализа: Избранные работы"

Кадр : ядро или человечность. Кадр это основа психоанализа, та самая база, без которой этот метод невозможно представить. После пары "чудесных" ошибок начинающего психоанализа вопрос кадра стал занимать ключевое значение в психоанализе. Не теория, а именно кадр. Кадр, нарушение которого говорит о необходимости личного анализа или терапии и супервизий случаев. Кадр, нарушение которого может( а может и нет) говорить о не анализабельности пациентов. Кто не способен соблюдать правила, не может работать в данном подходе. Есть две крайности отношения к кадру: плавающий кадр и кадр-фетиш. Кадр-фетиш. Кадр, в котором не дай бог пациент начнёт есть или пить, заглянет в телефон, попросит перенести сессию или забыть оплатить её, отменить меньше чем за 24 часа и потребовать, чтобы не платить. Там, где пациент хочет, чтобы все Непланированные сессии состоялись по желанию пациента, или же были отменены оплаты сессий, на которых пациент не сможет присутствовать. Кадр, где терапевт лишается нейтральности и выносит какие-то свои суждения, говорит больше необходимого, оценивает, критикует, нарушает границы, начинает действовать. Эти все достаточно грубые ошибки терапевта как раз и могут тормозиться жёстким кадром, но всегда ли нарушения кадра это нарушения? Порой только через нарушение можно узнать историю пациента. В каких-то ситуациях( да простят меня все) можно пойти на уступки по переносу или отмене сессии. Это не значит, что плавать кадр должен всегда. Нет, но надо всегда смотреть по ситуации. Это как с молчанием. Где-то надо дать пространство молчанием, и это молчание будет дружелюбным. Какое-то молчание является смертельным ядом, повторением травматической ситуации. Есть ситуации, когда слова, пойманные мысли терапевта, могут быть названы пациенту и привести к инсайту, а когда-то это может восприниматься как преследование или психотическое чтение мыслей, что не может не пугать. В большинстве случаев обсуждение внешности или поведения приводит к нарушениям грубого характера. Но есть случаи, когда пациент только и может рассказывать свои истории через свои одежды, сумки, прогулки. И такая же история с повседневностью: то, что может казаться уходом в реальность, является нетривиальным способом рассказать о том, что происходит на сессии между терапевтом и пациентом. Иногда, чтобы услышать шуршание веточек психики необходимо, чтобы сгорел лес. Самое главное правило, которого придерживаются как классические, так и современные психоаналитики — не навреди. Не навреди, сделав и не навреди не сделав. Не навреди теплом и не навреди нейтральностью. Соблюдая это правило и исходя из здесь и сейчас данных своей психики, психики конкретного пациента на конкретной сессии и исходя из коммуникации двух психик только и можно понять, когда надо быть законодателем, отцом, а когда надо быть матерью, когда надо быть Кернбергом, а когда Кохутом или Столороу, когда надо быть фантазером как Бион, Ферро или Чивитарезе, а когда надо быть реалистичным, как некоторые французские аналитики. Главное — быть собой и исходить из себя, из своей любви и понимания пациента. Не ошибается только труп. А для этого уже нужен анализ/ Терапия и супервизии.... Чёртов баланс...

В противовес движению активной пассивизации первичного мазохизма наше либеральное общество пытается сформировать активного индивида, господина самого себя, который не подчинен Другому и первичному «давнию себя», характеризующему субъективацию. Сегодня индивид должен заявить о себе и быть признанным другим с помощью контроля за своей деятельностью, общество восхваляет субъекта, который становится поводом для встречи, желания, удовлетворения. Например, логику либерального мира отражает взгляд, что ребенка следует вернуть к грудному вскармливанию по его желанию. В отличии от традиционного становления субъекта, где его определяет Другой – в этом случае младенец определяет себя. Ребенок сегодня не подчиняется Другому и это затрудняет его субъетивацию. Другой теперь не обладающий силой, который дает предложения, Другой сегодня – это дополнение к желанию субъекта. Мы можем видеть проявление этого во многих феноменах психопатологии обыденной жизни, например: -  сексуальные партнеры воспринимаются как удовлетворяющий объект, который можно выбросить, когда он не подходит; - возможность выбирать пол благодаря достижениям медицины; - изменение субъективной жалобы, которая из революционного требования изменить несправедливый мир превратилась в страх перед последствиями личного и коллективного выбора. Обычно это называют экологией, а Серж Лесур мог бы назвать это Эго-логией. Эти изменения процесса субъективации – одна из оборотных сторон огромной свободы выбора, которую предоставляет постмодерн. Однако, теперь подчинение желанию Другому и отказ этому сместилось из функции субъекта на функция Я. Если субъект остается господином самому себе, то именно Я страдает от неизбежных взаимоотношений с другими. Это мы видим во многих случаях современной депрессии, когда снижение самооценки, ненависть к себе – становится единственным способом сказать «нет» на запрос Другого и это выражается в форме «я не могу», я не на высоте. Подробнее: Серж Лесур "Первичный мазохизм и субъективность". Журнал "Психоанализ" №2; Киев - 2020

"Мы чувствуем себя так, как чувствовали нас с рождения наши родители" Р. Руссийон

Униженные, растоптанные дети, вырастая то же самое проделывают с собственными детьми, порой даже не замечая этого, а многие и вовсе становятся «стерильными», так велик ужас перед детством!

Субъект конституируется как субъект только благодаря опосредующим эффектам языка, то есть благодаря вмешательству Другого. Он не поглощается и не включается в Другого, а конституируется по отношению к нему, то есть он отличен от Другого. И, проходя через означающую цепь, встречая в поле Другого самого Другого, субъект неизбежно остается в замешательстве, в недоумении, которое Лаканом в вопросе Che Vuoi? Этот вопрос двояко направлен - как адресованный субъектом Другому (чего он хочет от меня?) и - как предполагаемо адресованный от Другого к субъекту (чего ты хочешь?). «Ответ» на этот вопрос дается в форме фантазма ($◊a). В понимании Лакана субъект обязательно конституируется как незавершенный, он может прийти к бытию только как отсутствующий в самом себе. Его нехватка и делает его желающим. Но поскольку его желание во всей своей сложности является желанием Другого, то и Другой представляется как имеющий нехватку. Обе стороны — и субъект, и Другой – обязательно неполные. Их незавершенность не может быть завершена, но фантазм служит завесой, предохранением от встречи с этой незавершенностью, неполнотой – и в самом субъекте и в Другом как символическом порядке. Objet petit a в фантазме - воображаемая причина желания, которая допускает фантастическое чувство целостности, в котором субъекту по сути отказано. Порожденное чувством целостности удовольствие действует через модус фантазма как суррогат бытия, которое было потеряно на уровне отчуждения в движении к смыслу, на сторону Другого. То есть на уровне фантазма повторно разыгрывается чувство целостности, которое переживалось бы в неутраченном полном бытии, или которое младенец ошибочно получает в своем зеркальном образе i(a). Но желание субъекта, конечно, фантазмом не удовлетворяется, поскольку оbjet petit a функционирует в фантазме как воображаемая причина желания, и отношения субъекта ($) и объекта а в фантазме остаются воображаемыми. Однако в фантазме расщепленный субъект обретает определенную устойчивость, в отличие от Я из фрейдовского «Wo Es war, soll Ich werden» («Где это было, я должен стать») – чисто предполагаемой позиции субъективности. Фантазм — это «материал» для этого, изначально вытесненного Я, которое может быть обозначен только в «угасании» высказывания». «… фантазм и есть, собственно, «материя» того Я, что с самого начала оказывается вытесненным, ибо единственным указанием на него служит «fading» высказывания» (Лакан Ж. Ниспровержение субъекта). По материалам семинара «Граф желания - step by step» 03.12.22. На основании следующих работ: - Лакан Ж. Ниспровержение субъекта и диалектика желания в бессознательном у Фрейда, 1960. - Fink B. Lacan to the Letter: reading "Ecrits" closely. – 2004. Иллюстрация – граф 3, и фрагмент графа + (Лакан Ж. «Ниспровержение субъекта») #граф_желания #структурный_психоанализ

"Очень часто люди, лелеющие свое одиночество, как раз наоборот страстно нуждаются в близости." (с)