Книжная одиссея

Не то чтобы мне все это было надо, но в распродаже ЭКСМО «все по 130» из какой-то жадности купила. Если вам надо, эта раздача бумаги еще не закончилась, там много еще чего есть, особенно отечественного!

О том, как угасают воспоминания. Про прочтенные книги ведь точно так же, да?!

Чтение "Гномона" было очень непростым, но взвесив все за и против решила нацелится на новую книгу Харкуэя, которая выходит в апреле (хотя написана еще в 2012). Просто у меня хобби такое - искать и ждать)

«Нашествие» хорошее, но Бритёр лучше! Плакала на последних страницах. И не от событий в сюжете, а от прикосновения к прекрасному и чистому в человеческой природе. Это Юлии Яковлевой удалось, хотя жанр детектива этого вовсе и не требует. Я так поняла это дебют автора в этом жанре и на мой взгляд успешный. Убийцу я не вычислила и это не дворецкий!))) Теперь по содержанию. 1812, Санкт-Петербург, раненый офицер на приеме в высшем обществе знакомится с еще одним ветераном Бородинской битвы, а уже на следующий день оказывается единственным человеком, кто не верит в виновность своего нового товарища, обвиненного в жестоком убийстве. Превозмогая боль в покалеченной ноге, он ведет неторопливое расследование, а заодно открывает для себя суть боевого братства. Невозможно прекрасная книга о людях и просто хороший детектив. Надеюсь, что он открывает серию. Хочу в это верить)

Думала что сегодня пятница, а сегодня четверг. Но раз уж я все равно разболелась, то какая разница что сегодня. Беру новые книжки и под одеялко!

Также, согласно данным платформы, супруги и дети читают от двух до четырех книг в месяц, а мамы — более пяти произведений за этот период.

Все, что надо знать о чтении. Все, что надо знать о социологии))

Азарт покупок на распродаже слегка омрачен размером «добычи» История тишины стоила (типа) 1056 рублей. Но кааак! В ней 140 страниц)

Интересно как писатели начинают говорить (писать) о том, что обсуждается почти на каждой кухне. Книга 2023 года. На примере поведения в обществе двух ветеранов Бородинской битвы, как бы параллельно сюжету, не специально рассказывается о поствоенной культуре. Вчера из этой же книги отрывок публиковала.

Кто повидал войну, не может этого изменить. Это как печать. Вы сами это знаете. И я это знаю. Этот случай не первый, не последний. Эта волна сейчас придет с войском домой. За каждой войной всегда идет волна злодейств и преступлений. Война приучает, к сожалению, что все можно развязать убийством. Что жизнь — копейка…

Все эти жены, матери, сестры сами не знают, кто возвращается к ним с войны в облике близкого им человека. Пожалуйста, не думайте, что в моем лице вы столкнулись с равнодушной машиной, это совсем не так. Я говорю сейчас с вами как человек, и мне неспокойно и тревожно. Мой опыт подсказывает мне, что таких прискорбных случаев, как с корнетом, скоро будет еще много. К сожалению.

- Прошин. Дмитрий. Мурин пожал: — Матвей Мурин. Он узнал во взгляде корнета эту плоскую тяжесть. Она была у всех, кто побывал в деле. — Откуда? — Эскадрон Воейкова. — А, молодцы ребята. Лихо дрались. Тот ковырнул от виска салют. Мурин понял, что Прошину худо и что он очень пьян. — Будь я мужчиной, я бы сбежала в армию, — заговорила, волнуясь, некрасивая девица: веснушчатая и с длинноватыми зубами. — Мы каждый день, каждый день собирались и щипали корпию. Так окрыляла мысль, что мы полезны нашим храбрым воинам, которые… — Мадемуазель, — как-то слишком гнусаво перебил Прошин. Графиня Вера вскинулась, заморгала. Но что толку? Броситься на помощь по-русски ей мешал скудный словарный запас. А говорить по-французски она опасалась, чтобы не ненароком не разбудить в корнете лихо. На ее счастье, весело затрещала толстая дама, которой тоже не терпелось рассказать: — А мы вышивали. Кисеты. Скажу, сидишь иной раз, глаза устали, спина устала, пальцы уж исколоты, но говоришь себе: там наши храбрые воины в минуту отдыха нуждаются в том, чтобы остановить взгляд на чем-то прекрасном. Отдохнуть душой между битвами и ратными подвигами. Для отечества я… — Подвигами? Корнет Прошин крякнул и храпнул, издать смешок ему помешало количество выпитого. Слишком громко звякнул ножом и вилкой. Подмигнул. «Ах ты бедная», — сказал в полный голос. Мурин нахмурился. И покачал Прошину головой: не надо. Тот отмахнулся. Стал гонять вилкой гриб. Движения Прошина были неточны и нетверды, гриб ускользал. Лакеи подливали. Прошин наколол гриб со словами «На тебе, каналья». Графиня Вера сжала губы. Всем стало ее жаль. Поднялся князь Чивиляев, на его фраке блестел бриллиантовый орден: — Выпьем за Бородино! За нашу славную победу. — Вашу? — Прошин поднял вилку и стряхнул гриб. Но тот не долетел до цели, шмякнулся на скатерть перед князем. Графиня Вера смотрела с выражением загнанной газели. Но князь держался молод молодцом: — Ура отечеству! Дамы с шорохом стали вскакивать, точно ими выстреливали из бутылки. Лакеи не успевали отодвигать стулья. Вставали и господа: кто потоньше в теле — те чуть проворнее, кто потолще — с грохотом и морща скатерть. Все воздели бокалы: — Слава русскому оружию! — прокричал князь Чивиляев. Заверещали дамы: — Слава!.. Воины!.. Ура! Прошин оттолкнул тарелку. И тут все заметили, что он один остался сидеть. Графиня Вера побледнела. Ипполит Мурин нахмурился. Матвей увидел, что лицо Нины стало замкнутым. На лицах остальных сверкнуло восторженное ожидание скандала. И только Прошину все было нипочем. — Ха! — многообещающе вытолкнул из глотки он. — Слава? Было ясно, что вот-вот грянет. Решать надо было немедленно. Мурин нашел рукой трость, сцепив зубы, вы выскользнул из-за стола, заковылял к Прошину. — Господа, господин Прошин немного отвлекся, — забормотала по-французски графиня Вера. Опытный Чивиляев заговорил быстро и громко, перекрывая шум и сопение борьбы на том конце стола, где сидел Прошин: — Наша доблестная армия одержала славную победу! Имя Бородино навеки войдет в летописи русской славы. Слава государю! Слава отечеству! — Ха!.. Ха! — не унимался Прошин. — Слава… Слава? Позор! Ты, что ли, победил? Фетюк. Ты, фетюк! Но Матвей Мурин уже навалился сзади, обхватил его, заставил подняться, повлек за собой, опираясь на Прошина, а тот в свою очередь наваливался на Мурина, но в целом они довольно надежно продвигались к дверям, которые издалека распахнули для них понятливые лакеи. Гости дружно не смотрели в их сторону из сочувствия к хозяйке дома. Стесняло и то, что Мурин-старший, человек влиятельный, тоже сидел за столом и по лицу его ничего нельзя было прочесть. — Стерва… руки она себе исколола… между подвигами отдыхать… — невнятно бормотал Прошин, под которым пол кренился, как штормовая палуба. Если он свалится, упадем оба», — думал Мурин. Друг, друг, — шептал он. — Не здесь. Не им. Идем. Идем. Юлия Яковлева «Бретёр» 2023 г.

Вариант: покупать дорогие книги с 85% распродажи))