О правящей элите и бюрократии. Часть 2
Государственную бюрократию Назарбаев упорно модернизировал. В нее регулярно вливались волны разночинцев, интеллигенции, бизнесменов, всякого рода молодые поросли. Вводились конкурсные процедуры и дисциплинарные органы. Проводились оптимизации аппарата и сокращения штатной численности. Вместе с тем, бюрократия медленно переваривала новичков и раздражителей. Выросла каста профессиональных управленцев, которые никогда не работали в тех отраслях и регионах, которыми занимаются (и руководят).
С одной стороны, совершенствовалось законодательство о госслужбе, максимально защищая интересы профессионального чиновничества, а с другой - интересную роль сыграл тогдашний премьер Масимов. Сначала в аппарате появились ответственные секретари, которыми попытались отделить министров от аппарата. Толком ничего не получилось. Потом возник термин "квазигоссектор" - государство и менеджмент как бы перестали воспринимать госхолдинги, нацкомпании и РГП как госактив (напомню, что олигархов в этой сфере методично отстреляли за пару лет). То есть, активы как бы были, но ответственность за их управление как бы пропала. А топ-менеджмент стал просто разновидностью госбюрократии. Конституционная реформа 2007 г. сделала правительство "коллегиальным органом", а административная реформа 2014 г., направленная на дальнейшую дебюрократизацию и децентрализацию, фактически привела к размыванию ответственности исполнительной власти за проводимый курс.
Коллективное стремление аппарата к безответственности и бесконтрольности первый президент периодически пытался купировать тремя способами - усилением АП (Калмурзаев, Тасмагамбетов, Мусин, Нигматулин), усилением антикоррупционной работы (Калмурзаев, Кожамжаров), усилением контрольных функций правящей партии (Жумагулов, Нигматулин), а также периодической расстановкой "толкачей" - лиц, которые энергично двигали госаппарат в нужную сторону, имея сильный политический и аппаратный вес, опыт и умение принимать решения. Здесь как раз и появился термин "тяжеловесы" (по алфавиту – Абдыкаримов, Абыкаев, Ахметов, Бисембаев, Джаксыбеков, Есимов, Калмурзаев, Касымбеков, Кушербаев, Мами, Мамин, Масимов, Мусин, Нигматулин, Павлов, Сапарбаев, Саудабаев, Тажин, Тасмагамбетов, Токаев, Шукеев). Конечно, порой звучит тезис о том, что тяжеловесы просто "решали вопросы", но мне кажется, что точнее будет формула - "решали проблемы".
Существенная часть тяжеловесов "пала" в ходе борьбы за статус преемника в 2016-2018 гг., остальные покинули власть после январских событий 2022 г.
В итоге внутри аппарата практически не осталось фигур, которых можно было бы отнести к категориям "политический тяжеловес" или хотя бы "крепкий хозяйственник" (про "старую гвардию" мы вообще промолчим). Более или менее эффективными управленцами широкого профиля считаются Кошанов, Досаев, Касымбек, Ногаев, Бозумбаев, Скляр, Жумангарин, но "тяжеловесами" в прежнем значении их назвать сложно.
Кстати, Турлов, Лаврентьев и Ломтадзе явно не тянут на статус олигархов.
Сегодня можно констатировать доминирование госбюрократии в чистом виде - причем на уровне правил игры. Планов толком нет; вместо них - десятки доктрин и концепций. Вместо контроля есть некий мониторинг. Данные госаудита, вопросы распределения власти и ответственности - засекречены. Критика не приветствуется. Вопросы эффективности не обсуждаются.
При этом все эти тенденции противоречат провозглашенному курсу, который население консолидированно поддерживает. А аппарат, который должен был его проводить, методично добрался и съедает (или уже съел) функции политического контроля над собой. Что характерно - силовые структуры работают буквально в три смены, но на функционирование государственной машины это никак не влияет. Но проблема бюрократического механизма в его абсолютной инертности. Систему нужно периодически подталкивать - сверху, снизу, сбоку, чтобы она давала хоть какой-то результат. Если не создать саморегулирующуюся модель, но нужно вводить раздражителей, а их нет.