Kikar Dizengoff

Стала случайной свидетельницей дейта американца и американки, присевших у меня под окнами вчера вечером. Он: К 30 годам у меня было все, что нужно: хорошая работа, друг-юрист; раввин, который мне тоже как друг; достойная медицинская страховка. Она: Это круто! Он: Да, и ты знаешь, сейчас мне 32, и я понял, что мне не хватает только одного… Она, понизив голос: Чего?.. Я, прижавшись ухом к окну: 🥹 Он: Уверенности в том, что мои демократические свободы будут защищены в США так, как действительно должны быть. Чувства, что президент моей страны… Она, перебивая: А, да, конечно, понимаю… Я: 🤦‍♀️

За углом от моего дома живет Рахель, крохотная йеменская бабушка лет 75. Каждый раз, когда я прохожу мимо нее, она в зависимости от настроения либо просто желает хорошего дня, либо делает комплимент мне или собаке. А в самые счастливые для нее дни — когда лимоны с дерева во дворе не бьют ее цветы, а погода позволяет долго сидеть на солнце — комплименты достаются и мне, и Дранику. По мнению Рахель, я ношу платья так, как уже никто сегодня не умеет, но даже, когда надеваю шорты, я все равно не выгляжу, как фреха. Собака же моя — ну тут, вообще, сплошные таланты, даже начинать не будем. Пару месяцев назад Рахель принесла мне мешок с одеждой своих внучек, чтобы я отдала, «тем, кому нужнее, но только не арабам». С последними соседка категорична. Дальше по улице живет Мати. Внимательный читатель заметит, что его имя в канале встречается не первый раз. Мати работал раньше в безопасности («Ну, ты понимаешь»), а сейчас познал дзен, нашел мудрость в Индии и медитации. Иногда, впрочем, летает куда-то по работе, «но только по большой просьбе». Обычно я кричу Мати что-то в стиле «Куда ты пропал? Я думала, ты бросил район». А он отвечает: «Нешама, в такие времена я тебя не брошу». Еще иногда я кричу ему: «Как дела?». А он: «Тебе какое дело?». Несколько раз я приходила к Мати пить кофе с кардамоном, как у нас, людей востока, принято. Он рассказывал мне про свои работы, женщин, а потом спрашивал, что для меня любовь и свобода. После 7 октября Мати пытался сделать группу быстрого реагирования в нашей шхуне, но ничего не вышло: участники — сюрприз — не смогли договориться. А жаль, я должна была быть кем-то типа разведчицы. Еще выше по улице есть отель. На букинге написано, что он только для взрослых. Наверное, поэтому там всегда достаточно пусто. В отеле работает Ади, она везде ходит со своей собакой Луной, а в свободное от работы в отеле время настраивает денежные потоки за небольшую плату. Однажды она встретила меня у входа в коворкинг, где я стояла с компьютером в руках и обеспокоенностью на лице. Ади сказала, что эти волнения лишние, как, впрочем, и работа — внутри меня уже есть деньги, их нужно только направить. Не знаю, каким навигатором пользуются мои финансы, но, кажется, gps отправил в Ливан и их. А на первом этаже в доме напротив живет какая-то бабушка. «Какая-то», потому что я не уверена, видела ли ее на улице, но зато слышу регулярно. Часто она сидит около открытого окна и звонит своим детям — судя по разговорам, они уехали то ли в Америку, то ли в Канаду. Больше всего времени она уделяет разговору с внуком, думаю, ему года три: «Бабушка звонит сделать тебе муа, муа, муа! Целую! Целую! Бабушка купила тебе бамбу, но съела сама! Но ты прилетишь и я куплю тебе еще бамбу! Муа муа муа!». Позавчера, когда звучала вечерняя сирена в День памяти, я видела, как она одна ровно стоит посреди своей кухни. Где-то среди них всех — маленьких йеменских бабушек, бывших разведчиков, ровесниц с денежными потоками, шумных пацанов из синагоги напротив, роскошных эфиопских женщин из соседнего ресторана — стою я, которая в этой стране впервые оказалась только 12 лет назад. Я благодарна Израилю за очень многое, но больше всего за то, чего я до приезда сюда не знала, — за счастье и возможность жить вместе с людьми, а не рядом. Особенно сейчас. С днем рождения 🇮🇱

🇲🇩 А помогите мне найти молдован для одного проекта про первых постсоветских взрослых! Молдован с историей. Заранее прошу прощения за степень размытости запроса, но это то, что есть сегодня. — Родился/родилась в Молдове в 1985-1995 гг. (плюс-минус год простим) — Открыт(а) к общению с журналистом. Дальше я фантазирую и набрасываю примерные возможные направления таких историй/разговора/типажей. — Активный гражданин: выступал за то, что Молдова — независимое государство; основал первое медиа на румынском; участвовал в Революции Твиттера в 2009-м; итд — Активный гражданин, но в другую сторону. Активно поддерживал пророссийские настроения; выступал за коммунистов в 2009-м; принципиально не говорит на румынском и боролся за право учиться на русском; итд — Вечный трудовой мигрант: сразу после окончания школы уехал на заработки за границу, большинство времени провел там, но домом считает Молдову. — Ребенок трудового мигранта/мигрантов: вырос в Молдове в полной семье, но большую часть времени не видел родителя или даже обоих родителей, потому что те были на заработках. — Человек, который уехал из Молдовы, но вернулся, чтобы что-то менять. — История семейного конфликта на почве того, как должна выглядеть жизнь в Молдове после развала СССР. — История человека, который родился и вырос в Ромашке. — Другая история человека, родившегося в 85-95 гг в Молдове. Если это вы; у вас есть кто-то, кто соответствует этим примерам; вам пришла в голову другая мысль о том, чья история, на ваш взгляд, подходит под описание «первые постсоветские взрослые», напишите мне, пожалуйста, в личку. Я буду очень благодарна. 🇲🇩

Стою сегодня на светофоре, вдруг чувствую, кто-то подходит совсем близко сбоку и смотрит на меня. Поворачиваюсь — там парень лет 25 в очках физика из 80-х, советской лыжной шапке и с тележкой в руках. Снимаю наушник: — ? — Можно вопрос? — Да. — Готова ли ты помогать НКО? — Зависит. Что за НКО? — Мы помогаем справиться с тревожностью. — Как? — С помощью йоги. — С тревожность от чего? — От мира, войны, тяжелого ритма города, капитализма… — Капитализма?.. — Ну, его побочных эффектов. — И как вам помочь? — Можешь пожертвовать денег? The End.

🎙️ Своего подкаста у меня нет по причине лень. Зато я с удовольствием бываю в гостях. Вот ходила к Маше и Максу в подкаст «Народ, книги». Это было ответственно. Во-первых, люди уважаемые, умные и в отличие от меня не ленятся, а ведут аж несколько подкастов. Во-вторых, мне, как и многим, кто рос на свеженьком постсоветском пространстве, все еще периодически стыдновато за то, что и читаю я мало, да и, наверное, не то вообще — там же столько великого и мудрого на полке пылится. Победив все предрассудки, я все же пошла — обсуждать сборник рассказов Николь Краусс «Быть мужчиной». Кстати, смотрите, как красиво закольцевалось: я узнала про Краусс из подкаста Two Jews on the News. Она там была в гостях у двух евреев — прям, как я, у Маши с Максом. Ну, и краткое описание нашего выпуска: великая русская культура, евреи, евреи, евреи, Израиль, гендерные стереотипы, и большой член. В медиа верят, что такие подводки приносят много кликов, а мы их хотим — разговор классный вышел. ➡️ Слушайте подкаст https://unilink.us/narodknigi https://youtu.be/Ue8_0iXMhCQ 🎤 Подписывайтесь на Макса https://youtube.com/@maks_sotnikov 💫 Подписывайтесь на Машу https://t.me/azokh_wei Советуйте подкасты, книги и делитесь мнением в комментах 💅

🤓 Коллеги написали сентиментальные посты о том, как начинали вести свои каналы и знакомились друг с другом. Я же на этот раз буду кратка: по ссылке вы найдете подборку каналов моих израильских братьев и сестер https://t.me/addlist/lb9NoUGbuBdjOWNi

Услышала, как русскоговорящая кассирша в супермаркете Тивтам жалуется своей коллеге: «Они ко мне все подходят и спрашивают: а есть у вас красная икра, а есть у вас красная икра. Просто заладили. У меня эта красная икра уже вот здесь стоит. Я последним сейчас сказала: “Имею я красную икру, да. Но продавать ее вам уже сил никаких нет, поэтому делать я это сегодня отказываюсь. С Новым годом вам и Шабат шалом”». Желаю вам, чтобы в этом году у вас была и красная икра, и силы, и отзывчивые люди, и, конечно, шалом.

Я пришла на еврейское кладбище в Кишиневе, и меня попросили передать брынзу С этой просьбой ко мне обратилась работница кладбища через три минуты после того, как я зашла на его территорию и рассказала, что приехала из Израиля. Выяснилось, что ее знакомый в Тель-Авиве тяжело болен раком и постоянно спрашивает, не летит ли кто из Молдовы в Израиль: говорит, кусок брынзы — буквально последнее, что ему хочется. В Молдове этот человек никогда не жил, но из Кишинева его родители, там они и похоронены. Несколько лет назад работница кладбища начала ухаживать за могилами его родителей, так они познакомились. Эту женщину зовут Марианна и сегодняшний текст про нее. Марианне 48 лет, из них 44 она жила на территории кладбища, а работает на нем же уже почти 30. Полный текст по ссылке и мне очень хочется, чтобы вы его прочитали https://telegra.ph/YA-prishla-na-evrejskoe-kladbishche-v-Kishineve-i-menya-poprosili-peredat-brynzu-11-13

Не знаю, что смешнее: тот факт, что после всех поездок в Молдову вчера меня впервые задержали на таможне за провозку вина. Или то, что на израильской таможне мне пришлось посреди ночи торговаться. Ну, то есть как: я почти засыпала на стуле, а они торговались сами с собой. В итоге постановили, что дивин не считается — это папе. Еще одна бутылка вина тоже — вообще не моя. Шкалики, которые я уважаю, тоже не пошли в счет: «Это что вообще за размер?». Еще одна бутылка была списана за «тяжелые времена», другая — в честь наступающего Шабата. В итоге я получила штраф в 21 шекель. И две шоколадки —чтобы не грустила.

Поговорила на прошлой неделе для «Службы поддержки» с украинками, которые из-за войны уехали с детьми в Израиль. Добавлю от себя пару мыслей. 💭 Последние полтора года я мало работаю с медиа, но если и беру интервью, то на болезненные темы (есть сейчас другие?). Я благодарна спикерам, что они соглашаются со мной говорить — это не само собой разумеется, журналисты почему-то часто про это забывают. 💭 Я отказалась писать тексты про войну в Израиле для нескольких проектов, потому что не вижу смысла и не понимаю, как могу говорить про эту страну что-то «отстраненное», «общее», «объективное» (особенно умиляет последнее слово). 💭 Я согласилась сделать текст для «Службы поддержки», потому что мне казалось важным рассказать эти истории от первого лица, максимально сохранив настоящую речь героинь. 💭 К слову, про речь. В первой истории, героиня говорит слово «выбух». Я настояла, чтобы его оставили — мне кажется, это важная деталь: лексику, связанную с войной, ты используешь на языке того места, где все происходит. (Например, в Израиле вместо «сирена» говорят «азака» даже те, кто иврита толком не знает). В редакторском комментарии к «выбуху» написано, что «так в Украине называют взрыв». Стоило бы этот коммент поменять на «"взрыв" на украинском». Пустячок, но со смыслом. Правда, кажется, меня это расстроило больше, чем самих героинь. 💭 Гонорар от этого текста пойдет в один из фондов/волонтерских центров, которые помогают украинцам в Израиле. (Кстати, если у вы лично знаете кого-то, напишите в комментариях/в личку). P.S: Очень скучаю по работе с текстами, историям, журналистике. При этом, все кажется каким-то бессмысленным, устаревшим, а то и вредным. Что с этим делать не знаю, но пишу это лирическое пи эс на случай, если кому-то захочется обсудить со мной это.