Александр Кузьменко

«Калимба» Вообще я постоянно твержу, что русские сериалы совершили невероятный прорыв в последние годы. Вот сегодня вышли первые две серии «Калимбы», но я, пользуясь служебным положением, посмотрел все. ЗАЛПОМ. Потому что это самое лучшее и страшное, что у нас снимали за последние полгода. Восемь человек — за большие деньги — подписываются на странный эксперимент. Коварный профессор-психиатр Федор Бондарчук запирает их в одном весьма комфортном помещении и только на месте выясняется, что половина из них бывшие преступники, а другие — их жертвы.  Я вначале подумал, что это очередное кино в жанре «герметичная шиза», в которой все будет понятно и подопытные рано или поздно друг друга поубивают. Но когда в четвертой серии вдруг выясняется что все они внезапно связаны с друг другом, а на сцене появляется народный артист Сергей Гармаш начинается кромешная хтонь и ад. Лучше бы и дальше просто в подвале сидели.  Спойлерить дальше — преступление. Отчаянно рекомендую!

Афро-ассасин Вчера вечером была премьера первого ролика по новому Assassin’s Creed. Я его тут же посмотрел (какой невероятно крутой)! Однако я специального выждал до утра, чтобы посмотреть как отреагирует русская общественность. Все оказалось вполне предсказуемо: «Ахахаха! Хихихи Негр самурай в средневековой Японии! Ну Ubisoft, ну дураки»! А теперь, внимание, уже не смешная правда: в средневековой Японии БЫЛИ негры-самураи. По крайней мере про одного такого точно известно. В XVI веке в Японии периода Сэнгоку жил такой Одна Нобунага, глава своего клана и знатный самурай. Примерно в то же время Япония еще не была так изолирована от мира, как позже и Ода очень дружил с португальскими торговцами и миссионерами, которые частенько привозили ему подарки и всякие заморские «диковины». Однажды в честь Нобунаго иезуит Алессандро Валиньяно закатил знатный пир, на которым Ода вдруг увидел… ДИКОВИНУ ДИКОВИН! Живого негра! Негр был рабом из Мозамбика и так очаровал Нобунаго, что Валиньяно его немедленного самураю и подарил. В Японии в те времена не было рабства, поэтому со временем Ясука (так назвали негра) стал лучшим другом Оды. Мало того, вскоре его даже посветили в самураи — за храбрость и умение отлично владеть копьем. Ясука прекрасно говорил по-японски, за ратную доблесть получил самурайский доспех и именную катану и еще не один год сражался плечом к плечу с Одой и покрошил сотни воинов из вражеских кланов. Правда в один момент Оду (заодно с его сыном) грохнули, Ясука заплакал и, говорят ушел в какой-то иезуитский монастырь, где его следы в истории и теряются. А вы говорите «негр-самурай»! Да Assassin's Creed Shadows, можно сказать, самая исторически достоверная игра на свете! https://youtu.be/vovkzbtYBC8

Вы гляньте, кто вернулся! Друзья, легендарный в узких кругах подкаст «Гоню из протеста с Александром Кузьменко» возрождается в видео-формате. Выпуск №0 уже на канале: https://www.youtube.com/watch?v=DwUzekQ0vgE В программе главные новости месяца: ИГРА ГОЙДА и скандалы с Helldivers 2, игра про СВО, фильм про Minecraft и анекдот про Клим Саныча в конце. Пишите отзывы и ставьте лайки, это важно и для меня и для алгоритмов Ютуба. Кстати, этот ютуб-канал существует только за счет ваших пожертвований. Друзья, помогайте посильно! https://donate.stream/ya4100110285083538 PS За помощь с режиссурой и монтажом огромный земной поклон Кириллу Цибульскому!

Глаза У каждого поколения — свои глаза. И если вы ржете, когда вам кто-нибудь говорит прописную истину о том что «бытие определяет сознание», то очень зря. Так оно и есть. А сознание определяет и взгляд ваших глаз. Я прекрасно помню глаза восьмидесятых, хоть и был ребенком. Слова «достать» и «выбросили» тогда имели совсем иное значение, чем сейчас. И глаза, довольные, как у сытого кота, кто успел что-то «достать», сильно отличались от растерянных глаз тех, кто не успел к тому моменту, когда где-то что-то «выбросили». В девяностые глаза были мутные. Мало кто понимал, что вокруг происходит. Нет, ну кто-то понимал, но это теперь те люди, которые сидят под международными санкциями в Лондоне и, как будто вышедшие по УДО из родного СССР ходят сегодня каждую неделю отмечаться к местному участковому. В нулевых глаза были в основном довольные — все прет, все летит вверх, работу найти как нефиг-нафиг. Платят копейки, да и черт с ним — зато начальство приходит раз в месяц в момент зарплаты и спрашивает «тебе в рублях или долларах»? Офисы, секретутки, факс, ксерокс, слово «господин» — когда ко мне так впервые в жизни обратились, я слегка опешил и замолчал на несколько секунд. В десятых глаза поугасли. Лет пять по инерции все думали что все будет как последние десять лет, а потом стало понятно что уже нет. Потухшие взгляды, смурные лица, пьянство и тусовки по инерции — это были десятые, очень странное время, про которое еще потом напишут историки и антропологи. Двадцатые еще толком и не начались, но я, когда три месяца прожил в Грузии (не по политическим причинам, я поехал туда за работой) помню и те глаза. «Жертвы Верхнего Ларса», как я окрестил (про себя, естественно) тогда моих соотечественников. Погасший взгляд, неприкрытый испуг — плюс тоскливая безнадега — примерно такой окраски были эти глаза. Разочарование во всем, мире, Родине и в первую очередь в себе. Печальное время, печальные люди. Но ведь когда-то были, были же и другие глаза, глаза решительные, бесстрашные, для которых нет никаких душевных метаний или жизненных выборов. Глаза полные ужаса, но не того нашего ужаса перед тем, что ты опоздал на электричку, а ужаса настоящего, жуткого, страшного. Ужаса непременной смерти. Люди с такими глазами и прошли войну. Глаза моего легендарного деда — того самого Андрея Ивановича Кузьменко, который, даже когда его ранили, лично сел за станок пулемета и с криками «За Родину, за Сталина!» — покрошил пару десятков наступающих фашистов и пустил взвод в атаку, и моей прошедшей войну бабушки, Анны Прокофьевны — это глаза именно таких людей. Решительных, храбрых, отчаянных. Глаза героев. Я видел их глаза только на фотографиях. Но даже на старой советской фотокарточке они не потухли и по-прежнему смотрят и вдохновляют. Смотрят сквозь вечность, сквозь пространство, сквозь твою душу и видят суть самого тебя. «Сталиных» у нас было много и будет еще не мало. А Родина — одна. С Днем Победы, друзья!

День радио 129 лет назад (ну, почти круглый юбилей) Александр Степанович Попов продемонстрировал «прибор, предназначенный для показывания быстрых колебаний электричества в атмосферном давлении». Ну, то есть, изобрел радио. (И пусть Гульермо Джованни Маркони себе язык в жопу засунет, изобретатель и «основоположник» херов, как сейчас все уверены на Западе). Радио изобрел наш Степаныч, и я за этот праздник лью слезы и поднимаю стакан березового сока. У меня с радио сложилось наследное: я закончил университет с дипломом инженера-радиотехника, хоть и работал по профессии ноль дней в году. Там же надо было гетеродинные лампы в какие-то непонятные места вкручивать, а это все не прельщало и ввергало в уныние. Прельщало другое: влияние радио и его история. Ну, помните: «ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО!»… а, не помните, и я тоже, но в своем поколении уже помню другое радио. Не строгое, не жесткое, такое нормально-пропагандистское. Утром меня будил рингтон, как сейчас бы сказали, из вечно включенной радиоточки: «Здравствуйте ребята! Слушайте «Пионерскую зорьку» — и еще такой горн дебильный под ушами свистел в этот момент. Я, как будущий пионер, честно вставал, ел манную кашу и шел в детский сад. Там этой хероборой в очередной раз лили в уши. В записи, что ли бы было? Черт теперь разберет. «Здравствуйте ребята, слушайте пионерскую зорьку»! И опять этот щит про надои и подшефстующих телят. — Мария Васильевна — в какой-то момент вскипел шестилетний я перед лицом всесильной воспитательницы — ну я же уже слушал с утра и про подшефный колхоз, и про отряд Павлика Морозова, можно пойти просто поиграть? — Нет, Кузнецов! (Марья Васильевна была дура и всегда меня почему-то так называла, хотя прекрасно знала мою фамилию). — Слушай как все! Там после начнется твой любимый… этих, как их там, «Клуб знаменитых евреев»… (Марья Васильевна имела тогда ввиду мою любимую радиопередачу «Клуб знаменитых капитанов», которую озвучивали действительно евреи, но она была про приключения, соленый ветер в лицо и капитана корвета «Коршун» — я по молодости лет этого милого советского расизма не очень понимал, но передачу очень любил и поэтому затыкался и просто слушал). С годами наверстал: вел, диктовал, выступал (хотя местами до того довыступался, что даже выебывался в прямом эфире). Поступил на факультет электронной техники и приборостроения, по наущению отца на «Радиотехнику» в Саратовский Государственный Технический Университет. Потом годы прошли, а я опять вел и диктовал, была даже целая радиопередача (и не одна!) и продолжаются многочисленные выступлений до сих пор. Многие думают, что радио — это что-то для автомобилистов и стариков. Это немножко так, эх, да что уж там юлить — это так и есть. Но я не автолюбитель и без лет 30 почти старик, так что радио любить и слушать не перестану. С днем радио, друзья!

Репортаж из-под реактора Сегодня 38 годовщина Чернобыля. Мне об этом напомнил мой папа, который тогда работал главным инженеров в аэропорту города Саратова, где я, собственно, родился и вырос. В тот день папа повел меня гулять в парк в том месте, где когда-то находился саратовский аэропорт. В парке было много людей, они сидели со своими баулами и вещичками. Я спросил папу: «Откуда эти все люди, почему их так много?». Папа сначала промолчал, а потом ответил: «чернобыльцы». «ЧЕРНОБЫЛЬЦЫ». Страшное было слово в поздних восьмидесятых — их боялись и сторонились, ну примерно как парий в Индии или опущенных в тюрьме. Мы не сидели с «чернобыльцами» за одной партой в школе и просили Марину Ивановну нас пересадить. Взрослые рассказывали, что их не принимают даже простыми рабочими в цех «потому что радиоционные». Я вырос со временем, жуть про «чернобыльцев» забылась и в 2007 году, на волне популярности игры S.T.A.L.K.E.R. — мы в узком составе тогдашней редакции журнала «Игромания» съездили на Чернобыльскую АЭС. Игорь Варнавский написал тогда прекрасный текст.  А Женя Блинов смонтировал странный видос под не менее странную музыку. Но это были нулевые, музыкальные вкусы были иными… но как он в конце вдарил под статичный монтаж Моцарта и его «Лакримозу» — слезы до сих пор наворачиваются на глаза. А еще с нами был Илья Овчаренко, тогдашний пиаращик «Игромании». Он, кстати, есть и в ТГ — его канал @karabasmos. Пишет он забавно и дерзко.

Soon!