вою на луну

#пишу | #felix тёмно-серые облака не сходят с неба уже несколько дней. а он все улыбается. а у него в глазах — вспышки солнца, потонувшего в грудной клетке. там — птица, бьющая о ребра, как о прутья, и проглоченные слова, которые Феликс все никак не решится сказать. это видно. так заметно... он ничем не отличается от открытой книги, когда единственный предлагает провести до дома. и его честность встаёт комом поперек чужого горла — столько хочется ему сказать, чтобы он не питал пустых надежд, но все никак не выходит... не получается. а у него помимо солнца вместо сердца туманности взамен лёгких. и на щеках — вовсе не веснушки и даже не звёзды... а все тщетные попытки понравиться. наверняка их так же много или даже больше. Феликс слишком искренний. чрезмерно откровенный и чересчур открытый, а ещё очень — очень — наивный. он ведь правда думает, что добьется своего. он ведь и правда сидит на диетах, надеясь, что хоть это поможет. и правда отставляет любимые игры на дальний план, посвящая все свое время человеку, которому неинтересен. и сейчас, на небольшой прогулке до дома, Феликс чрезмерно часто касается чужих плеч и сильно сдерживается, чтобы не сказать лишнего... гудит космос внутри, больно сводит живот и дрожат руки... нужно ему обо всем сказать сейчас, пока ещё не слишком поздно. пока ещё у Феликса есть возможность отбросить чувства и двигаться дальше — и найти человека лучше и достойнее того, чьего внимания с таким отчаянием добивается. остановиться посреди улицы. отойти поближе к ледяному бетону домов... наверняка они теплее этого сердца, способного потушить солнце. Феликс ловит взгляд на себе, улыбается, оголяя зубы, и прячет руки в карманы джинсов. — что такое? хочешь что-то сказать? да. хочу. о том, как все волнуется в душе: как безумно сводит что-то глубоко внутри, согретое непрошенными лучами света; как равнодушие сменяется странной заинтересованностью и как я понятия не имею, что с этим делать... это все в новинку. и он, такой светлый и искренний, тоже. такой настойчивый, но не напористый... готовый принять другого целиком и полностью. трепет сводит пальцы. невозможно на него смотреть... Феликс лишь подходит немного ближе, чуть склоняется, смотря в глаза, и вновь опаляет своим светом чужую темноту. и правда в том, что я так сильно хочу тебя любить... но не знаю, как.

удалила зарисовку, потому что забыла сначала добавить песню 😭 писалось вот под нее

АХХХХАХАХ я специально так делаю 😭😭 когда вижу отклик на работу в ту же секунду, мне сразу ОЧЕНЬ хочется писать прям прилив вдохновения но обычно я публикую работы очень поздно, на одну тратится час-полтора, а мне нужно спать...... так что стараюсь смотреть на реакцию на следующий день, чтобы меня не разорвало от желания что-нибудь написать 😭

сейчас гуляю вот, так что попробую что-нибудь написать не обещаю, нооо !! очень очень постараюсь эх хочется снова закормить вас и приносить что-то каждую ночь 🌺

по поводу моего отсутствия бедняги с сайда наверное устали уже от моего спама насчёт этого, но...... я схватила удачу за хвост и уехала в Грецию !! предоставила услугу людям за возможность поехать в Афины я там была всего два дня (воскресенье и понедельник), и получилось так, что времени на дорогу было затрачено больше, чем на отдых 😭

ого вы реакций натыкали от души 😭😭 сразу видно что скучали не переживайте, постараюсь влиться в ритм как можно скорее!! тем более теперь более-менее тепло по ночам, и я могу снова писать в полях (как вчерашнюю зарисовку по Хёнджину)

все расскажу завтра... завтра. сегодня слишком устала постараюсь не слишком растягивать историю но все же есть о чем поведать ☺️

#пишу | #hyunjin Хёнджин ничего не может согреть своими ледяными руками: его холодные пальцы не приспособлены для ласки. поэтому он и не пытается. но вместо прикосновений к телу способен дотронуться до души: и здесь, на небольшой площади с круглым старым фонтаном, он перетирает в подушечках пальцев гладкий кончик мелка. остаётся розовый цвет на коже... Хёнджин сбивает оттенок, когда берет красный. темнее, ещё темнее — он изображает на каменной плитке не вазу с цветами, а пустоту внутри. ведь Хёнджин не может никого согреть. даже цветы погибают в его руках: он из раза в раз покупает распустившиеся растения в горшочках, которые умирают через месяц-другой. Хёнджин опускается на колени, одной рукой упирается, а второй быстрыми, смелыми штрихами очерчивает головку гортензии. сосредоточенный, полностью освещенный яркими фонарями, он кажется в эту секунду истинно прекрасным — даже прекраснее, чем всегда. Хёнджин старается. изо всех сил. он так хочет понравиться, так хочет согреть кто-нибудь своими руками — и раз у него это не получается через касания, тогда он попробует через искусство. откладывает красный, берет голубой... прорисовывает мелкие цветы, каждый лепесток — и старается как может. Хёнджин едва улыбается. — на плитку так хорошо ложится цвет... возможно. и раз на плитке так четко отпечатывается каждый штрих, то на коже шеи так же прекрасно ложатся его поцелуи — но это лишь предположение, которое сложно доказать. Хёнджин избегает взгляда глаза в глаза. не притрагивается к чужим рукам, не заводит разговоры о чувствах, которые так сильно, болезненно разрастаются под куполом диафрагмы... хуже чем ветви акации, горячее струек лавы с верхушки вулкана — Хёнджин сжимает челюсти до скрипа в зубах, продолжая улыбаться. присесть рядом. пока он мелком прорезает линии на тротуарной плитке, коснуться его тыльной стороны ладони... холодный. Хёнджин замирает. одергивает руку и поднимает голову, встречаясь взглядом. непозволительно близко и одновременно с этим безумно далеко: кончики его темных волос щекочут край уха, когда он неосознанно подаётся вперёд и сразу останавливается. больше не улыбается. выглядит таким серьезным... до чего же упертый. до чего же уверенный, что любовь заслуживают все кроме него — до сумасшествия отчаявшийся и решивший, что раз он никого не может согреть, то никем согрет и не будет. упертый и глупый! вперёд — к нему. не останавливаясь на полпути, не колеблясь, — к его губам вкуса спелой вишни, к его любви, закованной в лёд кожи, но горячо клокочущей внутри... к нему настоящему, без притворства и масок. пускай покажет себя, пускай не боится осуждения — ведь осудить попросту некому. но всегда есть кому согреть. бьётся внутри фальшивое ледяное сердце — оно раскалывается о ядро горящего вулкана в центре груди. и Хёнджин полузвонко выдыхает в губы, переходя на тихий стон, когда бросает сточенный мелок и пачкает щеку разводами от пальцев — темно-бордовые, как июньская вишня и живая кровь. как любовь на холстах художников и под пером писателей — и как тепло, разливающееся от плеч до запястьев. Хёнджин запускает пальцы в волосы на затылке, притягивает ближе, меняет угол поцелуя... ладонью — по его шее, прощупывая дрожь кадыка. у него мягкий язык, как бархат, и атласно-гладкая кожа. прекрасен, как мраморная статуя. и руки у него такие же... холодные. но зато сердце внутри — влюбленное, вспыхнувшее и, несомненно, теплое. которое всегда сможет согреть.

к сожалению луна нам знатно подпортила праздник 😭 поэтому на многое можно не рассчитывать... в прошлом году ловила лириды, их обычно около 10-15 в час, включая самые тусклые. это средняя частота, ни много ни мало ну в любом случае, если у вас есть возможность, лучше попробовать посмотреть !!