Facultative.Archi

Как возникают национальные стили в архитектуре — материалы встречи, которая состоялась на прошлой неделе, теперь выложены и доступны для изучения. Вот ссылка: https://www.notion.so/eb32b4a1f6934da59712cbfb1ecf0c37?pvs=21 Можно посмотреть видео, почитать несколько текстов и погрузиться в теорию вопроса, можно посмотреть лекции и другие материалы Арзамаса, музея «Гараж», которые посвящены отдельным архитекторам и движениям. Главные темы встречи — откуда берутся стили и как они помогают (или мешают) развитию национальной культуры (а также, что такое нация в принципе). Но была и еще одна, неожиданно сформулированная в процессе — как архитектурное сообщество организуется и само-организуется для решения таких задач. Здесь был полный спектр: от ярких одиночек-визионеров вроде Огастеса Пьюджина и Фрэнка Ллойда Райта до мощной архитектурно-бюрократической машины Третьего Рейха; от модели индивидуальных отношений между властителями и архитекторами (как у Константина Тона и Николая Первого), до модели поведения архитектора, стремящегося выразить интересы сообщества, как это было с Алваром Аалто и Финляндией. Сегодня — третья встреча из серии «Открытый факультатив», которая отчасти продолжает тему архитектурной политики, но переводит ее в другой масштаб. Это разговор о типологии площади. Вальтер Беньямин заметил в «Московском дневнике», что «на какую-нибудь площадь нужно вступить со всех четырех сторон света, чтобы она стала твоей, да и покинуть ее во все стороны тоже». Вот и мы в этом разговоре зайдем на разные площади с максимально разных сторон. Начнем с афинской агоры, закончим — Таймс-сквером, по дороге посмотрим на Рим, Париж, Лондон, Москву, обсудим роль власти, горожан и, конечно, денег. Но не будет лишним и напомнить, что сегодня — последний день, когда действует скидка по промокоду EARLYBIRD (–20%) на летние курсы Facultative: Pro письмо SE: «Что хотел сказать автор» https://facultativearchi.timepad.ru/event/2872353/ Поп-тектура и архи-музыка https://facultativearchi.timepad.ru/event/2872402/ Профессиональная этика для начинающих https://facultativearchi.timepad.ru/event/2873610/ #курс #открытый_факультатив

Как возникают национальные стили в архитектуре — материалы встречи, которая состоялась на прошлой неделе теперь выложены и доступны для изучения. Ссылка: https://www.notion.so/eb32b4a1f6934da59712cbfb1ecf0c37?pvs=21 #курс #открытый_факультатив

Монумент. Буквально в этом же году в Копенгагене делают и контрастный проект — архитекторы Hall McKnight из Белфаста переделали площадь неподалеку от городской ратуши. Неправильный треугольник разделили на две части, одну — засадили деревьями, другую — выложили равномерными серыми прямоугольниками. Несколько прямоугольников поднимаются над плоскостью площади и становятся гранитными скамейками — это «гробы», отсылка к короткому рассказу Андерсена «Из окна богадельни» (речь идет о здании, которое и сейчас стоит на площади). После завершения проекта площадь переименовали в Радужную. И, наконец, вот третья пара проектов, которая иллюстрирует разницу между двумя подходами: Рыночная площадь в словенском городке Птуй и одна из главных площадей столицы Албании Тираны. Аттракцион. В первом случае, небольшая площадь у городского собора — часть туристической инфраструктуры. Общественное пространство рассчитано на рождественские ярмарки и другие городские праздники. Частью площади стали и помещения киоска и кафе. Конечно, это не такой аттракцион, как устроили West8 в Роттердаме, но и масштабы меньше. В 2022 году площадь вошла в короткий список премии. Монумент. Во втором случае, всё сложнее (хотя выглядит проще): большое открытое пространство, оставшееся от периода социалистической Албании, окруженное соответствующей архитектурой, выглядело подавляющим. Площадь «приподняли» так, чтобы получилась едва заметная пирамида с вершиной в центре. Находящемуся здесь человеку окружающие памятники ушедшей эпохи уже не кажутся такими пугающими. Смягчают характер пространства и другие приемы: фонтаны, разноцветное мощение, озеленение по периметру. Работа над проектом велась около 10 лет — через серию небольших интервенций, тестирование отдельных решений в разных частях гигантской площади, консультации и соучаствующее проектирование. В 2019 году площадь вошла в список финалистов. Все эти очень разные по характеру площади, их положение и роль в городском пространстве — результат более чем двух тысячелетий эволюции представлений о площадях в европейской культуре, если считать афинскую Агору и римские форумы точками отсчета. Об этом пути — наша встреча в среду, 15 мая, в рамках цикла «Открытый Facultative». Если внезапно вы еще не знаете, о каком таком цикле идет речь: https://www.facultative.archi/facultative/Facultative-d3654849fcf44b8ba3789ccdb5031fe1 Вход (в Zoom) бесплатный, но не забудьте зарегистрироваться! #открытый_факультатив #курс

Сегодня в Барселонском павильоне Мис ван дер Роэ соберется нарядная публика, чтобы поздравить победителей одноименной европейской премии: архитекторов, которые спроектировали образовательный корпус в Брауншвейге и библиотеку в Барселоне. Городские общественные пространства редко побеждают в этой премии, но часто попадают в число номинантов, в короткий список и даже в финалисты. По этим проектам можно составить небольшой учебник по проектированию площадей, как минимум, выделить две основные стратегии, которыми пользуются архитекторы рубежа XX и XXI веков. Их можно обозначить как «фестивализацию» (создание ярких аттракционов) и «монументализацию» (в лоосовском смысле слова «монумент»). Аттракцион. Возьмем, например, Театральную площадь в Роттердаме, которую West8 спроектировали в далеком 1997 году (а на следующий год эта работа была в коротком списке премии). Это площадь-фойе для городского театра, концертного зала и киноплекса. Она тоже стала перформансом: ярко-красные фонари-кронштейны, высокие трубы вентиляции гаража, разные виды мощения. Все в духе 1990-х — хай-тек, иконическая архитектура, поиски «эффекта Бильбао». Монумент. Но вскоре возникает и реакция на этот подход: стремление к пространствам, в которых нет ярких аттракционов. Вместо них — один художественный жест, который задает и структуру, и образ. Примером стала площадь у собора в шведском Кальмаре, над которой поработали вместе Caruso St John и художница Эва Лёфдаль. Новый дизайн фокусирует внимание на физических качествах площади, на рисунке мощения, на визуальных и тактильных особенностях булыжников. В 2005 проект номинировали на премию. Аттракцион. В 2013 до списка финалистов дошел проект BIG, Topotek 1 и Superflex — площадь-парк Superkilen в Копенгагене, сверхнасыщенное символизмом пространство, витрина мультикультурализма. Здесь детали, инфраструктура, декоративные элементы призваны помочь многонациональному и многоконфессиональному населению столицы Дании почувствовать себя как дома. Проект настолько амбициозный и яркий, что ему посвятили уже несколько десятков социологических, антропологических и прочих исследований (в основном, критических). #открытый_факультатив #курс

1–2) Театральная площадь, Роттердам, West8 (1997); 3–4) Площадь у собора, Кальмар, Caruso St John (1999–2003); 5–6) Superkilen, Копенгаген, BIG, Topotek 1, Superflex (2012); 7–8) Vartov Square, Копенгаген, Hall McKnight (2013); 9) Tržnica Ptuj, Птуй, Ark Arhitektura Krušec (2020); 10) Skanderbeg Square, Тирана, 51N4E (2008–19). #открытый_факультатив #курс

Представляю вашему вниманию — SH*TSCAPES В мире архитектуры, чрезмерно сосредоточенном на глянцевых изображениях только что сданных объектов, мы редко видим как эти красивые объекты выдерживает испытание временем. Книга лондонских ландшафтных архитекторов фокусируется на старых и новых ошибках в проектах. Авторы исследуют 100 главных проблем и делают универсальные выводы, призванные помочь планировщикам, городским дизайнерам, архитекторам, ландшафтным архитекторам и подрядчикам в их решении.

Воскресный репост в рубрике #небольшой_архитектурный_канал Еще один канал — о ландшафтной архитектуре, например, пишет про публикацию с интригующим названием — SHI*TSCAPES. Напомнило про известный номер журнала Architectural Review под названием Outrage (1955)— он тоже был посвящен таким местам. Городские пространства вообще могут вызывать острую реакцию!

У каждого архитектора должны быть скетчбуки. И их нужно сохранять и копить, а не выбрасывать. Наверняка вы такое слышали от преподавателей и коллег. И вот, почему. Дневники и мемуары могут рассказать подробности о быте, повседневности какой-либо эпохи и важных исторических событиях иногда больше, чем документы и исследования. Вот и записные книжки и скетчбуки архитекторов нередко становятся ценными (или вообще единственными) свидетельствами того, о чём они думали и фантазировали, что видели и с кем говорили — и часто там находятся неожиданные вещи. В марте к 50-летней годовщине смерти вышел последний блокнот Луиса Кана — Louis I. Kahn: The Last Notebook под редакцией дочери архитектора Энн Сью Кан. Как и её брат, режиссёр Натаниэль Кан, она активно занимается сохранением наследия отца. В репродукции записной книжки, которую Кан вёл в последний год жизни, собраны его рисунки к большим проектам, например парку Четырёх свобод Франклина Д. Рузвельта (напомним, что однажды рассказывали о его соавторке) и Йельскому центру британского искусства. А ещё заметки, которые раскрывают концептуальный процесс его работы. Публикацией блокнота занималось издательство Lars Müller Publishers, которое с 2010 года выпустило три монографии о Кане с редкой графикой (последняя —Louis Kahn: The Importance of a Drawing). В этот раз задача книги скорее сентиментальная, чем исследовательская: для Энн Кан было важно развеять культ личности вокруг фигуры архитектора и показать его как простого (но конечно, очень талантливого) человека, который размышлял о разном и смотрел на разное. Именно поэтому издатели добавили в книгу пустые страницы — чтобы читатели оставляли собственные пометки и рисунки. Помимо эскизов к известным проектам, в блокноте оказалась менее знакомая большинству часть творчества Кана — наброски интерьеров и мебели. И за продвижение последнего сейчас отвечает дизайн-компания Form Portfolios, которая сотрудничает с наследниками архитекторов и дизайнеров и курирует исторические проекты. На последней неделе дизайна в Милане компания объявила о проекте Monumental Modernism — первой коллекции интерьеров, мебели и светильников Кана, воссозданных по образцам, найденным в его зданиях и архивах. Хотя Кана неизменно описывают как мастера работы с материалами и пространством, интерьеры с точки зрения их наполнения, как правило, игнорируются. Пожалуй, единственные интерьерные вещи, о которых вспоминают в связи с его именем, — письменный стол и деревянные оконные рамы, спроектированные совместно с Энн Тинг для Esherick House. Оттого ещё интереснее посмотреть, какие предметы были отобраны для готовящейся коллекции (в своих соцсетях Form Portfolios только заинтриговали трёхчастным светильником-барабаном из ассамблеи Бангладеш в Дакке). Возможно, подробности о проекте появятся на приближающейся неделе дизайна в Милане. А пока остаётся ждать или читать The Last Notebook. #наследие #чтение

1–4) Cтраницы из последнего блокнота Луиса Кана, 1973-1974 год. 5-6) Esherick House, Филадельфия. Луис Кан, 1961 год. 7-8) Стол для Weiss House, Ист-Норритон. Луис Кан, 1949 год. 9) Зал собраний в Национальной ассамблее Бангладеш, Дакка. Луис Кан, 1961 год. 10) Светильники по проекту Кана для ассамблеи Бангладеш, Form Portfolios, 2023 год. #наследие #чтение

В проекте, который мне понравился больше всего — мастерской Николая Новикова и испанского бюро Borgos Pieper — именно театру уделяется все внимание. На вопрос об идентичности проект отвечает так: в хорошем, современном театре режиссеры и актеры смогут выстроить процесс размышлений об идентичности сами. В конце концов, идентичность — это не зафиксированное состояние, а процесс поиска, дискуссия. Николай Новиков написал интересный текст по мотивам конкурса: «Стыдная тема» — об экономике участия в конкурсе. К этой же группе я отношу проект, который, как мне показалось, занимает такую же позицию, но иначе интерпретирует масштаб. Ильнар и Резеда Ахтямовы, основатели легендарной студии Tiarch в КГАСУ, и китайско-российский проект DA!Studio предложили здание-ландшафт, которое должно было бы собрать несколько разных институций, способов проведения времени, образования, творчества. Нашлось бы там место и для разных форм презентации татарской идентичности. Проект гигантский и изучать его можно долго, все время открывая что-то новое и удивительное. И наконец, две команды участников ответили на вопрос об идентичности более или менее традиционно — визуальностью. Бюро Megabudka фактически повторили фокус, который они уже отработали на «Новом русском городе»: разобрать какой-то материал на отдельные элементы, пересобрать заново. Получилось очень буквально, и даже казалось, что аудиторию казанских экспертов это немного обидело — нет, так просто нас не понять, тоньше надо! И проект-победитель! Он вошел в мой внутренний учебник по конкурсам: что делать, если хочешь победить. Во-первых, выполнить всё задание, а не только то, что тебе нравится. Во-вторых сделать действительно хороший и продуманный генплан. Но главное: правильно оценить аудиторию и ее запросы. Wowhaus с бюро Кенго Кумы сделали проект, который снаружи выглядит современным и космополитичным — много стекла и острых углов. А внутри — прямолинейно говорит о «татарскости» с помощью орнаментов, которые заполняют стены от пола до потолка. Насколько можно судить, проект строится. Интересно, однако, и другое. Место, выбранное для строительства нового здания театра, вскоре было прославлено в сериале «Слово пацана», который сделал для казанской идентичности, кажется, много больше, чем конкурс и театр. Документальная книга Роберта Гараева «Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970—2010-х» тогда уже вышла, но в документах для участников конкурса этот слой идентичности не упоминается. А ведь одна из крупных банд носила название именно той улицы, на которой сейчас строится новое здание театра — ул. Хади Такташа (в книге Гараева об этой географии подробно говорится в главе «Территория»). Узнать об этом было легко даже и без книги: в википедии статья про группировку существует с 2010 года. Следовало ли включить и этот слой истории города и культуры в конкурсное задание? Конечно, вопрос провокационный. Но что точно демонстрирует эта ситуация: идентичность — это процесс, ее не «открывают», «выявляют» или «отражают», а скорее «производят» — в постоянном диалоге и даже конкуренции разных групп друг с другом. Ценность конкурса в этом смысле была бы даже выше, чем ценность отдельного выбранного проекта. Но только, если бы конкурс смог стать площадкой для обсуждения всех важных сюжетов, с которыми он связан. А вот почему он не смог и не мог бы стать такой площадкой — это одна из сквозных линий разговора, который будет сегодня в очередной встрече цикла «Открытый Facultative». Заходите, про Казань в лекции не будет, но будут: английская неоготика, неорусский стиль, американский «стиль прерий», попытки создания стиля в 1930–40-х в Германии, а также уникальный эпизод поиска национального стиля в интернациональном — Алвар Аалто. Все подробности о цикле: https://www.facultative.archi/facultative/Facultative-d3654849fcf44b8ba3789ccdb5031fe1 Если соберетесь, то не забудьте зарегистрироваться! #курс #открытый_факультатив