Radio Filipp Dzyadko

Подруга прислала эту фотографию из Москвы на вопрос «как дела». И по каким-то внутренним путям вспомнил эту песню. Наверное, я понял, как сильно скучаю, наверное, слова той песни очень про сегодня, которое вроде как не сегодня, наверное, эта фотография очень соответствует тому, что мне снится, наверное, что-то еще, что мы чувствуем и здесь и не здесь, наверное, что-то еще, ну и так далее, и так далее, дальше, дальше. Но точно - это снег на зеленой траве.

«Мерцаньем звезд далеких безразлично Был поворот дороги озарен. Дорога шла вокруг горы Масличной, Внизу под нею протекал Кедрон. Лужайка обрывалась с половины. За нею начинался Млечный путь. Седые серебристые маслины Пытались вдаль по воздуху шагнуть. В конце был чей-то сад, надел земельный. Учеников оставив за стеной, Он им сказал: «Душа скорбит смертельно, Побудьте здесь и бодрствуйте со мной». Он отказался без противоборства, Как от вещей, полученных взаймы, От всемогущества и чудотворства, И был теперь, как смертные, как мы. Ночная даль теперь казалась краем Уничтоженья и небытия. Простор вселенной был необитаем, И только сад был местом для житья. И, глядя в эти черные провалы, Пустые, без начала и конца, Чтоб эта чаша смерти миновала, В поту кровавом Он молил Отца. Смягчив молитвой смертную истому, Он вышел за ограду. На земле Ученики, осиленные дремой, Валялись в придорожном ковыле. Он разбудил их: «Вас Господь сподобил Жить в дни мои, вы ж разлеглись, как пласт. Час Сына Человеческого пробил. Он в руки грешников себя предаст». И лишь сказал, неведомо откуда Толпа рабов и скопище бродяг, Огни, мечи и впереди — Иуда С предательским лобзаньем на устах. Петр дал мечом отпор головорезам И ухо одному из них отсек. Но слышит: «Спор нельзя решать железом, Вложи свой меч на место, человек. Неужто тьмы крылатых легионов Отец не снарядил бы мне сюда? И, волоска тогда на мне не тронув, Враги рассеялись бы без следа. Но книга жизни подошла к странице, Которая дороже всех святынь. Сейчас должно написанное сбыться, Пускай же сбудется оно. Аминь. Ты видишь, ход веков подобен притче И может загореться на ходу. Во имя страшного ее величья Я в добровольных муках в гроб сойду. Я в гроб сойду и в третий день восстану, И, как сплавляют по реке плоты, Ко мне на суд, как баржи каравана, Столетья поплывут из темноты».

Лев Семенович, нам сегодня 12 лет, представляете? Повеселитесь пожалуйста там со всеми, мы по всем скучаем и обнимаем. У нас никелевая свадьба теперь, вот бы вы посмеялись над этим названием. И кажется становимся крепче. Обнимаем!

А вот и целительная армянская миниатюра от Галины Ельшевской, лист из Ахтамарского Евангелия 1391 года (мастер Тцерун).

Сегодня - снова о чуде, вход в Иерусалим, вербное Воскресение. И эти стихи Тимура Кибирова: Их-то Господь — вон какой! Он-то и впрямь настоящий герой! Без страха и трепета в смертный бой Ведет за собой правоверных строй! И меч полумесяцем над головой, И конь его мчит стрелой! А наш-то, наш-то — гляди, сынок — А наш-то на ослике — цок да цок — Навстречу смерти своей. А у тех-то Господь — он вон какой! Он-то и впрямь дарует покой, Дарует-вкушает вечный покой Среди свистопляски мирской! На страсти-мордасти махнув рукой, В позе лотоса он осенен тишиной, Осиян пустотой святой. А наш-то, наш-то — увы, сынок — А наш-то на ослике — цок да цок — Навстречу смерти своей. А у этих Господь — ого-го какой! Он-то и впрямь владыка земной! Сей мир, сей век, сей мозг головной Давно под его пятой. Виссон, багряница, венец златой! Вкруг трона его веселой гурьбой — Эван эвоэ! — пляшет род людской. Быть может, и мы с тобой. Но наш-то, наш-то — не плачь, сынок — Но наш-то на ослике — цок да цок — Навстречу смерти своей. На встречу со страшною смертью своей, На встречу со смертью твоей и моей! Не плачь, она от Него не уйдет, Никуда не спрятаться ей!