Abdulhalikoff

В рамках рассмотрения обращения граждан о проведенном художником Калебом Шмидтом выставки «Ихтилат», 10 мая 2024 г. Дагнаследием было проведено выездное обследование объекта культурного наследия регионального значения «Мечеть (Джума-мечеть)», XV в., с. Кубачи Дахадаевского района, в результате которого были выявлены нарушения законодательства в сфере охраны объектов культурного наследия: нанесение красочного покрытия на элементы декора объекта культурного наследия (каменные рельефы). Исходя из вышеизложенного, Дагнаследие обратилось в Прокуратуру Республики Дагестан с просьбой принять меры прокурорского реагирования для предотвращения и пресечения нарушений законодательства в сфере охраны объектов культурного наследия.

Общественный резонанс получила выставка художника Калеба Шмидта в выставочном пространстве «Темп», на которой были представлены цветные оттиски с каменных барельефов домов, мечетей, надмогильных стел, являющихся объектами культурного наследия. По предварительной информации пострадали объекты в с.Кала-Корейш Дахадаевского района, с. Кара Лакского района, с. Корода Гунибского района, с. Кубачи Дахадаевского района, с. Кули Кулинского района, с. Куяда (Урала) Гунибского района, с. Хели-Пенджик Табасаранского района, с. Хучни Табасаранского района, с. Чох Гунибского района и, возможно, в других населенных пунктах. В связи с необходимостью точно локализовать объекты культурного наследия, пострадавших от действий Калеба Шмидта, Дагнаследие просит жителей сел под данным постом либо на официальную почту [email protected] прислать фото- или видеоматериалы с указанием населенного пункта и названия объекта для выездного обследования.

Общественный резонанс о выставке "Ихтиллат" Калеба Шмидта дал свои плоды На текущий момент мы можем говорить о том, что ситуация приобретает конструктивную динамику. Калеб Шмидт принёс публичные извинения и попытался исправить последствия своих действий. Факт подобного говорит, надеюсь, об исправлении и понимании последствий своих действий. Агентство по охране культурного наследия Дагестана продолжает расследование и готовит юридическую оценку как ответственное ведомоство. В пространстве "Темп" прекращена выставка "Ихтиллат", все работы сняты. Если это по инициативе самого Калеба либо по решению руководства "Темпа" о невозможности работы с подобным материалом, такое можно поприветствовать. Общественность, академическое сообщество продемонстрировали наличие собственного голоса. Что ещё более важно, этот голос в защиту наследия показал как нельзя действовать и какие могут быть последствия. Спасибо всем неравнодушным и причастным к этому процессу. Без общественного резонанса ничего бы не произошло. Это ещё не конец, но важные промежуточные результаты. Фото из канала Насти Индриковой https://t.me/murmolka/

Дмитрий Гражевич, редактор журнала "Декоративное искусство", защищающий Калеба Шмидта, разукрасившего памятники истории и культуры, надмогильные плиты и другие объекты в 18 сёлах Дагестана, угрожает историку Патимат Тахнаевой за её позицию по этой ситуации. Слова Гражевича доступны по ссылке (напоминаю, что сервисы Meta объявлены экстремистскими в России).

Мне прислали один текст и он самый феерический на текущий момент из всех в защиту вандальных художеств Калеба Шмидта. Автор Дмитрий Грашевич, главный редактор журнала "Декоративное искусство". Он не владеет в принципе адекватной информацией о скандале, он не знает регионального контекста, он в принципе игнорирует существование правил работы с материальной культурой. Но это не мешает ему выступить с публичной позицией. В которой великолепно всё. Тут и традиционалисты, и старейшины, и предки, и типичная эйджистская совковая по духу опека над молодёжью, и разъяснение дагестанцам как надо себя вести, и молитвы за побеспокоенные души предков, и откровенное враньё о событиях, которое противоречит в первую очередь словам самого Калеба Шмидта и Заремы Дадаевой и т.д. и т.д. Это такой дремучий ориенталистский самоуверенный взгляд, который можно брать и использовать в качестве примера "как нельзя писать". Текст доступен по ссылке https://t.me/DmitryFrontPunKult/11177 Моя первая реакция на него в первом комментарии.

Ответная реакция дагестанцев, горцев, на ставшие известными факты вандализма (нанесение краски на чужие могильные плиты) была предсказуема. Наверное, эстамперу надо было побеспокоиться о последствиях своей деятельности? Позаботиться о том, чтобы скрыть свои следы? Понимаю, неприятно теперь отвечать, извиняться, жертвовать деньги, носиться с ведром и тряпкой по селениям, смывая краску. Горцы болезненно реагируют, когда бесцеремонно вторгаются в их культурное пространство. А пугающие заявления о том, что после моих постов в адрес эстампера «неоднократно поступают угрозы физической расправы», и «слышны оскорбления» в адрес куратора, это была прогнозируемая реакция за глумление над могильными памятниками, для здравомыслящих людей. А как вы думали, буквально воровским способом урвать эстамп с кладбищенской плиты и свалить, пока все не узнали, и не ответить за это? Признаюсь, плита в Чохе, вымазанная «художником» в зелёный цвет, нещадно эстампированная (на выставке 6 ее эстампов) 1889 года, и принадлежит брату моего прапрадеда, Абдулхалику Магомаеву. История с выставкой «Ихтилат», которая эти два-три дня получила широкое распространение в соцсетях, разделила всех, посвященных в нее, на два Дагестана, два мира. На тех, для которых «ради высокого искусства» и «сохранения наследия» можно наносить краску на памятники 13-19 вв., и на тех, которые категорически против этого вандализма. На тех, для которых могильные плиты на сельских кладбищах — это просто камни и с ними можно поступать кому как вздумается. И на тех, для которых дагестанские кладбища представляют художественно-исторический комплекс под открытом небом, единое культурное целое. И на тех, для которых выпал еще один повод свести счеты с Тахнаевой) Куратор дает этой истории название «Аэропорт», отсылая к событиям прошлого года, когда толпа мусульман бросилась в махачкалинский аэропорт в поисках пассажиров рейса, следующего из Тель-Авива, круша все на своем пути. Не буду его комментировать, "художник так видит". Я тоже вижу по-своему: мой пример не менее хлесткий, когда сравнила метод получения эстампов и выставку - с экспонатами в музее Бухенвальда из татуированной человеческой кожи. И в первом и втором случае насилию подвергались и люди, и камни - с утилитарной целью для получения орнаментированного фрагмента. Нацисты не считали заключённых за людей, а поклонники творчества эстампера не считают могильные плиты за памятники культуры. Далее комментировать пост куратора, который местами тонко переходит в самопрезентацию, не имеет смысла. Не стану писать о своих достижениях в профессиональной деятельности, гражданских акциях, благотворительности и пр. Кому надо, тот знает, остальное на виду. Вместо заключения. Нельзя наносить краску на памятники культуры 13-19 вв. Вообще ни на какие. «Халальной свинины» не бывает (см. положение первое). Тахнаева Патимат Ибрагимовна, кандидат исторических наук, зав. сектором Кавказа Института востоковедения РАН.

Куратор продолжает оправдывать эстампера: «Часть не смытых камней он объясняет тем, что начался дождь, или наступили сумерки, далеко от родника». Не правда ли, «уважительные» причины и веские основания, чтобы бросить могильные плиты, залитые краской, понадеявшись на дождь и время? Между тем, на открытии выставки, куратор утверждала, что ее автор занят «большой, сложной работой, в том числе и по сохранению наследия, к которой он отнесся с большой внутренней ответственностью, трепетом и любовью». «Большая внутренняя ответственность»? «Трепет и любовь»? Посмотрите на фото актов вандализма на кладбище в селении Урала, на синего Бурака, на синий кинжал? Еще одна попытка уйти от факта вандализма и оправдать «художника», отсылка к его сельскому детству, в котором юному эстамперу было «привычно наблюдать выкрашенные камни». Но он то закрашивал памятники культуры далеко не в детском возрасте? И в последнее время его окружали профессиональные художники, искусствоведы? Он же являлся резидентом и стипендиатом арт-резиденции «Сильно» в Дербенте? Почему он не попытался своим «уникальным» методом эстампировать интереснейшие камни, хранящиеся в дагестанских музеях? Потому что знал об ответственности – здесь забывчивостью и дальностью родника не отделаешься. Не очень убедительно выглядят ссылки на местных жителей, которые помогали эстамперу, и не делали ему никаких замечаний. В каждом селении можно найти «своих» людей. В пресс-релизе выставки выложили фото «художника» в с. Кубачи, сидящего в окружении двух чудесных бабушек. Очень милая картинка. А что было потом, вы хорошо знаете – как отреагировали кубачинцы на это «закрашивание». Такая же реакция в Чохе, и в Куяде. И ваша попытка утихомирить кубачинцев, выглядит очень красиво: «Я порекомендовала [«художнику»] сделать вклад в ремонт крыши мечети или на свое усмотрение». После того, как «художник» не удосужился отмыть за собой камни в Большой мечети с. Кубачи, этот «взнос» выглядит особенно трогательно. Шестое. Куратор, в частности, обращается ко мне с вопросом, который на первый взгляд выглядит вполне справедливым, прежде чем написать пост об этой выставке: «Почему было не показать мне, как куратору выставки, фото с не смытыми камнями и не задать вопросы?». Потому что выставка уже состоялась. И вы, куратор выставки, зная, каким образом были получены эстампы, недрогнувшей рукой организовали ее – по сути, легитимировав акты вандализма. Нельзя наносить краску на памятники. Если эта азбучная истина до некоторых не доходит, скажу по-другому – ну не бывает халальной свинины. После того как выставка состоялась, уже не имело смысла говорить о ее недопустимости. И вопрос о том, что краска смывается, он даже не вторичен – он просто не обсуждается (см положение первое). Меня уже упрекали, как же так, вы наблюдали за художником год, и даже ставили лайки его эстампами? Мне и в тысячную доли секунды не могло прийти в голову, что при их получении на памятник наносится краска. Была уверена, это умело раскрашенные протирки, фроттажи. Но когда на выставке увидела эстамп куядинского Бурака (я их все знаю «в лицо»), его зеркальное отражение, меня пронзила догадка, каким образом он был получен. Тут же позвонила в Куяду, и мне прислали фото с вымазанным в синий цвет Бураком. Дальше вы знаете. И последнее, седьмое. Понимаю, лучшая защита – нападение. Сторонники выставки (и ближний преданный круг куратора) за мою открыто высказанную и непримиримую позицию к выявленным актам вандализма (а сколько их еще, неизвестных?), поднятому в публичном пространстве внимания к вопросу о варварском отношении к памятникам культуры, как и положено в таких случаях, присвоили мне ярлыки «доносчика» и «организатора травли художника». Понимаю, задела. Понимаю, что это был единственно верный ход в их патовом положении – отвести внимание от преступления, от преступника, и переключить внимание на того, который указал пальцем на преступника. Но самое главное – убедить, доказать, что можно наносить краску на памятники культуры.

ХАЛАЛЬНАЯ СВИНИНА. Текст Патимат Тахнаевой. Я ждала, когда наконец выскажется куратор выставки «Ихтилат» Зарема Дадаева. Сегодня она выложила большой пост на своей странице. Пройдемся по основным ее положениям. В моем ответе будет несколько пунктов, но наверное, достаточно было бы ограничиться первым, основным. Однако автор текста вновь пытается ввести читателя в заблуждение, как это было уже проделано на выставке. Этот ход позволил ей затем написать: «Уважаемые патриархи дагестанской науки и искусства, современные художники и кураторы, музейные работники, которые присутствовали и выступали на открытии выставки, говорили именно об этом. НЕ МОЖЕТ ошибаться разом столько профессионалов». Ну, как не может. Может. Если их обмануть. Это было второе. А первое, это уверения куратора: «Плохо! ОЧЕНЬ плохо, что автор не смыл сразу за собой краску с камней. Это был первый и главный вопрос, который я задала Калебу, рассматривая работы. Потому что для меня, как музейного и работающего в культуре человека, это КРАЙНЕ важно. Автор рассказал, что использовал легкосмываемую, водорастворимую гуашь, которую после смывал». Для «работающего в культуре человека» нанесение краски на памятники 13-15 вв. является вандализмом. Вандализму было подвергнуто, как выясняется, 40 памятников (снято до 400 эстампов). Таким образом, приняв на веру слова «художника», что краска смывалась и организовав выставку его «работ», куратор стала соучастником этого преступления. Куратор художественной выставки, по определению, не имела права легитимировать результаты арт-вандализма., ни под каким предлогом. Третье. Все слова куратора о том, что «мы стремительно теряем свое культурное наследие и идентичность», и что «оживление» наследия, «проявление» его в нашей современной жизни и есть лучшая память и повод для множества мыслей, вопросов, обращенных к себе» мгновенно теряют свой смысл после первого положения: нанесение краски на памятники 13-15 вв. является вандализмом. В настоящее время известно множество способов получения изображений с рельефов, памятников культуры, и старых, и новых. Профессиональные художники и искусствоведы давно и успешно пользуются ими. Но «художник» избрал самый варварский, нарушив основную заповедь исследователей и искусствоведов, «не навреди» (см. положение первое). Четвертое. Куратор о краске пишет: «Выяснилось, что смыта не везде». Этой фразой «работающий в культуре человек» открыто признается в своем непрофессионализме, допуская, что это нормально, когда ради неких благих целей наносят краску на старинные памятники культуры, чужие могильные плиты. Приведу пример: в Осетии известны уникальные могильные плиты мастера Сосланбека Едзиева (1865-1953 гг.) - они разбросаны по разным кладбищам, и находятся не в лучшем состоянии. Не сомневаюсь в том, что подобный вандализм, вымарывание краской плит мастера С. Едзиева, а затем выставление «эстампов», полученных таким образом на всеобщее обозрение – в Осетии в принципе невозможная вещь. Если ошибаюсь, поправьте. Куратор выставки, узнав о не смытой краске с памятников в с. Кубачи, утверждает, что, ей этот факт «профессионально трудно принять». Профессионально? Поздно. Снявши голову по волосам не плачут. (см. положение первое). Пятое. Очень забавно выглядят попытки куратора оправдать «художника», снявшего эстампы с 40 памятников резного камня, датируемых 13-19 вв. Куратор пишет: «Здесь для автора важным была обратимость процесса и легкость смыва». Допустим недопустимое – на памятники наносят краску. Но, как оказалось, для автора было важным только одно – получить эстампы и покинуть кладбище. Он даже не удосужился смыть краску с камней в Большой мечети с. Кубачи! Боюсь узнать, в каком состоянии находится саркофаг 13 века в Кала-Корейше – эстамп с него тоже представлен на выставке.

На первом фото то, как получают эстампы без повреждения и изменения оригинальных объектов (фото из ФБ историка Патимат Тахнаевой). На втором фото коллекция эстампов, опубликованная искусствоведом Джамилей Дагировой. На третьем фото пример "эстампов" Калеба Шмидта в пространстве "Темп".

На первом фото то, как