Последний пост на сегодня
История Анатолия Курочкина. Моего товарища.
Про войну.
Помогайте другим. Обнимаю вас ❤️🙏
🔸🔸🔸
"Привет, Слава! У меня появился товарищ. Из вагнеров. Из сидельцев. Он настолько поразил меня, что я написал о нем историю. Мы вместе с ним поём в группе, хобби такое. Он лечит свои ноги, ходит на костылях, а я вожу его с репетиции домой. Может интересно тебе.
Михаил.
Он отсидел 21 год. Так получилось, такой вот сценарий.
Ничего не скрывает.
А перед этим прожил примерно 21 год. Пел в группе, играл на гитаре. Сломали 90-е. Он заплатил за многих тогда согрешивших, а согрешили все мы. Но платил всё равно он, Михаил.
Он лежал раненым 20 часов. Считай, по часу за каждый год отсидки. Это Господь Бог так рассчитал, так постановил, так решил, это он выбрал ему испытание.
Вместо года всего лишь час. В этот час ты можешь делать, что хочешь. Или что можешь. Мишка молился.
Солдатская служба всегда видится с двух сторон. Есть парадная - очень одинаковая всегда и для всех, будь ты хоть негром из Африки, хоть подмосковным парнем. На парадной стороне живут полки, батальоны, дивизии, бригады, ордена и свежеокрашенные ракеты.
А есть сторона совсем не парадная, чаще всего эту сторону называют войной. Там, как минимум, страшно. Страшно, особенно, если ты видишь врага в лицо. Когда ты просто грязный, как комок земли. В тебя, лично в тебя стреляют. И тогда эта сторона службы от полка и батальона сгущивается, концентрируется только в тебя одного и в твою маму.
Только её, да Господа Бога вспоминаешь и только у них и просишь прощения. Вот эту сторону выбрал Мишка. Их люди называют «вагнерами».
Он отсидел 21 год. Как такое можно перенести, я не знаю. На утренней зарядке я жму гантели по двадцать раз на руку. Раз, два, три…15…Плечи затекают, руки слабеют…18…как же хочется бросить эти железки, ну ведь это не сложно – бросить.
И... 21 год. Раз, два…Сколько передумал этот человек, что он решал, как не потерял ни достоинство, ни веру в жизнь, ни в себя. Он не забыл старые песни, которые пел. Вы бы знали, как иногда хочется петь те песни.
Мой друг, военный хирург, сказал мне, что если бы врачи не увидели у него в глазах желания жить, то не стали бы беречь его ноги после удара миной.
20 часов лежал он раненым. Раз, два, три…Может легче умереть? Страшно же, а ты один, в грязи, вспомнят ли товарищи? Зареветь бы, да силы надо экономить. Конечно вспомнят! Михаил Архангел, помоги, спаси и сохрани!
Архистратиг Михаил тоже воевал, он поймёт, посчитает, довольно ли я страдал за свои грехи.
Конечно, вспомнили. Мы же не бросаем своих, я же видел это, я и сам вытаскивал и трёхсотых, и двухсотых. Ребята, это страшно. Они все - герои, все без исключения, а медали – это ж просто для мамы, да детишек. А мне бы только живым остаться, чтоб не зря всё это.
Я уже путаюсь, я уже и за Мишку и за себя выговариваюсь. Я тоже ранен? Как Высоцкий пел, может «Это я не вернулся из боя»? И, чёрт раздери, не могу это всё хорошими, светлыми словами описать! Или пафос получается, или глупость несусветная. Понимаю, что вы видите перед собой такого богатыря с шоколадки, косая сажень в плечах.
Нет, Мишка - самый обыкновенный. Очень глубокие глаза. Худощавый. Среднего роста. Меня он поразил за полчаса удивительным кругозором, удивительными познаниями. Я старше, но вдруг заметил какую-то потребность понять этого человека. Его силу и какую-то силу жить, искупить, помочь. Так рискнуть и решится на такое.
Я многое знал. Повидал кое-что. Мне давно не 20 лет. Я встречался с врагами. Я много общался с бичами, с сидельцами. Но я не знал и не видел раньше другое – они, возвращающиеся с фронта, другие. Те, кто хоронил своих молодых, ярких, красивых, сильных друзей становится другими.
Они просто не хотят размениваться больше на какие-то мелочи. Такая вот жизнь – два десятка лет там, два десятка там, и 20 часов на раздумье – будешь ты жить, или нет.
А если выбрал жить, то живи, и цени, и борись, и помогай, и радуйся...
Show more ...