Киберготика Метароссии

​​"Доктор Стоун", исследуя лоу-тек, понятый не как неолуддитская блажь по типу интернета-без-картинок, но как использование ландшафтов, территорий и материалов в соответствии с потребностями жителей этих территорий, напоминает нам, что единство функционирования, стабильность функционирования и внутренняя согласованность – условия существования технического объекта, будь то это самодельная рация, вкусный рамэн или электрогенератор Фарадея. Симондон различает абстрактный технический объект и конкретизированный, завершённый технический объект, который подобен природному. Человек, предоставляя свою индивидуальность и способность к труду, выступает оператором техники. Труд, таким образом – деятельность, через которую человек реализует медиацию между природой и самим собой. В тот момент, когда дедуля-ремесленник из Царства Науки выдувает всё более сложные стеклянные изделия, Симондон полагает, что он не может проникнуть в процесс техники, прочувствовать операцию, так как до появления сложных технических объектов, человек лишь подготавливает медиацию, но не является тем, кто её осуществляет. По Симондону, «противопоставление техники и культуры, человека и машины ложное и не имеет никаких оснований», оно упрощает богатство человеческих усилий и природных сил, которое составляет мир технических объектов, выполняющих функцию медиации между природой и человеком. Симондон вступает в оппозицию как технооптимизму, так и технопессимизму: техника существует и эволюционирует по своим законам, отличным от биологических, соответственно она способна индивидуироваться. Индивидуация заключается в переходе из аморфного состояния в кристаллическое, сопровождающемся изменением энергетических условий – от метастабильного к стабильному, и энергия, автоматизация ручного труда является ключевой особенностью "Доктора Стоуна" и научной деревни, которая, с помощью распределения инженерного знания, демократического участия, автоматизации и акселерации технологического прогресса побеждает иерархичное общество постапокалиптических эко-инцелов. И тут есть над чем подумать, над чем поплакать.

​​Досмотрел сегодня первый сезон одного из моих любимых аниме – "Доктор Стоун", идеальный пример произведения, поднимающего проблематику природно-технических ассамбляжей. Плакал на моментах, когда главный герой – учёный Сэнку – автоматизировал ручной труд с помощью водяной мельницы, когда из примитивных элементов возникли произведения лоу-тека. Вот такой я акселерационист... Это аниме предоставляет огромное количество философских проблем, связанных с техникой и её отношении к природе. С самого начала сюжета перед Сэнку и Цукасой, лидерами своих сообществ, которые появились после того, как остатки людей проснулись из камня после трёхтысячелетнего катаклизма, возникает перепостановка вопроса о технике – человечеству предстоит выбор между инклюзивной технократией, где "воссоздают" утраченную индустриальную цивилизацию, и луддитским эко-фашизмом, где оживляют только молодых, а стариков убивают. Но выбор этот мнимый, главного героя есть в чём покритиковать (в основном в антропоцентризме, кондово-модернистской вере в науку как в политическую теологию рационализма), но с течением времени аллюр эксклюзивности знания рассеивается, Царство Науки прямо по Симондону ставит фигуру инженера, творчески кооперирующегося с техникой в свою инженерную эпистемологию и космотехнику после апокалипсиса – форму познания, которая включает в себя нацеленное управление причинно-следственной тканью и организацию функциональных иерархий, где фигуры учёного, ремесленника, собирателя, землепашца и война существуют не в рамках разделения труда, но как равноценные творцы по преобразованию природных ландшафтов в геотехнические. Можно вспомнить Юка Хуэя, который через космотехнику предлагает не эксплуатировать природу техникой, но сотрудничать с ней. «Объединение метафизических категорий Ци и Дао», любовь к различию, это важный деколониальный задел на создания качественно новой методологии технологической акселерации и родства с нечеловеческими субъективностями. А что такое вообще космотехника? Космос здесь – принципиальный орган, который управляет эстетикой, моралью и поддерживает отношения с человеческой деятельностью путём резонанса. Космотехническое мышление является не призывом «возврата к земле» или фетишизацией индигенных антропотехник, но реконструкцией технологической мысли и технологического генезиса ради множества космотехник и пролиферации будущего технологического воображения. Утверждая, что в истории человечества нет линейного развития от природы к технике и от природы к политике, Хуэй атакует не только неолуддитов, но и технократов, использующих кибернетику в своих целях. Вооружаясь симондоновским прочтением общих форм взаимосвязи материи, Хуэй, показывая, что органицистское прочтение кибернетики является редукционистским, сводя всепроникающий характер живой материи в детерминирующие завихрения обратной связи, в лакуны контроля и фашисткой технократии, указывает на кибернетику второго порядка, аллагматичной, которой свойственны трансиндивидуальные коллективности, не ограниченные никакими формами технологического детерминизма («..кибернетика—это, быть может, актуальное выражение Абсолюта»).

Исследовательница технологий и капитализма Шошана Зубофф в книге "Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти" описывает и объясняет причины возникновения феномена, который она называет «надзорным капитализмом» – режима производства цифрового контроля, получаемое из данных пользователей, их поведенческих стратегий и излишка данных. Недавно я, измученный спам-звонками, решил установить фильтр звонков на свой Андроид. Памятуя то, как мне пришлось писать в поддержку GetContact, чтобы они удалили из своей базы мои данные, я отнёсся к заявлениям о передаче данных приложению очень серьёзно. Практически все варианты загрузок предлагали мне либо открыть доступ к большинству данным моего телефона, либо уверяли, что они передают третьи лицам "только" аналитику приложения. Тем самым, помятуя наблюдение Делёза из "Обществ контроля", современная форма дисциплинарного контроля над данными совершается путеём ограничения доступа к платформам и услугам. Соглашаясь на обработку данных, мы, согласно Зубофф, отчуждаем от себя поведенческий излишек, побуждая биржи данных торговать ими, создавать из пользовательских данных новые рынки, инициировать сливы, оружествлять данные, используя их как оружие в войнах. Кибернетика, понятая здесь не как искусство управления, что является основой техноцентричной власти доступа, а по-Симондоновско-Хуэевски, как взаимосвязанность природно-технических процессов, может являться способом критики общества контроля и торговли данными, согздавая свои протоколы контр-доступа, лежащие за рамками закрытых алгоритмов корпораций и бирж.Нам всем нужно стать техно-магами, инженерными хакерами повседневности, и тут текст Хаким Бея про информационное чародейство, спонтанные цифровые потлачи и техно-анархизм будет как раз кстати.

Делёз отвечает хейтерам, что они с Гваттари никакими метафорами не пользуются (на примере черной дыры-сознания-истории-субъективности). Всё делезогваттарианские "метафоры" - это в первую очередь концепты, призванные неточными средствами объяснять точные понятия. Поэтому, когда я говорю "спайка" - это в буквальном смысле неразрывное соединение кибернетически сходных различных единств в их монистическом, материалистическом и имманентном Абсолюте.

6 июля 1998 на экраны вышла моё любимое философско-киберготическое аниме Эксперименты Лейн. Ёситоси Абэ и Тиаки Конака создали практически идеальное произведение, посвящённое онтологическом основам кибернетической связанности миров актуального и виртуального, эстетике киберготики, раннего интернета, перетекающего в метавселенную, гештальт-сознанию, технологии гипертекста и мемекса, вибрациям Земли и заговору машинного бога. Интервью с создателями выкладывали в прошлом году в Post/work на сигме.

​​Геральд Рауниг в "Tausend Maschinen" описывает необходимость критического исторического подхода к понятию машины. Делез и Гваттари в приложении к "Анти-Эдипу" вопрошают "какая общественная машина позволяет и требует появления специфических технических, аффективных, когнитивных, семиотических машин и их объединения". Жиль Делез позже повторил идею машин как социальных феноменов в своем "Постскриптуме к обществам контроля", где он предлагает альтернативную нумерацию для, в данном случае, трех различных концепций машин: "Легко найти соответствие каждому типу общества в типе машины. Не потому, что машины определяют тот или иной тип общества, но потому, что они лишь выражают собой те социальные формы, которые их производят и используют. Старые общества суверенитета использовали простые машины – рычаги, тяги, часы. Более поздние дисциплинарные общества оснастили себя машинами, использующими энергию, вместе с пассивной опасностью энтропии и активной опасностью саботажа. Общества контроля имеют дело с машинами третьего типа – с кибернетическими машинами и компьютерами, пассивная опасность которых – зависание, а активная – пиратство и внедрение вирусов. Эта технологическая эволюция отражает на более глубоком уровне мутацию капитализма".

​​Тема блевоты, кстати, раскрывается все новыми гранями. Рвота преследует меня почти всю жизнь: в детстве меня часто укачивало в душных автобусах и рвало, потом началась булимия, алкогольные и прочие отравления и панические атаки, во время которых часто физически тошнит. И наконец буквально вчера мною было выблевано почти все содержимое организма прямо во время защиты курсовой лол. Оказалось, что во мне поселился очередной вирус Никогда еще не чувствовали себя более постгуманистическим существом, чем во время заражения. То, что поселяется в моем организме, лишний раз напоминает, что организм не суверенная территория. В любой самый неподходящий момент в него проникают невидимые для меня существа и деконструируют не только мое тело, но и всю отлаженную логистику быта Когда был пик ковидной паники, многие медиа представляли коронавирус как зло. Хотя конечно никакого «злого» умысла у него нет, он тупо хочет жить, как и мы. И даже когда у меня рвотная агония, я постфактум думаю: вот это кайф, вот это круто – я чуть не сдох, но зато какая эйфория от того, насколько тело может быть омерзительным и прекрасным! Я только сейчас поняли, почему меня так зацепил в свое время Новый Материализм или около того, – потому что это буквально то, как я проживаю опыт своего тела. И вообще главный тезис Карен Барад, который заключается в том, что всякая материя агентивна кажется мне в хорошем смысле самоочевидным. В случае с вирусом (или чем-нибудь еще) у нас вообще нет выбора, считаться с его агентивностью или нет, – он просто может тебя убить и все. Мы постоянно вынуждены находиться в симбиотическом состоянии с другими существами и иногда эти симбиозы очень опасны Я конечно не хочу болеть, но хочу исследовать симбиозы. А если уж и болею, то надо проводить это время с пользой. Когда еще подвернется шанс увидеть свое тело в настолько гипостазированном и извращенном свете?

​​В «Трёх экологиях» Феликс Гваттари наряду с Фуко и Агамбеном раскрывает важный парадокс современности, заключающийся в том, что при непрерывном развитии производительных сил и научно-технических средств, которые могут служить благу всех, существует неспособность общественных сил и субъектностей использовать эмансипаторный потенциал этих сил. Империя глобального рынка захватывает и переваривает материальные, культурные и природные блага, государство и его аппараты захвата используют антропомашину как расистскую, классистскую счётную машину – посредством вычитания или (от)деления нечеловеческого к/от человеческого, где люди звереют, а звери людеют, сохраняя цепочки угнетения полицейских и военных машин. Человеческие тела, стонущие под кавалькадой неолиберализма и его техник, обнажены для жернов этой антропомашины, им отказывается вправе на жизнь, но при этом предоставляется полное право на смерть. Решение – организация аппаратов захвата слепых пятен материальности, которые позволяют человеческим и нечеловеческим агентностям смешиваться, организовываться в широкий спектр встреч, симбиозов. Следовать за потоком, следовать за материей во всей её сложности, полноте, красоте и всепреемственности.

16 июня – день Метароссии. Для меня это больше, чем просто обскурный философский проект ранних 2020-х – это вызов к политическому воображению, технотеологии, анархистской свободе научных исследований и психогегорафическому перекодирования ландшафтов. К празднику – текст конституции Метароссии, не закону, но устройству, приглашающему к пересборке настоящего.

Не так давно было сделано новое биотехнологическое открытие – были созданы первые синтетические человеческие эмбрионы без использования яйцеклеток или спермы. Синтетические эмбрионы, возраст которых составляет всего несколько дней или недель, как утверждается, могут помочь исследователям изучить самые ранние стадии развития человека и объяснить потерю беременности. Естественно, как это бывает в случаях экспериментов с пред- и постнатальными технологиями), возникают вопросы этического характера. Так, синтетические эмбрионы или т. н. "модели эмбрионов", создаются из стволовых клеток, а не путем слияния яйцеклетки и сперматозоида, тем самым обеспечивая как экстракорпоральное зачатие, так и вынос репродуктивно машины вовне тела человека. Стволовые клетки способны превращаться в клетки любого типа в организме, и если их правильно стимулировать, то можно сподвигнуть их сформировать эмбрионы. И хотя это первый случай, когда это было достигнуто с использованием человеческого материала, модели эмбрионов не являются по-настоящему синтетическими, поскольку исходным материалом послужили клетки, выращенные в лаборатории из традиционного эмбриона, то есть существует т. н. первожертва клетки, которая, жертвуя собой, даёт небиологическим формам жизни, собственно, жизнь. Этот эксперимент похож на похожий с синтетическим мясом, где частица “настоящего" мяса являлась первоклеткой синтетического. "Он прекрасен и создан полностью из эмбриональных стволовых клеток", - сказала профессор Зерницка-Гоец газете "Гардиан". При этом разработка эмбриона человека основана на синтетическом эмбрионе мыши с признаками развивающегося мозга и бьющегося сердца. Этичность экспериментов над животными учеными обычно оправдывается необходимость откатки разработок для дальнейшего использования на человеке, и хотя в этом есть определённая проблематичность, более гуманная кооперативная имплементации технологий касающихся сложных репродуктивный или нейроинтерфейсных систем возможна – в отличие от того, как с подопытными обезьянами обходится Neuralink Илона Маска, где погибло около 1500 животных. Большинство стран используют правило 14 дней в исследованиях человеческих эмбрионов. Это позволяет выращивать эмбрион, созданный путем оплодотворения человеческой яйцеклетки, в течение 14 дней. Однако эти "модели эмбрионов" юридически не являются "эмбрионами" и на них не распространяются те же законы. Доктор Ильдем Акерман из Бирмингемского университета сказал: "Эти результаты позволяют предположить, что в скором времени мы разработаем технологию выращивания этих клеток за пределами 14-дневного лимита, что потенциально позволит получить больше информации о развитии человека". Эксперты по правовым и этическим вопросам в Великобритании разрабатывают добровольный свод рекомендаций по дальнейшим действиям. Исследователи надеются, что эти синтетические эмбрионы помогут лучше понять самые ранние стадии жизни человека. Профессор Роджер Стурми из Манчестерского университета сказал: "Мы знаем удивительно мало об этом этапе развития человека, но в это время теряется много беременностей. "Поэтому модели, которые позволят нам изучить этот период, крайне необходимы для понимания бесплодия и ранней потери беременности". Как я писал ранее, вопросы доступного, безопасного и некорпоративного (в отличие от разработки EctoLife) зачатия – один из самых важных вопросов ксенофеминизма.