Арутюнов. Стихотворения

На телеканале Союзного государства БелРос читаю Пушкина. С Александром Сергеевичем, дорогие мои!

ТРОИЦА К чему бы взгляд ни приковал, С какой бы ни молчал парсуной, Рублевский вижу трибунал, Непостижимый, неотступный. Их суд идёт через века, Завесу с праздных душ отдёрнув, Напоминая лишь слегка Голосованье мушкетёров. И, перед бездной осознав Себя никем иным, как тварью, В какой зачислен я состав, По пальцам загнутым гадаю.

*** Видишь, как путь пролёг, Стуком в тугой  груди,  Где площадной раёк, Там и в гудки гуди. Затхлые закрома, Зрелища, как в аду... Выйду из амплуа -  Разве ж куда войду?  Ты мне одно скажи, Вне пустословья клак -  Сыграно - без души? Прожито - кое-как?  Сажу с лица оттёр, Взвился под облака -  Вот же я, Твой актёр, Из Твоего лубка!  Горд чередой  утрат, Ложью, что дивно плёл, Разве ж я виноват В том, что сценарий блёкл?  Видя, как скос отлог, Щурюсь, и вот оно -  Будущим дням в залог Жизни не отдано.

*** Либо обескуражена,  либо гневна, Эта трава здесь примерно с палеогена,  Попеременно лёжа в ней или стоя, Что ты ей скажешь, выкормыш кайнозоя?  Я бы отметил следующее: джунгли, Если, конечно, осенью не пожухли,  Чёрными сколопендрами не строптивы,  Лучше, чем все эти севера конструктивы. Да, на югах труднее. Фосген с напалмом, Только глаза и светят на лике впалом, Но, если рубишь крупный там наркотрафик, То по нулям валяния в мелкотравьях, Здесь же, вдали от каналов большого сбыта, Сбросами, словно кротами, земля изрыта, Чтоб ни сказал о зарослях тех эколог, Противотанковых, противопехотных, Не заслониться репейником или осокой, И предугадан заранее каждый бросок твой -  Некогда, может быть, здесь и водилась флора... Нечем укрыться в чаянии разговора. 

*** Избегавшие массовых маний, иллюзий, грёз -  Ах, не тем безоглядно льстили, затем грубили! -  Санитарно мы все тут острый фурункулёз,  Уступающий этиотропной лишь терапии, Где колонны надвратные,  гордые ростры где Торжествуют над ветхостью, лучше свихнуться, ибо Воздавая и им, и всей городской среде, Не избегнуть рыданий, произнося "спасибо" За июньский восход, рассматриваемый, как благой,  И уверенность - я бы сказал, убеждённость в конечных целях,  И ещё не протекшую крышу над головой, И в сравненье с Европой  умеренный средний ценник,  И за солнце, будто бы вываленное из мошны, Переулков прозванья строго   согласно святцам,  Соловьев, что с утра, как в колодцах сырых слышны, И туманы закатные, контуром сходные с мясом. 

"Картину мира нам диктуют два крупных издателя" https://smotrim.ru/audio/2775069

*** Кто б вспомнил тот гул древесный, Что ветром ещё не стёсан, Сочащийся перед бездной, Как сукровица из дёсен,  Кивая на странный отсвет В привидевшихся дубравах -  Земля-то ещё как носит, Поскрипывая вдобавок, Но мы-то тут что? На кой нам В механике этой древней Пленяться ушком игольным Вращений, качаний, трений?  Рыдай же, черты туманя, И прочие пусть оглохнут, Последней секунды мая Раздавливающий гогот, Чтоб вовремя в Лету канул В скрещенье лучей багряных Не праздный вопрос "ну, как", мол, А тусклый ответ "порядок".  Ни как мы кого, ни как нас, Ни баек про искупленье Не вспомним, товарищ Хаос, И ты забывай скорее. 

Мне тут пишут читатели, что я зря докопался до светлой памяти Сулеймана Стальского. В наши дни в Кремлевском дворце выступают поэты и похлеще. Почитал этих выдающихся кремлевских поэтов. Назвать это новиопомодерном, скорее, даже сделать комплимент. Это просто один сплошной косноязычный инфернальный ужас. В общем приношу извинения всем Z-поэтам, над которыми я стебался. И отдельно, конечно, перед светлой памятью сталинского сокола из Дагестана. Прости нас дедушка Сулейман, мы все проебали!

ОСКОЛОЧНОЕ Взяли!!! - немилосердно-то как трясут, Был человек, а тут, как свояк баклуше... Лучше, конечно, чем от водки и от простуд, Но ни фига, конечно. Ничем не лучше.  Был человек, а кто я теперь для них? Сами себе мы в горестях потакаем.  Под промедолом дышится, как в ледник, Частым, горячечным, самым живым дыханьем.  Сам бы сказал, что долбаный симулянт, Если б ни рук, ни ног, только турникеты, Кажется, самые связки костей болят, Мышцы, зачем-то скудным пайком наеты.  Республиканская. Эту долбили так, Что только в цоколь меж пирамид бетонных.  Лифт не работает. Лестница. Полумрак. Дизель гудит - ну надо же, жив, подонок.  Стены в потёках ржавых, над ухом хрип:  - Где у него жетон-то? - А ты возьми-ка, У джентльмена, знавшего зной Кариб, Чтобы набрякла кровью его  визитка, Эти сигары с обрезом, ямайский ром Ты забери - и так я почти что голый, И говорю тебе честно разбитым ртом -  Вот бы упасть мне рядом с той мутной колбой -  Что бы там ни было, выпил бы. Хоть мочу.  - Рот свой закрой! - так и рявкнет, но как же томна... - Быстро заткнулся!  - Ладно, сестра, молчу.  Ты поищи. Мне как-то не до жетона.  ...Как в телевизоре - "чёткость", "гетеродин". - Та медсестра говорливая... Ты другая.  - Не было этого. Ты там лежал один.  Думали, всё. Ни пульса, ни содроганья.