Хороший текст

Перед весной бывают дни такие: Под плотным снегом отдыхает луг, Шумят деревья весело-сухие, И теплый ветер нежен и упруг. И легкости своей дивится тело, И дома своего не узнаешь, А песню ту, что прежде надоела, Как новую, с волнением поешь. 1915 г. Анна Ахматова (1889 – 1966)

Мир уже не рифмуется. Бог не рифмуется с небом бездонным. Так в волнах заблудившийся бот не рифмуется с портом и домом. Над землей прокатившийся смерч не рифмуется с солнцем весенним, как сугробы – с капелью, как смерть не рифмуется с воскресеньем. Я уже не рифмуюсь с тобой, как диван и вчерашние куклы. Слышишь, вою фабричной трубой из окна опостылевшей кухни? Только бездна струится из дыр – из дивана, из кресла, из пола. Мир уже не рифмуется. Мир – пустота опустевшего поля. Я собою закрою дыру, прилипая к воскресному креслу. И уже никогда не умру. И уже никогда не воскресну.   Ефим Бершин (р. 1951 г.)  

Послушай, дерево мое, Меня: зачем ты здесь стоишь, Среди других дерев, зачем поет (Петь не умеющий) на ветках стриж? Зачем молчишь, корнями в глубину Уйдя, что ищешь в глубине? Живую воду, мертвую слюду? Эй, дерево, ты помнишь обо мне? Когда-нибудь найдешь в земле меня, Истлевшего, возьмешь себе мои Колечки, косточки, безумия, моря И всех людей, которых я любил. Я стану листиком, корой, и дождь грибной Не будет говорить – дурацкий дождь. Послушай, дерево, вот я стою с тобой И знаю, ты меня переживешь. Максим Жегалин (р. 1995 г.)

вот и Пасха            прошла мимо церкви            проезжаю те же кресты кругом ея тот же автобус тот же я Иван Ахметьев (р. 1950 г.)

Жди меня, и я вернусь. Только очень жди. Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера. Жди, когда из дальних мест Писем не придет. Жди, когда уж надоест Всем, кто вместе ждет. Жди меня, и я вернусь. Не желай добра Всем, кто знает наизусть, Что забыть пора. Пусть поверят сын и мать В то, что нет меня, Пусть друзья устанут ждать, Сядут у огня, Выпьют горькое вино На помин души… Жди. И с ними заодно Выпить не спеши. Жди меня, и я вернусь, Всем смертям назло. Кто не ждал меня, тот пусть Скажет: — Повезло. Не понять, не ждавшим им, Как среди огня Ожиданием своим Ты спасла меня. Как я выжил, будем знать Только мы с тобой, — Просто ты умела ждать, Как никто другой. 1941 г. Константин Симонов (1915 – 1979)

Старухи без стариков Вл. Сякину Старух было много, стариков было мало: то, что гнуло старух, стариков ломало. Старики умирали, хватаясь за сердце, а старухи, рванув гардеробные дверцы, доставали костюм выходной, суконный, покупали гроб дорогой, дубовый и глядели в последний, как лежит законный, прижимая лацкан рукой пудовой. Постепенно образовались квартиры, а потом из них слепились кварталы, где одни старухи молитвы твердили, боялись воров, о смерти болтали. Они болтали о смерти, словно она с ними чай пила ежедневно, такая же тощая, как Анна Петровна, такая же грустная, как Марья Андревна. Вставали рано, словно матросы, и долго, темные, словно индусы, чесали гребнем редкие косы, катали в пальцах старые бусы. Ложились рано, словно солдаты, а спать не спали долго-долго, катая в мыслях какие-то даты, какие-то вехи любви и долга. И вся их длинная, вся горевая, вся их радостная, вся трудовая – вставала в звонах ночного трамвая, на миг бессонницы не прерывая. Борис Слуцкий (1919 – 1986)

Пасхальный благовест Колокол дремавший Разбудил поля, Улыбнулась солнцу Сонная земля. Понеслись удары К синим небесам, Звонко раздается Голос по лесам. Скрылась за рекою Белая луна, Звонко побежала Резвая волна. Тихая долина Отгоняет сон, Где-то за дорогой Замирает звон. Сергей Есенин (1895 – 1925)

Небо вечери в стену влюбилось, - Всё изрублено светом рубцов — Провалилось в нее, осветилось, Превратилось в тринадцать голов. Вот оно — мое небо ночное, Пред которым как мальчик стою: Холодеет спина, очи ноют. Стенобитную твердь я ловлю — И под каждым ударом тарана Осыпаются звезды без глав: Той же росписи новые раны — Неоконченной вечности мгла… Осип Мандельштам (1891 – 1938)

Ты гори, невидимое пламя, ничего мне другого не нужно. Все другое у меня отнимут. Не отнимут, так добром попросят. Не попросят, так сама я брошу, потому что скучно и страшно. Как звезда, глядящая на ясли, или в чаще малая сторожка, на цепях почерневших качаясь, ты гори, невидимое пламя. Ты лампада, слёзы твое масло, жестокого сердца сомненье, улыбка того, кто уходит. Ты гори, передавай известье Спасителю, небесному Богу, что Его на земле еще помнят, не все еще забыли. Ольга Седакова (р. 1949 г.)

Магдалина 1 Меж нами — десять заповедей: Жар десяти костров. Родная кровь отшатывает, Ты мне — чужая кровь. Во времена евангельские Была б одной из тех… (Чужая кровь — желаннейшая И чуждейшая из всех!) К тебе б со всеми немощами Влеклась, стлалась — светла Масть! — очесами демонскими Таясь, лила б масла́ И на́ ноги бы, и по́д ноги бы, И вовсе бы так, в пески… Страсть по купцам распроданная, Расплёванная — теки! Пеною уст и накипями Очес и по́том всех Нег… В волоса заматываю Ноги твои, как в мех. Некою тканью под ноги Стелюсь… Не тот ли (та!) Твари с кудрями огненными Молвивший: встань, сестра! 2 Масти, плоченные втрое Стоимости, страсти пот, Слёзы, волосы, — сплошное Исструение, а тот В красную сухую глину Благостный вперяя зрак: — Магдалина! Магдалина! Не издаривайся так! 3 О путях твоих пытать не буду, Милая! — ведь всё сбылось. Я был бос, а ты меня обула Ливнями волос — И — слёз. Не спрошу тебя, какой ценою Эти куплены масла́. Я был наг, а ты меня волною Тела — как стеною Обнесла. Наготу твою перстами трону Тише вод и ниже трав. Я был прям, а ты меня наклону Нежности наставила, припав. В волосах своих мне яму вырой, Спеленай меня без льна. — Мироносица! К чему мне миро? Ты меня омыла Как волна. 1923 г. Марина Цветаева (1892 – 1941)