George Rooke

Анонс! Полная версия будет выложена позже.

В который раз, Крымская Я уже писал об американской военной миссии, направленной в Крым. В ее состав входили три человека - майоры Ричард Делафилд и Альфред Мордехай, а так же еще не достигший 30-ти лет капитан Джордж МакКлелан, который жаловался, на фига его направили на войну "с этими старыми хренами!" (those d–d old fogies!!) Про перипетии американцев, добиравшихся в Крым, рассказывать не буду, уже писал. А поговорим вот о чем. МакКлелан довольно детально исследовал места сражений, и в своем отчете выдвинул несколько идей альтернативного развития войны. В частности он считал битву при Альме ошибкой Меншикова. МакКлелан считал, что вместо того, чтобы давать генеральное сражение, надо было начать тактику измора, известную нам по 1812-му году, разрушив и опустошив все ближайшие гавани и городки, оставить большой гарнизон в Севастополе, снабженном на момент осени 1854 года очень хорошо, а оставшиеся силы отвести на север, дабы создавать союзникам угрозу с тыла. Таким образом, перед союзниками вставала дилема - атаковать Севастополь, но рисковать подвергнуться атаке с тыла, либо следовать за русской армией, но оставить в тылу Севастополь с сильным гарнизоном. Учитывая последствия зимовки 1854-55 годов для союзников, такой план привел бы к еще большим санитарным потерям среди них, и, вполне возможно, заставил бы их свернуть операцию в Крыму. Второй вариант, предлагаемый МакКлеланом. Вместо Альмы отступить южнее Севастополя, на южное плато, возможно, даже оставить Севастополь, и позволить союзникам войти в Крым настолько далеко, как они захотят, в результате у них все равно получится тупик (точная цитата: remain in the vicinity of the city, occupy the plateau to the south of it, and allow the allies to plunge as deeply as they chose into the cul de sac thus opened to them). Что касается полевых укреплений русских, которые МакКлелан собственнолично излазил с разрешения французского командования, он их оценивал очень высоко: "Они были атакованы, как полевые укрепления не были атакованы никогда раньше, и защищались так, как раньше никогда не защищались". Это писал МакКлелан об игре за русских. А вот что они пишет об игре за союзников. "Отрезать русскую армию от Севастополя после битвы за Альму (пользуясь ее ослаблением), и быстрой атакой проникнуть в город, не считаясь с опасностями и потерями. Или удалиться обратно к флоту и блокировать и начать блокаду города". Главной задачей, по мысли МакКлелана должен был быть не город, а русская армия в Крыму, которую следовало "отрезать от всей внешней помощи со стороны Симферополя, не дать русским получать маршевые пополнения, в конце концов загнать ее в город, и войти в него, наступая ей на пятки" (cut off the Russian army of operations from all external succor on the part of troops coming from the direction of Simpheropol (sic), to drive them into the city, and enter at their heels). Ну и еще один вывод. Согласно МакКлелану "осада Севастополя не доказала превосходство древо-земляных укреплений над капитальными. Она показала лишь, что даже временные укрепления, занятые умелым и храбрым гарнизоном, могут успешно и долго обороняться от превосходящих сил". Я писал по выдержкам из Stephens W., George B. McClellan: The Young Napoleon, De Capo Press, 1999. А если кому надо сам оригинал доклада - искать надо McClellan, George B., Report of the Secretary of War: Communicating the Report of Captain George B. McClellan, (First Regiment United States Cavalry,) One of the Officers Sent to the Seat of War in Europe, in 1855 and 1856, AOP Nicholson, 1857.

Что-то там про договоры, которые не стоят бумаги..) После набега на Кадис в 1596 году Филипп II не на шутку разозлился и стал искать способы отомстить Англии. И тут на сцене появился английский священник-иезуит Роберт Персонс, который преподнес королю свою новую книгу с очень говорящим названием – «Мемориал о реформации Англии» (в ней он поэтапно описал, каким обществом должна стать Англия после возвращения к вере), а так же предложивший план мести. Смысл предложения был в следующем – Персонс предлагал провести десант в Англии, но не летом или ранней осенью, а… зимой, когда англичане этого меньше всего ждут, и когда их флот законсервирован на зиму. Это позволяло взять с собой армию умеренных размеров, а так же эскадру не такую гигантскую, как Непобедимая Армада, а компактную, маленькую. В качестве мест высадки предлагались граница с Шотландией (Ньюксл-апон-Тайн), Кент, и Милфорд-Хейвен в Уэльсе. Считалось, что тут испанцы найдут большое количество людей, поддерживающих католическую религию. Однако вскоре возникло и четвертое место высадки, которое постепенно стало основным – Ирландия. Ко двору тайно вызвали сына Альваро де Базана, нового маркиза Санта-Крус, который предложил на выбор высадку в Корке или Уотерфорде, однако о том, что Манстер разорен полностью, Филипп знал из достоверных источников. Оставался Ольстер, поэтому туда и был послан капитан Алонсо Кобос. Дон Алонсо покинул Мадрид 19 августа 1596 года, а 16 сентября отплыл из Ла Коруньи в Ирландию. 26 сентября он сошел на берег в Киллибегсе (Ольстер, графство Тирконнел), где встретился с Хью Роу О’Доннелом и договорился о встрече с О’Ниллом. 6 октября 1596 года и состоялась та самая «тайная вечеря», где присутствовали Хью О’Нилл, Кормак МакКормак О’Нилл, МакУильям О’Нилл, Хью Роу О’Доннел, Ард О’Доннел, О’Дагерти, Нил Кэрью, О’Рурк, Харток О’Нилл, МакСуинни и епископ Рафо. Собственно на встрече Кобос сообщил, что Его Величество король испанский из жалости и сострадания решил защитить добрых католиков Ирландии и собрался прислать в Ольстер крупный контингент испанцев. Уважаемые господа, готовы ли вы поддержать эти планы и действовать совместно против англичан? Ибо настал час, и до наступления зимы помощь придет. Все они и вместе, и по отдельности ответили полным согласием, и заверили, что только нога первого испанского солдата ступит на их землю, как они присоединятся к своим братьям по вере. Кобос призвал ирландцев приступить к любым набегам, которые они могут предпринять, и проявить все свое рвение, а так же подготовить припасы и провиант для приема и расквартирования испанских войск. В общем, Ирландия и Испания – братья на век, а ирландец и испанец вместе плечом к плечу выстоят перед английским агрессором. Однако каково же было удивление Кобоса, когда он узнал, что письмо от Филиппа II граф Тирон на следующий же день после встречи передал англичанам. Немного прифигевший дон Алнсо потребовал у О’Нилла объяснений – что происходит вообще? Тот ему ответил примерно так – в письме нету никаких тайных фактов, просто общие слова. Англичане мне сейчас не доверяют, я под колпаком у Дублина. Если я раскрою это письмо – оно не повредит нашим планам, но позволит усыпить бдительность англичан.

Крымнаш в XVIII веке Что поражает в ситуации перед Ништадтским миром - так это абсолютное игнорирование реальности со стороны европейских держав. Собственно, Прибалтика уже 10 лет как российская, а английский резидент в Петербурге Дженнингс передает царю мемориал, что Лифляндию и Эстляндию необходимо вернуть Швеции. Потом нарисовывается глава Польши Август II, ласково шепча на ушко: "Дорогой друк! Отдай Лифляндию и Эстляндию мне!"  На что получает чеканный ответ от канцелярии Петра:  "Пред­лагая возобновление дружбы, не следовало возобновлять дел, напоминание о которых может быть только противно царскому ве­личеству". Император Св. Римской Империи Карл VI предлагает собрать конгресс по обсуждению легитимности захвата Прибалтики, и ее будущего статуса. Но русские отказываются приехать, и идея просто рассыпается. Потом прискакивает французский посол Кампредон, который предлагает вернуть Швеции Лифляндию и Эстляндию, и даже обещает за это Шафирову и Толстому много ништяков в виде золотых кружочков с французской чеканкой и русско-французский торговый договор, где особое место отводится поставкам вина (это в стране, где даже царь предпочитает водку!) Результат - "деньги взяли, паспорт не продлили". Апофеозом была встреча Кампредона с царем. Царь принял посла в матросской робе на верфи, работая рубанком выслушал француза, и ответил, что его норот точно не поймет, если он отдаст то, что стоило такой крови, пота и денег. Собственно Кампредон приезжает в Стокгольм, где на встрече с Ульрикой-Элеонорой и английском послом Картаретом говорит, что Швеции судя по всему придется договариваться с Россией самим. Шведы растеряно смотрят на английского посла, а тот ... разводит руками и говорит что-то типа: "Всем, чем мог, всем чем мог..." Следует немая сцена из ревизора, и шведы соглашаются на прямые переговоры с Россией без посредников.

И все же главным не по степени значимости, а степени объединенности стал Zwiazek Jednosci Narodowej (Ассоциация для Национального Единства) Адама Чарторыйского, который расположился в особняке Ламбер в Париже, и скоро так и стал называться - отель Ламбер. В период с 1834 по 1837 год была еще одна волна польской эмиграции, которая условно называется "карбонарской", но с польским колоритом естественно же. Они организовали комитеты Mloda Polska (Молодая Польша) и Zwiazek Dzieci Ludu Polskiego (Ассоциация польского народа). Изначально расположились в провинциальном Пуатье, однако в 1837-м соединились с детищем Чарторыйского и организовали центр Zjednoczenie Emigracji Polskiej (Объединенная польская Эмиграция), который засел как раз в том самом отеле Ламбер. В Англии были организованы Ogol Londynski (Лондонское Собрание) и Gromady Ludu Polskiego (Собрание польского народа). Далее от пропаганды перешли к делам - это сеть шпионов и агентов в Польше, причем часто работающих не только на Чарторыйского, но и на французов или англичан (или даже турок). Закупки и сборы оружия, подготовка восстаний на местах, добыча для французов и англичан разведсведений, и т.д. На 1846 год планировалось грандиозное польское восстание, которое должно было одновременно начаться в прусской, русской и австрийской частях Польши, однако оказалось, что русское III Отделение наряду с аналогом Штази в Пруссии и австрийским аналогом Эвиденцбюро просто так свой хлеб не ели - восстание в Кракове началось 21 февраля, разгромлено 27 февраля. Особенно в деле подавления восстания поляков отличились русины, которые из рук благодарного австрийского правительства получили русинское самоуправление, а позже - и свою идеологию. Мирославский, прибывший из Парижа в прусскую Познань, был взят под белы рученьки и препровожден в тюрьму, а 864 повстанцев пруссаки обвинили в госизмене и посадили на разные сроки. В 1848 году, пользуясь весной народов, поляки решили сделать попытку номер два - пользуясь тем, что Берлине началась революция, восстала Познань, возглавил польские войска все тот же Мирославский, незадолго до этого амнистированный прусским королем. Подняв восстание поляки начали договариваться в Фридрихом-Вильгельмом IV об автономии польских областей в составе Пруссии, и может быть это даже и получилось бы, но 30 апреля 1848 года польские восставшие были просто размазаны прусской армией, и 2 мая восстание сошло на нет. 1500 активистов были посажены в Познаньскую цитадель, где над ними измывались в лучших традициях Аушвица и Дахау - травили серным дымом, выбривали головы, наносили незаживающие раны на лице, руках, ушах, пробовали на них новые химические соединения и т.д. Все же разговоры об автономии были забыты напрочь. И еще одно обстоятельство - к 1848 году во Франции, Англии, Бельгии и в какой-то степени США сформировались пропольские лобби среди правительств этих стран. И все возможные действия в австрийской, прусской и русской частях Польши грозили международными осложнениями, вплоть до войны. Именно поэтому вопрос Польши был безусловно очень болезненным для России, и по факту, Паскевич, предлагавший Николаю I в 1831 году отдать на фиг Польшу Австрии взамен на тогда еще прорусскую Галицию, был очень и очень прав. К сожалению, царь не прислушался. Объяснение для тех, кто думает, что Николай - дурак. Нет, не потому, что был садистом, автократом и т.д. Польский "балкон" был очень удобен в военном смысле - он имел стратегическое значение, и как средство угрозы (и следовательно - контроля) Австрии и Пруссии, и как средство быстрейшего выдвижения русских войск к Рейну в случае очередной Французской революции. Да-да,по полной аналогии с Варшавским Договором после 1945 года, Россия готовилась к прошлой войне, и думала, что если что-то будет - то повторится так же, как в 1812-м - то есть вторжение французских армий через территории Австрии и Пруссии в Польшу, и далее в Россию. Именно поэтому в Польше стояли основные силы, поэтому там развивалась логистика, строились дороги и т.д.

Сложности польского вопроса Из прошлых обсуждений пришло понимание, что многие не в курсе, почему собственно польский вопрос для России был столь болезненным. Надо сказать, что в недобрый час Александру I пришла в голову мысль присоединить Польшу. Ладно бы - присоединить, еще попытаться инкорпорировать ее элиту на службу России, да еще дать автономию, самоуправление. Но об этом я уже много писал, желающие найдут. Здесь же я хотел затронуть еще одну проблему, о которой часто забывают, или просто не говорят. Это польская эмиграция. Началась она еще с разделов Польши, но тогда поляков-эмигрантов было не особо много. Массовая же польская эмиграция - это период 1831-1870 годов. Уточню, что речь не о панах с вислоухими усами, жрущих в Парижах коньяк и страдающих о судьбе Польши, а именно о политической эмиграции. Первый наплыв ее случился конечно же в 1780-х, и как все помнят, целые польские полки сражались, к примеру, в армии Наполеона. Что же касается того периода эмиграции, который упомянут мной, тот можно выделить три периода - 1) 1830-1831 2) 1848-1849 3) 1863-1864. Период первый. После поражения польского восстания в Европу потянулась орда эмигрантов из Польши, чаще всего, естественно, шляхты. Основное направление выезда - Франция. Свою лепту внесли и правительства Австрии, Пруссии и России. Не желая держать под своим надзором кучу бунтовщиков, они не только разрешили выезд но и даже разработали маршруты, по которым поляки безбоязненно могли бы переезжать в эти ваши Европы. Бывало, что эмигранты шли даже колоннами, причем, когда проходили через западногерманские города - их встречали хлебом-солью, приветствиями, даже овациями. Самая политически активная часть польской эмиграции осела в Париже, часть - в городах Авиньоне, Безансоне, Бурже, Шатору, Люнеле, Ле-Пюи и Бержераке, но были эмигранты, которые предпочли Бельгию, Швейцарию, Британию, США, и даже... Алжир (естественно, в составе иностранного легиона Франции или в качестве французских поселенцев там). Некоторые дошли до Испании и Португалии, и даже до Турции. Некоторые сведения о численности эмигрантов - на 1833 год крупные французские города приняли у себя 4042 бывших повстанца, всего же исход оценивается в примерно 10-12 тыс. человек. Селились поляки компактно, практически как китайцы позже в США, и образовывали что-то типа собственных районов. Из 5472 эмигрантов во Франции в 1839 году 3004 были профессионально активны: более 45% были офисными работниками и студентами, в то время как бизнесмены, торговцы и ремесленники составляли 30%, слуги/учителя составляли 16%, а работники фермерских хозяйств составляли 2,5%. Количество слуг/учителей увеличилось после 1848 года. Несмотря на то, что поляки испытывали серьезные финансовые трудности, "Большая эмиграция" вела жизнь отдельного субэтноса, создавая организации, газеты, даже произведения искусства. Между 1831 и 1870 годами было создано более 50 политических комитетов и ассоциаций, кроме того, примерно 70 научных, образовательных, культурных, военных и социальных обществ. Издавались газеты и журналы Demokrata Polski (польский демократ) (1837 - 1863); Nowa Polska (Новая Польша) (1833 - 1837, 1839 - 1845]; Orzel Bialy (Белый Орел) (1830 - 1848); Trzeci Maj (третьего мая) (1839 - 1848); Przeglad Rzeczy Polskich (Обзор польских Дел) (1857 - 1863); Glos Wolny (Свободный Голос) (1863 - 1870). Большинство из них конечно же издавались в Париже. Основное направление публикаций - как возвратить независимость Польши а так же размышления о будущем Польши - то есть как и какое государство строить. В то же самое время создать в Париже польский центр, который будет прямо руководить всей эмиграцией (по типу ирландского Таммани-холла в США) провалился. Провалился из-за склок между самими поляками. Только в Париже в 1830-е годы существовали: Komitet Tymczasowy Emigracji (Временный Комитет Эмиграции), Komitet Narodowy Polski (польский Национальный комитет) и Komitet Narodowy Emigracji Polskiej (Национальный комитет польской Эмиграции).