DailyPlease

Савойя — лоскутное одеяло разнообразнейших почв. Поэтому вина отсюда очень особенные. Один из самых прогрессивных доменов des Ardoisières свои винтажи так и называет — по типу грунтовых пород. В ‘Кварце’ есть морской бриз, свежевыжатый цитрусовый сок, миндаль и бергамот. А еще жимолость, айва и пчелиный воск — от сорта руссан из долины Роны. Раньше все любили пить савойю молодой, но сейчас энологи согласились, что она выдает отличный потенциал в выдержке. Поэтому 2018!

Частный музей искусств Сан-Паулу MASP, основанный весьма противоречивым медиамагнатом Ассисом Шатобрианом, ломает все представления об экспонировании картин. Развеска, или скорее расстановка, которую предложила в 1968 году архитектор-новатор Лина Бо Барди до сих пор не имеет равных. Рембрандт, Модильяни, Моне, Эль Греко, Босх, и тысячи других полотен замерли в воздухе. Посетители могут прокладывать между ними свои собственные маршруты, смотреть на задники и в целом — взаимодействовать с работами так плотно, насколько это в принципе возможно. Коллекция собиралась хитрым способом (шантаж, клевета, угрозы), по этому сценарию еще снимут остросюжетный детектив.

‘Тени в раю’ нашла в семейной библиотеке, убедившись в том, что между фронтами и столицами всегда пролегают миры. В своем не самом популярном романе Ремарк описывает жизнь мигранта-беглеца в Нью-Йорке в конце 44-го. Дешевые отели, любовница-манекенщица (говорят, что автор писал ее с княжны Натальи Палей), друзья из еврейской общины, которые друг за друга телом. Книга наполнена свидетельствами меняющихся экономики, элиты, вкусов. Тогда модель могла после съемки пойти в диадеме от Van Cleef & Arpels ужинать в El Marocco, мартини делали на водке, ренуаров и матиссов американские нувориши покупали из соревновательного духа, а в спальне у них спокойно висел местечковый трубящий олень. Но мое главное открытие — в области художественной терминологии. Картины, которые слишком часто видела публика, называли ‘сгоревшими’. А те, что бережно прятали от чужих глаз — девственницами. Есть в этой военно-дилерской периферии и кусочек ЛА с вареными омарами на пляже Санта-Моники. И очень много актуальных сомнений.

Бар ‘Новое пространство’ Театра Наций мы с друзьями называем бар Maison Margiela. За лаконичность интерьера, белые драпировки и бесконечный креатив в daily specials. На сегодняшнее трехлетие ребята забили стены у фасада классной ‘дикой рекламой’ и готовят чикен-бургеры и тарталетки с молодым горошком. Скоро будет торт. Вся Москва в одном дворе. One love!

Лиза Янковская и Саша Горчилин курят на улице, быстро репетируя один из диалогов спектакля ‘Созвездия’: первый показ вечера только что закончился, зрителей ждет сеанс в 21.00. Подхожу и нагло разрываю тет-а-тет, потому что люблю факты из первых уст. Постановка сильно напомнила мне ‘Иллюзии’ и ‘Невыносимо долгие объятия’ золотого века ‘Практики’ в подвале на Патриках. Целую жизнь назад Иван Вырыпаев и Казимир Лиске выжимали простым разговорным жанром в тесной темноте искренние всхлипывания в каждом ряду. Оказывается, режиссер Александр Алябьев близкий друг того блестящего союза. Отсюда монологи-проповеди, отстранение, повторы и ритм, как в книге книг. Но не обходится и без качественного острого юмора, как и у классического Вырыпаева. Сегодняшний доверительный контакт между сценой и залом будто прилетел из 2011 и это очень красиво — как любое созвездие. Но не холодно, а тепло.

Букет с девизом ‘лето дышит в шею, ягоды запачкали рубашку’. Год живу в райском саду Mus. Доброе утро!

Никогда не думала, что увижу одну из самых интересных экспозиций Фрэнсиса Бэкона в Сан-Паулу. Музей MASP раздал стиля в выкрашенных глубокой бархатной зеленью залах. Тема выставки — flesh, плоть. Воображение Бэкона воплощено на холстах очень конкретно, даже если это вырывающийся из тела крик. Обожаю наблюдать, как смотрят на работы посетители, зеркаля порой предмет изображения.

Morning from Masa Madre. Идеальный monkey bread после пробежки. И столетний пол из английского дома.

The asparagus peak season & that famous Ushatáva x Polina Tverdaya tablecloth

А вот in situ выставку Даниеля Бюрена в Copacabana Palace можно смотреть, даже не заселяясь в отель. Фасадное остекление The Copa (как его называют местные), крышу, портики, окна всех beachfront апартаментов украшают легко угадываемые цветные блоки определенных пропорций. Спелые оттенки фуксии, амазонского зеленого и желтого бликуют, преображая не только входную группу утром, но и пляж вечером — когда постояльцы зажигают в номерах свет. Правда, портье Ульрих утверждает, что еще красивее было бразильским летом: тогда фасад здания в стиле ар-деко заливало интенсивное солнце и цветные виниловые отпечатки нежно таяли на его кипенно-белой поверхности, превращая в райский сад. Technicolor, как он есть. И хорошо, что весь знаменитый отельный фонд Belmond доступен для таких арт-вмешательств.