Туризм на Южных Курилах

Иван Яковлевич Хожила — ветеран Великой Отечественой... На Кунашир приехал с войсковой частью. Война отобрала у него всех и все — возвращаться было не к кому и некуда. Дед Ваня караулил пионерлагерь "Дозорный" и прибился к нашей семье, как сухой лист, вынесенный к берегу потоком. Был он скромным, работящим, немногословным. Выпивал, бывалочи, горькую. Приходил домой на нетвердых ногах и бабка моя, Варвара Терентьевна, лупцевала его в загорбок валенком: "Паралич тебя расшиби, пропойца!" Побои и ругань ее Иван Яковлевич принимал с терпением, никогда не обижался и в ответ не рыкал — ценил вновь обретенную прикаянность, но в глазах его всегда отражалась память о разбомбленном его доме, погибших первой его жене и детях. Бабка кидала ему телогрейку на пол у двери и дед, отлученный за "пропойство" от пуховой перины и белоснежных, в семи водах кипяченых и накрахмаленных простыней, покорно укладывался спать у порога. Мне деда Ваню было так жалко, что я забивалась ему под бок и засыпала с ним в обнимку на ледяном полу над погребом, сквозь полусон слыша, как ругается бабка: "Застудишь девчончишку, паралишный!" Варвара Терентьевна, будучи спецпереселенкой, вернулась с Курил на родину, как только выпала ей такая возможность. Иван Яковлевич уехал с ней — в Сибири век доживать. Там и похоронен. Вспоминать о нем — обыкновенном, добром человеке, прошедшем войну и вернувшемся с Победой, — кроме меня больше некому. В 1971 году в Южно-Курильском районе было 1600 ветеранов Великой Отечественной войны — по словам моей мамы именно столько приглашений было выписано и разнесено Южно-Курильским Домом культуры ветеранам на празднование тогдашнего Дня Победы. Мама сказала мне об этом лишь однажды и вскользь — могу путать и год, и цифру, поэтому не ручаюсь за точность.