Ананасы в шампанском 🍍🥂

Начитавших «Хагакурэ», решил тоже дать совет, облегчающий жизнь на любой работе. Бывают момент, когда сотрудник не совсем понимает как ему поступить. Поэтому необходимо согласование с вышестоящим. Так вот, к руководству всегда необходимо идти с планом действий. Пускай он не идеален, пускай его будет необходимо доработать. Все это намного лучше чем его отсутствие. Вы не должны заходить к вышестоящему со словами «я не знаю, что делать». Это сразу провал. Надо говорить, что «вот есть несколько вариантов. Я считаю, что наиболее предпочтительный такой-то». Руководитель сразу увидит, что вы задачу проработали, обдумали, но вот у вас есть какой-то затык, который без него не может разрешиться. Возможно укажет на недостатки плана и предложить разработать варианты о которых вы не думали. В любом случае, будет видно, что вы не решили отключить голову, переложив все дела на вышестоящего. Самое забавное, что оно вроде очевидно, но любой человек на руководящей должности расскажет вам десятки историй о том как к нему подходят со словами «я не знаю, что делать» и ждут когда за них подумают.

Новый зал прямо норм.

В последнем сезоне тех самых Boy Meets World есть интересная серия. Главные герои женятся будучи еще в институте и возвращаются с медового месяца в весьма неприятную ситуацию. В квартиру, которую главная героиня до своей свадьбы снимала с подружками, въехал молодой человек одной из подружек, т.к. все решили, что она теперь будет жить со своим мужем. В комнату мужа в общежитии их пустить не могут, т.к. оно не сдается семейным парам — для них есть отдельный блок в том же общежитии, но условия там, мягко говоря, как в очень плохой российской общаге, к чему наши upper middle class герои оказались совсем не готовы. Муж бежит к своим родителям и просит их пустить его с женой к ним пожить. На наш российский взгляд это очень органичная ситуация, в куче семей так и происходит. Однако отец очень твердо, хоть и скрепя сердце, отказывает сыну. Причина? Ты теперь отдельная семья, сын — ты и твоя жена должны быть для тебя на первом месте и ты должен нести за вас ответственность, а не прибегать к родителям при первых трудностях. Поэтому, дорогие дети, живите в своей общаге с тараканами, все с этого начинали. Мать слушает этот разговор в слезах, сидя на лестнице. Отец говорит своему сыну, что очень его любит, и невестка ему тоже как родная дочь, но это то, через что должна пройти семья, иначе как они научатся нести за себя ответственность? Потому что good old American self-reliance по заветам Торо. Города берет, проверено. #Кино

Я помню смотрел протестантские лекции о семейных отношениях и там на первой же лекции пастор говорил, что молодая семья должна съехать от родителей. "Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть". (Еф. 5:31) Подход, конечно, абсолютно верный. Сепарироваться от родителей необходимо при первой возможности. Только с этого момента начинается настоящая семейная жизнь.

Жанр вестернов я люблю. Хотя как-то так получилось, что смотрел я только американские. С Джоном Уэйном и Гэри Купером. До спагетти-вестернов с Клинтом Иствудом пока так и не добрался. Делюсь хорошей подборкой для тех кто хочет познакомиться с жанром или открыть для себя новые фильмы.

Книги перевезены и сгружены. Теперь они ожидают покупки нового книжного шкафа, где с радостью смогут расположиться.

Когда до трех ночи собираешь коробки для переезда и начинаешь задумываться, что неплохо бы тоже начать избавляться от присущего среднему человеку вещизма.

Когда до трех ночи собираешь коробки для переезда и начинаешь задумываться, что неплохо бы тоже начать избавляться от присущего среднему человеку вещизма. У меня переезд всегда навевает мысли о скоротечности жизни. Вот смотришь на эти горы книг и думаешь, а кому оно надо будет кроме тебя? Может наследникам, да и то сомнительно. У них, скорее всего, будут другие увлечения и радости. Может раздадут или у самого получится отдать интересующимся людям (это наилучший вариант). Уйдут вещи, а дальше что? Не зря в древних культурах такое большое значение предавалось памяти о человеке. Пока помнят, до тех пор и существует. Вещи растворятся быстро в житейском потоке, значит и память о человеке значит также уйдет быстро. Конечно, останутся потомки, но не факт, что через пару поколений память о предке не исчезнет. Поэтому если оставлять наследие, то не материальное. Чтобы отзывалось эхом через десятки и сотни лет. Вот эту цель стоит ставить. Тем более, что сейчас столько возможностей для этого. Ну и вещизм для приличия немного поубавить, а то никакого здоровья не хватит это собирать.

Периодически возможно слышать, что сдерживать эмоции это вредно. Поэтому если вас что-то злит, тревожит, расстраивает, то надо выговориться и все пройдет. Наверное это для кого-то подходит, но не для самураев клана Набэсима. В моем видении как раз отдаваться порывам гораздо вреднее чем проявить сдержанность в моменте. Потому что акцентируя внимание на переживании, постоянно мусоля его, ты только разгоняешься и становишься еще злее, еще печальнее и еще тревожнее. Получается такое самоотравление. За собой уже давно заметил, что если не акцентировать внимание в моменте, то через некоторое время оно незаметно пройдет. Когда же ты к этому вернешься, то оно уже не будет вызывать таких переживаний. Тут как со скороваркой, пар надо выпускать по чуть-чуть, а то взорвется. Ну и надо пожалеть свое окружение, которое вынуждено принимать твой негатив. Безусловно, поддержка важна, но злоупотреблять ей из-за того, что нет желания развивать самоконтроль, не стоит.

Немного Карла Поппера о психоанализе как не научной теории: «Это постоянно подчеркивается их сторонниками. Защитники психоанализа Фрейда утверждают, что их теории неизменно верифицируются их «клиническими наблюдениями». Что касается теории Адлера, то на меня большое впечатление произвел личный опыт. Однажды в 1919 году я сообщил Адлеру о случае, который, как мне показалось, было трудно подвести под его теорию. Однако Адлер легко проанализировал его в терминах своей теории неполноценности, хотя даже не видел ребенка, о котором шла речь. Слегка ошеломленный, я спросил его, почему он так уверен в своей правоте. «В силу моего тысячекратного опыта», — ответил он. Я не смог удержаться от искушения сказать ему: «Теперь с этим новым случаем, я полагаю, ваш тысячекратный опыт, по-видимому, стал еще больше!» При этом я имел в виду, что его предыдущие наблюдения были не лучше этого последнего — каждое из них интерпретировалось в свете «предыдущего опыта» и в то же время рассматривалось как дополнительное подтверждение. Но, спросил я себя, подтверждением чего? Только того, что некоторый случай можно интерпретировать в свете этой теории. Однако этого очень мало, подумал я, ибо вообще каждый мыслимый случай можно было бы интерпретировать в свете или теории Адлера, или теории Фрейда. Я могу проиллюстрировать это на двух существенно различных примерах человеческого поведения: поведения человека, толкающего ребенка в воду с намерением утопить его, и поведения человека, жертвующего жизнью в попытке спасти этого ребенка. Каждый из этих случаев легко объясним и в терминах Фрейда, и в терминах Адлера. Согласно Фрейду, первый человек страдает от подавления (скажем, Эдипова) комплекса, в то время как второй достиг сублимации. Согласно Адлеру, первый человек страдает от чувства неполноценности (которое вызывает у него необходимость доказать самому себе, что он способен отважиться на преступление), то же самое происходит и со вторым (у которого возникает потребность доказать самому себе, что он способен спасти ребенка). Итак, я не смог бы придумать никакой формы человеческого поведения, которую нельзя было бы объяснить на основе каждой из этих теорий. И как раз этот факт — что они со всем справлялись и всегда находили подтверждение — в глазах их приверженцев является наиболее сильным аргументом в пользу этих теорий. Однако у меня зародилось подозрение относительно того, а не является ли это выражением не силы, а наоборот, слабости этих теорий? <…..>. Две упомянутые ранее психоаналитические теории относятся к другому классу. Они просто являются непроверяемыми и неопровержимыми теориями. Нельзя представить себе человеческое поведение, которое могло бы опровергнуть их. Это не означает, что Фрейд и Адлер вообще не сказали ничего правильного: лично я не сомневаюсь в том, что многое из того, что они говорили, имеет серьезное значение и со временем вполне может сыграть свою роль в психологической науке, которая будет проверяемой. Но это означает, что те «клинические наблюдения», которые, как наивно полагают психоаналитики, подтверждают их теорию, делают это не в большей степени, чем ежедневные подтверждения, обнаруживаемые астрологами в своей практике. Для этого должны быть заранее установлены критерии опровержения: следует договориться относительно того, какие наблюдаемые ситуации, если они будут действительно наблюдаться, означают, что теория опровергнута. Какого же рода клинические реакции могли бы в глазах психоаналитика опровергнуть не только отдельный его диагноз, но и психоанализ в целом? И обсуждались ли или согласовывались ли вообще когда-либо такие критерии психоаналитиками? Не существует ли, напротив, целая совокупность психоаналитических понятий, таких, как понятие «амбивалентность» (я не хочу сказать, что не существует такой вещи, как амбивалентность), которые сделали бы чрезвычайно трудным или даже невозможным соглашение относительно таких критериев?» (с)