Культурный код

Двери счастья отворяются, к сожалению, не внутрь, — тогда их можно было бы растворить бурным напором, — а изнутри, и потому ничего не поделаешь. Сёрен Кьеркегор

Рыбаки знают, что море опасно и буря страшна, но они никогда не считали эти опасности достаточным основанием для того, чтобы остаться на берегу.

Человек, быть может, ждёт не столько любви, сколько понимания. Джордж Оруэлл

​​В одном из текстов Палийского канона к Будде подходит странник и завязывает с ним разговор. Страннику любопытно, каковы именно взгляды Будды на реальность. Чтобы прояснить их, он начинает приводить разные взаимоисключающие точки зрения. После озвучивания каждой из них он спрашивает: «Таковы ли взгляды Будды?». На каждый из вариантов Будда неизменно отвечает: «Это не мои взгляды», — и это кажется логически невозможным. Наконец, путник отчаивается и вопрошает: «Обладает ли мастер Гаутама вообще какими-нибудь взглядами?» На это Будда говорит: «“Взгляды” есть то, с чем Татхагата уже покончил». Будда не имел ни «взглядов», ни какого-нибудь «мировоззрения». Но это не значит, что его голова была абсолютна пуста и все утверждения казались ему равно истинными и равно ложными, а потому безразличными. Он просто не придерживался никакой закосневшей и отвердевшей позиции и указывал своим ученикам путь к той же свободе. Любые точки зрения есть инструменты практики жизни, подобно молотку или отвертке. Порой они крайне полезны, но в других обстоятельствах мы должны быть готовы заменить их на что-то иное. Взгляды являются продуктом структуры той ситуации, где мы находимся. Как и сама ситуация, они относительны, пластичны, подвижны и пребывают в сети взаимозависимости со множеством причин и следствий. Чтобы приносить пользу, они не должны быть предметом цепляния. Будда настаивал, что даже его собственное учение есть лишь плот, необходимый, чтобы переплыть реку . Тащить его за собой, сойдя на берег, будет глупо. Плот есть «истина» на реке, но на берегу он становится «ложью». Он теряет свою уместность и полезность для дальнейшего движения. Так и взгляды, годящиеся для переправы по воде, могут утратить свою уместность на суше. Зависимость от них лишь обременит нас. Олег Цендровский. «Действие вместо реакции»

Тщеславие, без сомнения, принесло гораздо больше пользы цивилизации, чем скромность. Уильям Вордсворт

В этом мире всё находится не на своём месте, начиная с самого мира. Поэтому не следует удивляться зрелищу человеческой несправедливости. Эмиль Чоран. «О разложении основ»

Интеллигентные речи и остроумные мысли уместны в интеллигентном обществе, в обыкновенном же они прямо ненавистны. Артур Шопенгауэр

Читатель проживает тысячу жизней, прежде чем умрёт, тот же, кто никогда не читает, проживает только одну. Джордж Мартин. «Танец с драконами»

Не думайте, что настоящее смирение — вкрадчивость и елейность, когда мы нарочито подчёркиваем собственное ничтожество. Встретив поистине смиренного человека, вы, скорее всего, подумаете, что он весёлый, умный и ему очень интересно то, что вы говорили ему. А если он не понравится вам, то, наверное, потому, что вы ощутите укол зависти — как же ему удаётся так легко и радостно воспринимать жизнь? Он не думает о своём смирении; он вообще не думает о себе. Клайв Льюис. «Просто христианство»

— Котовский понял, что формы нет. Но вот что воска нет, он не понял. — Почему его нет? — А потому, Петька — слушай меня внимательно — потому что и воск, и самогон могут принять любую форму, но и сами они — всего лишь формы. — Формы чего? — Вот тут и фокус. Это формы, про которые можно сказать только то, что ничего такого, что их принимает, нет. Понимаешь? Поэтому на самом деле нет ни воска, ни самогона. Нет ничего. И даже этого «нет» тоже нет. Секунду мне казалось, что я балансирую на каком-то пороге, а потом я ощутил тяжёлую пьяную тупость. Мысли вдруг стали даваться мне очень тяжело. — Воска нет, — сказал я. — А самогона ещё полбутылки. Чапаев мутновато поглядел на стол. — Это верно, — сказал он. — Но если ты всё же поймёшь, что его тоже нет, я тебе с груди орден отдам. А пока я его тебе не отдам, мы с тобой отсюда не выйдем. Виктор Пелевин. "Чапаев и Пустота"