Kira Lavrentieva

Первый раз был в студии на радио "Вера". Программа "Путь к священству" с замечательными ведущими Кирой Лаврентьевой и Константином Мацан. Интересный опыт, душевный коллектив 😍 По плану передача должна выйти 4.06 в 20:00.

Что бы мы делали, если бы знали день своей смерти? Вопрос 17. Некоторые говорят, что если бы [люди] заранее ведали о дне смерти своей, то [все] они должны были бы покаяться. [Правда ли это?] Ответ. …Заранее ведающий [о своей смерти] человек, исходя из подобного [знания] и [ведая], что следующий год он будет еще жить, совсем не станет прилагать попечения о добродетели и ведении, но, проводя всю свою жизнь во грехах и валяясь, [подобно свинье, в грязи] прегрешений, [только] за несколько дней до кончины начнет каяться. А в таком случае какая может быть [дана от Бога] милость человеку, который всё время жизни своей служил сатане, а за несколько дней до смерти стал по необходимости служить Богу? Преподобный Анастасий Синаит. Вопросоответы.

С Праздником Царевича Димитрия !

«Послушай, сын, я говорю это сейчас, когда ты спишь. Щека лежит на маленькой ручонке, светлые кудри прилипли к влажному лбу. Я тайком прокрался в твою комнату. Всего несколько минут назад, когда я сидел с газетой в библиотеке, меня охватила волна раскаяния. Я пришел в твою спальню с повинной. Я подумал о том, что был слишком строг с тобой. Я отругал тебя, когда ты собирался в школу, потому что ты едва ли коснулся лица полотенцем. Я отчитал тебя за то, что ты не чистишь ботинки, зло прикрикнул на тебя, когда ты бросил вещи на пол. За завтраком я тоже нашел, за что тебя поругать. Ты что-то пролил, глотал пищу большими кусками, клал локти на стол и намазывал слишком много масла на хлеб. А когда я спешил на поезд, а ты, уходя гулять, обернулся, помахал мне рукой и крикнул: «До свидания, папочка!» - я, нахмурившись, бросил в ответ: «Расправь плечи, не сутулься». Вечером повторилось то же самое. Проходя мимо, я увидел, как ты, стоя на коленях, играешь в шарики. На чулках уже образовались дырки. Я унизил тебя при твоих друзьях, когда ты брел впереди меня по направлению к дому. Чулки были дорогими, если бы ты сам заплатил за них, то был бы более аккуратным. Помнишь, позже, когда я читал, сидя в библиотеке, ты робко вошел и посмотрел на меня с какой-то болью в глазах. Я бросил на тебя взгляд поверх газеты, нетерпеливый и недовольный, что мне мешают. Ты нерешительно стоял в дверях. «Чего ты хочешь», - пробурчал я. Ты, ничего не сказав, стремительно бросился ко мне, обвил руками мою шею и поцеловал. И твои ручонки сжались с любовью, которую Бог разжег в твоем сердце и которую не может осушить даже пренебрежение. А потом ты ушел, и я слышал, как ты поднимался по ступенькам. И в этот момент, сынок, газета упала у меня из рук, и жуткий, парализующий страх охватил меня. Что же сделала со мной привычка? Привычка отчитывать, выискивать ошибки, делать замечания. Это моя награда тебе за то, что ты мальчишка? Это не потому, что я не люблю тебя, а потому, что слишком многого жду от ребенка. Я оцениваю тебя мерками своих лет. А в тебе, в твоем характере так много хорошего, замечательного, искреннего. Твое маленькое сердечко похоже на огромный диск солнца, встающего над дикими холмами. Я увидел это в твоем внезапном порыве, когда ты подбежал и поцеловал меня перед сном. И сегодня больше ничего не имеет значения, сынок. Я пришел в темноте к твоей кровати и, пристыженный, встал на колени. Это недостаточное искупление. Я знаю, что ты не понял бы все то, что я сейчас тебе говорю, в часы бодрствования. Но завтра я буду настоящим отцом. Я буду твоим настоящим другом, буду страдать, когда ты страдаешь, и смеяться, когда ты смеешься. Я прикушу язык, когда с него будут готовы сорваться нетерпеливые слова. И буду повторять как заклинание: «Это всего лишь мальчик, маленький мальчик!» Боюсь, я представлял тебя взрослым мужчиной. Теперь, когда смотрю на тебя, сынок, устало свернувшегося в своей кроватке, я вижу, что ты все еще ребенок. Еще вчера мать носила тебя на руках, и твоя головка лежала у нее на плече. Я требовал слишком многого, слишком многого…» «Отец забывает» В. Ливингстон Ларнед

Ну это совершенно невозможно 🤍

Люби находить Бога в себе, в своем сердце, люби созерцать Его в природе, в красотах небесных, — писал отец Антоний своей духовной дочери. — Мудрствуй о Нем выше облаков и солнца. Падай пред Ним и взывай: "Отец мой! Помилуй мя!“ И как после света молнии облака разрешаются дождем, так чувства твои прольют теплые и отрадные слезы!". Преподобный Антоний Радонежский

Дорогие, с воскресным днём 🤍 О. Роман сегодня будет в Зографе. В главном храме три чудотворные иконы в честь святого великомученика Георгия Победоносца: одна самоизобразившаяся, другая чудесно приплывшая по морю из Аравии, третья присланная сербским царём Стефаном Душаном. В Зографе находится почитаемая чудотворная Икона Богородицы Акафистная (Предвозвещающая) и Икона Богородицы Эпакусаса. Перед этими святынями будет отслужен молебен за нас всех. Если есть желание, чтобы помолились за родных, пишите имена сейчас в бот⤵️@ZapiskiNaPrazdnik_bot, последние выгружаю в 17:00. Большая благодарность о.Роману за такую возможность, молитва идет. Слава Богу за всё!!🙏

Сергей Богданович Семак 🤍

Сергей Богданович, слава Богу за всё, поздравляем!!! Показала детям, что надо все "свои" победы отдавать Богу. Пример, как любой момент можно использовать для проповеди. Зенит чемпион!🎉🎉🎉

Что может быть приятнее ощущения, что ты особенный? Особенно умный, особенно тонкий. Особенно чувствительный или особенно ужасный. Особенно недостойный, особенно плохой, точно хуже других, особенно обидчивый, не то что эти святоши. Особенно талантливый или особенно благодарный, не то что вечно унылые другие. Особенно чувствую людей, особенно выражаюсь в творчестве, особенно хорошо умею приспосабливаться к обстоятельствам. Это же так важно сегодня — найти свою личную, неповторимую особенность, уникальность, то, что отличает именно тебя, исключительного тебя от всей массы двуногих. А потом бережно ухаживать за своей уникальностью, поливать, удобрять, задаривать и носить на ручках. Но вот незадача, стоит по-настоящему выйти в большую жизнь, и обстоятельства складываются так, что жить и служить обязательно приходится поперек твоей особенности, буквально наступая ей на горло. Оказывается, моя особенность - это не повод для гордости, а точка особой ответственности. Точка, где раз за разом приходится одергивать себя, отворачиваться от своей уникальности и смотреть на Христа. Нет, не самоуничижаться, находя в этом горькое утешение для гордости, а именно выключать свое Я и оборачиваться к Богу. Можно, конечно, договориться с совестью, и принудить весь окружающий мир покориться моей особенности. Назваться Гением, Свободной Личностью, Избранным Нео. Но тогда ведь и сам пропадешь, и толпу таких же как ты двуногих за собой утащишь.