БЫШОК

Одной из главных загадок в Telegram-среде для меня является наличие анонимных политических каналов с аналитикой, пропагандой, маскирующейся под аналитику пропагандой, маскирующейся под пропаганду аналитикой (такого, наверное, не бывает, но оставим для симметрии), инсайдами и прочими аутсайдами. Точнее, нет, загадка – это не наличие данных каналов как таковых, а то, что 1) на них кто-то «живой» ссылается и 2) за них кто-то «живой» платит. Но зачем, Холмс? Со своей стороны, я исхожу из того, что мы живём в настолько информационном обществе, что всё, что нам нужно знать, вполне доступно из открытых и неанонимных источников. Зачем при наличии всего этого читать что-то, написанное непонятно кем и в рамках каких-то чужих манипулятивных игр, – это прямо мистерия. Особенно когда, как я, и так читаешь ежедневно много-много всего, но при этом «живого», то бишь имеющего автора, дату публикации, какие-то выходные данные. Плюс это у меня ещё и профессиональная деформация: читая мало-мальски академические тексты, не терплю ничем не подкреплённых заявлений. «Известно, что...», «многие эксперты уверены», «не подлежит сомнению, что…», «как говорил ещё Черчилль/Тэтчер/Бжезинский…» и т.п. И так интеллектуального мусора вокруг навалом - так тут ещё анонимы!

А ведь объявленная борьба с фальсификацией истории – это в действительности борьба против фальсифицируемости (Поппер) некоторых мнений на исторические темы. Эти мнения должны приниматься за нормативные и, следовательно, нефальсифицируемые (это так, потому что это так).

Вузовским преподавателям нужно снова научиться ставить отрицательные оценки. А то ведь как получается: двоечнику, чтобы не расстраивать, ставят тройки, утешая себя тем, что, во-первых, есть шанс, что потом исправится, а, во-вторых, что в следующих семестрах другие преподаватели ужо поставят ту оценку, которую человек действительно заслуживает. В итоге ответственность переносится всё дальше и дальше вперёд - вплоть до госэкзаменов. И там студент может внезапно узнать, что он вовсе не троечник, а крепкий двоечник. Ситуация для всех малоприятная, но в том-то и функция госкомиссии, частично составленной из внешних по отношению к вузу преподавателей, чтобы без всяких скидок оценивать уровень знаний студента as is. Вытягивание честных двоечников на нечестные тройки имеет негативные последствия не только для этих конкретных студентов, но и для всей группы, где они учатся. Ведь если сердобольный преподаватель ставит честному двоечнику тройку, то логично честному троечнику тоже задирать оценку и ставить «хорошо», а честному хорошисту – «отлично». Здесь у всей группы формируется неадекватное самовосприятие. Помимо прочего, размывается вполне существенная и ясная любому преподавателю разница между отличником и хорошистом. Из-за неверно понятого гуманизма страдают все. В общем, честность – лучшая политика. Как бы банально это ни звучало.

Читая «Безумную механику русского рока», биографию Сергея Курёхина авторства Александра Кушнира, натолкнулся там на упоминание… Валентины Матвиенко. Контекст такой. 1988 г. Вроде, перестройка, вроде, всё можно, но пока партийные и прочие бессмысленные инстанции ещё пытаются осуществлять какой-никакой контроль за искусством. И вот, у курёхинской «Поп-механики» проходит очередной безумный концерт в ленинградском БКЗ «Октябрьский», где помимо обычных зрителей присутствуют также и надзорно-запретительные органы:

Когда после выступления Сергей спустился в гримёрку, туда зашла первый секретарь Петроградского райкома комсомола Валентина Матвиенко, которая попросила Курёхина срочно пройти в директорскую. «Я поднимаюсь наверх, ещё вспотевший, запыхавшийся, – вспоминает Капитан (ник Курёхина - прим. С.Б.). – Стоят разные люди, мужчины, женщины, в пиджачках, аккуратненькие такие, строгость на лице. Гробовая тишина, и все так поглядывают, косят глазом на одного человечка. Я, естественно, жду, растерялся. Этот человечек делает шаг вперёд и говорит: «Замечательно! Поздравляю вас, это большая удача!» И все люди тут же начинают жать мне руку и говорить: «Как здорово! Очень необычно, но как здорово!» Я понял, что партия даёт добро и как бы это включается в идеологическую машину».

Здесь, помимо эпизодического упоминания Валентины Ивановны, интересна групповая динамика этих вот иерархически-бюрократических структур: смотреть на начальника и следовать всему, что он говорит. Понравилось начальнику – и нам будет нравиться. А встал бы этот мужчина в пиджачке в тот день не с той ноги, так и не получил бы Курёхин зелёного света. Понятно, что это всё и само собой бы через год-два самоликвидировалось, но сколько крови бы человеку успели попортить на пустом месте.

Многие пишут про суверенитет, вот и Алексей Наумов тоже. Собственно, принципиальный вопрос здесь вполне конкретный и неоднократно уже задававшийся: а суверен кто? Ведь перед тем, как что-то яростно (или не очень) защищать или, наоборот, кому-то сдавать, нужно понять, о чём идёт речь и обладаете ли вы этим? А то получится как в том анекдоте про Вовочку, только наоборот: суверенитета нет, а слово есть. Вообще же, если чуть серьёзнее, то суверенитет - это же про суровые времена Вестфальского мира, когда уважаемые люди, всякие там буржуины графья да принцы, договорились не вмешиваться во внутренние дела друг друга. На своей территории каждый такой вот суверен обладает всей полнотой власти. Суверен обладает, а не ты.

В рамках борьбы против попыток отмены русской культуры слушаю-переслушиваю новейший мини-альбом БГ «Новый шёлковый путь». Четырёхпесенный релиз весьма хорош. Хотя, пожалуй, не настолько, как прошлогодний «Богрукиног»: там прямо совсем оголённый нерв был, а здесь всё как-то малость поспокойнее. Но тоже злободневно. Лучшая песня – заглавная. Русская культура отменяема не бывает.

Одно из самых забавных явлений, с которыми встречаешься, – это когда на сайтах фирм есть раздел «Отзывы», где содержатся исключительно положительные реплики, при этом почему-то нет кнопки «Оставить отзыв». То есть неясно, откуда, собственно, фирмы эти вот отзывы понабрали, чтобы их опубликовать у себя на сайте в разделе «Отзывы». Мы ведь даже и подумать не можем, что эти положительные реплики – выдуманные, не правда ли? К примеру, такая странная ситуация на сайте ветеринарной клиники «Панвет». Я, может, хочу что-то хорошее написать про замечательных специалистов из этой клиники. А кнопки нет!

Помимо трёх проклятых русских вопросов - "Кто виноват?", "Что делать?" и "А что случилось?" - сама жизнь сегодня диктует и четвёртый: а Вы кого имели в виду, товарищ Берия?

Петербург хорошеет. Не знаю, во всём ли, но, посещая город каждый год, вижу небольшие, но отчётливые изменения к лучшему. В этот раз, к примеру, обратил внимание на джентрифицированный «Севкабель Порт» и облагороженную набережную реки Карповки, по коей набережной раньше было просто страшновато гулять. Вместе с тем главная проблема Петербурга, с моей туристической точки зрения, остаётся нерешённой. И нет, это не метро. Это невозможность нормально, то бишь по прямой, гулять вдоль большинства рек и каналов города, который на них, собственно, и стоит. Всякий раз, когда набережную пересекает дорога (мост), вы не можете просто, дождавшись светофора, перейти по зебре эту дорогу (мост) и идти дальше. Потому что у вас на пути нет ни светофоров, ни зебр. Поэтому всякий раз приходится совершать неудобный П-образный переход, пересекая не одну дорогу (которая преграждает вам путь), а целых три. Точнее, две, но одну из них (идущую параллельно реке) – дважды.

С трудом продираясь через «Археологию знания» (1969) и некоторые другие тексты Мишеля Фуко, я наконец-то сообразил, как упростить себе задачу. У автора есть такая нехорошая особенность. Вводя какое-то новое – или уточняя старое – понятие, он обычно формулирует это дело так: «Икс– это не А, не B и даже не С… Икс – это в действительности то-то и то-то». И проблема в том, что рассуждения о том, чем Икс не является, занимают в целом половину всего пространства текста, посвящённого этому самому понятию. И если сразу переходить к тому, чем Икс в действительности является, можно сэкономить кучу психической энергии. Сюда же относится тенденция Фуко постоянно что-то длинно и необязательно пояснять в скобках. Скобки тоже можно, так сказать, выносить за скобки, то бишь игнорировать. Тогда мысль автора распрямляется и проясняется значительно. Не благодарите.