Китайский Городовой

[любителям рейтингов] пишут, что журналисты The New York Times попросили более 500 писателей, публицистов, поэтов, литературных критиков, переводчиков и других экспертов выбрать самые ценные, на их взгляд, романы, написанные за первую четверть 2000ых — и вот у нас есть рейтинг 100 лучших книг 21-го века. из нашего «азиатского» там лишь 🇰🇷 хан ган «вегетаринка» 🇰🇷 мин чжин ли «дорога в тысячу ли» 🇻🇳вьет тхань нгуен «сочувствующий» 🇹🇼hua hsu «stay true: a memoir» (его мы пока карандашиком пометим, потому что перевода на руссий нет — и это скорее американская-американская история, где потомки японских и тайваньских эмигрантов дружат и придумывают новую идентичность) нууууу… ээээ… ну вот так, чего теперь. любой рейтинг — это вполне своеобразное представление о прекрасном. но вещь, как минимум, не бесполезная, потому что помогает хоть как-то ориентироваться в нашем книжком море.

любимый жанр — ткни пальцем в небо в надежде предсказать результаты пленума. мы пошли другим путем и обобщили то, что чаще мелькает в публичной повестке (мы тут больше про деньги, конечно же. что там в политике нового может быть): - снижение регионального протекционизма - новая модель и инструменты экономического роста - инновации - снижение барьеров для иностранных инвесторов и компаний - решения для преодоления кризиса в сфере недвижимости никаких прорывных решений, конечно же, не будет — на дворе не 1978 год. это все больше про каналы обратной связи. если примут что-то невразумительно красивое, то это плохой знак — пожилые богатые ребята теряют связь с реальностью и готовятся бороздить просторы вселенной. если будет что-то ощутимое и что-то, что можно адекватно перевести в практические меры — то и хорошо.

если вы вдруг в берлине, и гадкий AI вынуждает вас покинуть комфортную библиотеку с старыми добрыми иероглифами, то прямо сейчас идет очень крутая конференция Charting the European D-SEA: Digital Scholarship in East Asian Studies — на воркшопы надо было регистрироваться еще в январе, но организаторы сказали, что прийти и послушать все равно можно. я сижу на топик моделлинге (мне казалось, что я что-то понимаю в нем — мне казалось). после обеда будет интересный воркшоп по чату гпт, по работе с газетами. еще один плюс — тут кондеры на всю, очень хорошо.

сразу тогда обновим рубрику «душеспасительное» — аптечка для быстрой психологической помощи: 📍 «ресторанчик камогава» хисаси касивай 📍 «китай: суп из акульего плавника» фуксия данлоп 📍 «пловцы» джули оцука 📍 «зоопарк на краю света» ма боюн 📍 «брак с другими видами» юкико мотоя 📍 «канцтовары цубаки» ито огава

на одной из улиц киото работает ресторан без вывески. им управляет повар / полицейский на пенсии нагарэ камагава и его дочь коиси — они же занимаются поиском блюд. это такой гастрономический детектив, коллеги. сюжет прекрасен простотой и повторяемостью, но совершенно не раздражает. сначала краткое описание «клиента», камагава угощает гостя, коиси проводит опрос о том самом блюде, которое нужно найти, герой покидает ресторан и общается с котиком (котика не пускают в ресторан на протяжении всех книг) через две недели герой возвращается, камагава угощает гостя тем самым блюдом и рассказывает, как он нашел/воссоздал его рецепт. в японском оригинале в серии аж 10 книг, и в последней (насколько мне хватает моего японского) герои ищут рецепт борща. я надеюсь, что переводчица анастасия борькина увидит этот пост, а а издательство даст ей денег и времени, потому что я хочу прочесть все 10 томов, да). не пугайтесь, книги всего по 170 страниц, в аудио — тоже на пару прогулок на скорости в 1,5. одинаково хорошо идет и в аудио, и в тексте. если на диете — не рискуйте. конечно, суть дела никогда не в поиске ТОЙ САМОЙ пасты, удона, суси из скумбрии или свиной котлеты — дело всегда в воспоминаниях и желании вернуться в прошлое еще раз, закрыть гештальт, через вкус забытого блюда вновь стать счастливым на секунду. конец открытый, но всегда хороший. миллион фактов о японкой кухне, керамике, алкоголе, чае, специях и способах готовки, которые никогда не расскажут на курсах по языку, но которые важно знать. к вопросу о том, как сказать по-китайски «жарить»? никак. для начала стоит уточнить — жарить на открытом огне или в сковороде, на масле или без, сколько масла, как долго жарить. я пару раз поревел, потому что как не пореветь, если книга хорошая? вспомнил программу 2019 года «попроси у неба» на «пятнице», где исполняли мечты смертельно больных людей (интервью с ведущим и продюссером). 4 выпуска подряд я сидел и рыдал. вкус / еда там играли не последнюю роль, но тогда я подумал, вот черт, стоит девушка красивая и хочет перед смертью попробовать мандарины, так чтобы с ветки снимать их и есть сразу, кто-то пасту хочет настоящую итальянскую, кто-то — грузинскую кухню. я думал, что желания мелковаты, если честно. больше я так не думаю.

в любой непонятной ситуации лучше сначала надеть кислородную маску на себя, а потом уже позаботиться об остальных. пока у меня нет сил и времени читать «великую» литературу, я вполне себе активно перебиваюсь книгами, которые фиксируют крышу и улыбают. проглотил в аудио и тексте «ресторанчик камогава» хисаси касивай 鴨川食堂 / 柏井壽 — и это +1 в нашу постоянную рубрику «душеспасительное»

📍 светлое настоящее я хотел написать пред-пост, чтоб потом рассказать о новой книге мо яня. вместо короткой предыстории я награфоманил несколько полотен, которые описывают хронологическую рамку всего происходящего в китае за последние 100 лет. 🇨🇳 пространственно-временной континуум 🇨🇳 не-наше прошлое / прошлое прадедов 🇨🇳 лихие 90-ые кратко описать происходящее в современной китайской литературе — много и разное. как и везде, в целом. галина юзефович часто говорит о том, что после «гарри поттера» у нас, как у мировой читательской цивилизации, больше нет точек пересечения, в которых мы бы могли понять друг друга. о «великих» писателях уже не стоит и начинать. в китае то же самое — еще раз напомним, что в 2023 году вышло 180 000 книг, и это без учета переизданий, интернет-новелл и ребят за пределами китая, пишущих на китайском — это много, тут есть все. чего больше? много фантастики — ее и было много, но теперь она еще и коммерчески привлекательна после лю цысиня. много новелл — это тоже хорошо продается. много исторических (привет, начало 20го века) романов о подвигах отважных коммунистов — не замерить, есть ли реальный спрос, или просто нужно в год выдавать по распоряжению цк 18 тонн отборной «правильной» литературы. и большой сегмент частных истории — это привет от корейцев / японцев. если бы мы были поглупее, то сказали, что нет современной литературы (я имею в виду литературу о 2000-2020х), потому что цензура, все боятся. да, это есть, но можно, к примеру, критиковать политику партии в фантастике, доводя все ее решения до абсурда, а сверху накидывать космолетов. а еще можно и дальше писать свои истории о «простой китайской ХХХ» (официантке, продавщице, воительнице большегруза, учительнице и т.п.) и импланитировать проблемы в быт героев. а еще можно в «магический реализм» поиграть и вот это все. пост получается скомканным, потому что невозможно впихнуть невпихуемое. у меня есть мысль, которую я думаю в приложении к китайской литературе. китайцы — счастливый народ, и за последние 20 лет я не могу вспомнить ни одной, уж простите, качественной травмы. на ум приходит сычуаньское землятресение 2008 года, но его постарались поскорее забыть, потому что это мешало бы олимпиаде. пандемия? это травма, об этом уже написали, и многих уже запретили, но мы так быстро об этом забыли, что из сегодняшнего дня кажется невозможным, что роман о пандемии «выстрелит». я надеюсь, что мне за этот пост заплатит отдел пропаганды кпк, но китаю удивительным образом удалось прожить последние 20 лет без серьезных психологических травм. вернее, травмы есть, но они очень локальные, внутри провинций и городов. экологических кризисов столько, что хватило бы на остановку сердца у сотни грет тунберг, но мы о них не знаем, потому что пропаганда работает на продвижение позитивных кейсов (олимпиады, форумы, визиты + объективно жить стало лучше), и синхронно эти локальные истории подавляются на местном уровне. глупый вывод, который можно из этого сделать — у китайцев нет объединяющих общих травм. второй глупый вывод — никто не знает, куда эта машина едет, поэтому все зажмуриваются так сильно, чтобы не видеть ничего вокруг. давайте обсудим наши личные психологические травмы, права роботов, офисную рутину, космолёты, чтобы список не смотрелся совсем уж куцым, давайте добавим тайваньцев. они как раз кажутся, очень рефлексирующе живыми в настоящем, но тоже всячески избегают будущего. в будущем у китая, у тайваня, гонконга и макао все будет хорошо, но никто не пишет, насколько хорошо. 📍 юй ань. тушеная свинина 📍 ай вэйвэй. 100 лет радости и печалей 📍 сань мао. сахарские новеллы (эта книга не 2000ых, но по духу она абсолютно наша, писателльница родилась раньше своего времени) 📍 у мин-и. человек с фасеточными глазами 📍 линь ихань. райский сад первой любви

на нашем публицистическом манеже все те же, но иллюстрации отличные. высокохудожественная панда с камерой вместо глаза, инь-ян в виде панды и орла — ну супер же.

Falsche Freunde. China hat seine Macht in Deutschland ausgebaut mit einem Netzwerk bis in hohe Wirtschaftskreise. Geheimdienste sind alarmiert Ложные друзья. Китай расширил свое влияние в Германии — сети [влияния] охватили высшие деловые круги. Секретные службы предупреждены.

если вам вдруг стало скучно, то можно почитать «большую грудь, широкий зад» в оригинале.

я понимаю, что экономика книгоиздания такова, что нужно поблагодарить просто за факт наличия обложки. хотя нет, не понимаю. обложка — первое, что ты видишь, и в маркетинговой логике она должна привлекать внимание. да, можно на каждой обложке рисовать котика, кубики пресса павла валерьевича дурова или 3 кг нектаринов, но читатель не дурак, и часто хочет не «оу-вааау!», а спокойно-удивленного «хммм… интересно, что там». в канале не просто так есть хэштег #обложка — посмотрите, что там бывает. как я вижу процесс принятия решения об обложке для нового переиздания мо яня. «о, в названии книги есть большая грудь и широкий зад, а груди нет. марина николаевна! рисуйте горы, но чтобы горы 18+, нувыпонели!». с другой стороны, обложка продолжает славную традицию хреновых обложек — это тоже, своего рода, преемственность.