Кляйнианский психоанализ

«Значение игры приобрело для меня новые оттенки с тех пор, как я начал заниматься феноменом перехода, отслеживая все мельчайшие изменения, начиная с раннего употребления переходного объекта и заканчивая наивысшими стадиями, когда человек приобретает способность к переживанию культурного опыта. … Счастливая судьба концепции переходного феномена подтолкнула меня к мысли о том, что мои идеи по поводу игры тоже могут оказаться вполне приемлемыми. У игры есть место и время. Она не внутри в самом широком смысле этого слова. Она и не извне, то есть это не часть отвергаемого мира «не-Я», который индивид пытается осознать как действительно внешний мир, который не подчиняется магическому контролю. Для того чтобы контролировать то, что извне, нужно что-то делать, а не просто думать или хотеть, а действия требуют времени» Д. Винникотт «Игра и реальность» #ИграИРеальность #ДональдВинникотт

Начало Некоторое время назад, проводя анализ женщины подобного типа, я натолкнулась на интересные открытия. Она подходила под описание выше практически по всем пунктам; ее прекрасные нежные отношения с мужем включали так же частую интимную близость и сексуальное удовольствие; она гордилось собой как хозяйкой. Она всегда была успешной в профессии. У нее была высокая степень адаптации к реальности и ей удавалось завязывать и поддерживать хорошие отношения практически со всеми, с кем она встречалась. Тем не менее некоторые реакции указывали на то, что ее стабильность была не такой безупречной, как казалось; одна из таких реакций и проиллюстрирует эту тему. Она была американкой, занятой в сфере пропаганды, ее работа преимущественно заключалась в выступлениях и написании текстов. Всю ее жизнь после публичных мероприятий, как например выступление перед аудиторией, ее сопровождала определенная доля тревоги, иногда невыносимой. Несмотря на абсолютный успех и способности, как интеллектуальные так и практические, а также ее способность управлять аудиторией, вести дискуссии и т.п., она переживала возбуждение и испытывала тревогу в последующую ночь после такого мероприятия, это состояние сопровождалось предчувствиями, что она сделала нечто несоответствующее, неуместное и нуждалась в утешении. При каждом таком случае эта потребность в утешении и поддержке заставляла ее искать  внимания или лестного отзыва от мужчины или мужчин, задействованных в мероприятии или ключевых фигур; и вскоре стало очевидно, что мужчины, которых она выбирала для этой цели, всегда были однозначно отцовскими фигурами, хотя и не теми, чье суждение о ее выступлении могло бы действительно много значить.  Можно было выделить два вида поддержки, которую она искала у отцовских фигур: первый – это прямая поддержка в виде комплимента ее выступлению; второй, и более важный, непрямая поддержка, имеющая природу сексуального внимания со стороны этих мужчин. Иными словами, анализ ее поведения после выступления показал, что посредством более или менее завуалированного флирта и кокетства она стремилась добиться ухаживаний (сексуального интереса) со стороны определенного типа мужчин. Такое поведение, следовавшее сразу за выступлением, абсолютно не соответствовало ее в высшей степени обезличенному и адекватному поведению во время выступления и было проблемой. «Женственность как маскарад» Джоан Ривьер #ЖенственностьКакМаскарад #ДжоанРивьер

«Я понимаю инфантильную когнитивность в превербальной фантазии и тестирование во внешней реальности, как успешный и подающий надежду ученый. Мы часто поражены скоростью, с какой  ребенок познает природу мира. Я говорила о природе и функции фантазии. Но я думаю, они взаимосвязаны. Когда фантазия преобладает над фрагментацией и проекцией, тогда она приводит к функционированию на конкретном уровне – это психотический тип функционирования. Когда фантазия позволяет в конечном счете некоторое восприятие отдельных объектов, и личность следует ей, в фантазии существует встроенное отношение к миру, которое выполняет повторяющееся тестирование реальности». Х. Сигал «Фантазия и реальность» #ФантазияИРеальность #ХаннаСигал

Перверсия появляется, когда начинается интеграция, и заключается она в попытках найти ложное согласование между противоречивыми взглядами, которые становится трудным удерживать отдельно друг от друга по мере развития интеграции. Такое согласование не является необходимым, когда расщепление удерживает противоречивые взгляды абсолютно изолированными друг от друга и они не способны друг на друга влиять. Проблема возникает только тогда, когда расщепление ослабевает и предпринимается попытка интегрировать эти два воззрения. Из этой ситуации есть три различных выхода. 1. Желаемое допущение уступает путь реальности, что приводит к психической боли и тревоге, которые, в конечном итоге, могут привести, согласно принципу реальности, к психическому здоровью. 2. Наблюдение реальности аннулируется, или же предпринимается нападение на сам аппарат восприятия, что приводит к сохранению допущения и разрушению противоречащего ему наблюдения, – это вариант психоза. 3. Убеждение, основанное на допущении, и убеждение, основанное на наблюдении, поддерживаются одновременно, как тогда, когда расщепление остается незатронутым. Однако теперь, поскольку происходит интеграция, их необходимо примирить друг с другом, и именно теперь появляется перверсивный аргумент. Понимание доступно, но оно используется теперь для ошибочной репрезентации реальности. Именно этот механизм Фрейд назвал «искусным», я же считаю его перверсивным. Дж. Стайнер «Отношение к реальности в психических убежищах» #ПсихическиеУбежища #ДжонСтайнер

«Я сидела в кафе и потягивала эспрессо, готовясь к интервью с доктором Антонино Ферро, когда вошел джентльмен. Мы сразу же узнали друг друга, и, увидев его улыбку и блеск в глазах, я поняла, что этот будет чудесный опыт. Мы вместе выпили эспрессо, немного посмеялись и направились наверх в офис, который он использует в Милане, когда не преподает в Павии, в Италии, где он также проживает. Мы устроились с Антонино Ферро в его солнечном кабинете. На протяжении всего интервью он держал перед собой карандаш и стопку простой бумаги, на которой он рисовал, рассказывая о своих различных концепциях психоанализа: об игре здесь и сейчас, кулинарии и персонажах, которые входят в анализ. Я сожалею только о том, что мы не сняли интервью, потому что знать доктора Ферро означает видеть его радость и любопытство, когда он общается с другими, щедро делясь своими мыслями и идеями». Журналист Джилл Чодер-Голдман, LCSW Разговор с А. Ферро #РазговорСАнтониноФерро #АнтониноФерро

Построение системы Ребенок должен не только сформировать некоторое количество базовых концепов, на основе которых он может распознавать «факты жизни», но также разместить их элементы в системе пространства-времени. Система и сама по себе является сложным концептом, но кажется разумным рассматривать эти две задачи отдельно, так как, оказывается, существует коренное различие в роли, которую играет инстинкт в каждой из них: если базовые концепты возникают из врожденных преконцепций, только опыт, стимулируемый природным любопытством, может определить место их элементов в системе пространства-времени. Можно рассматривать две системы как основные: одна предназначена для того, чтобы представлять внешний мир, в котором нам необходимо ориентироваться, вторая – изначально их интернализация – развивается в бессознательную систему религии и морали. Бион описал психотические механизмы, которые атакуют чувство времени, так что система пространства-времени не может начать формироваться. Мне интересны менее тяжелые расстройства, которые дают начало различного рода «дезориентациям» – я использую этот термин, чтобы охватить довольно широкий круг феноменов. Важнейшим для ощущения ориентации в любой системе является то, что она имеет основание, O в координатной геометрии. Складывается впечатление, что обычно это не телесное Эго, но нечто такое, на что телесное Эго ориентируется как на свой «дом». Первое основание, от которого, кажется, происходят все остальные – это первый объект, который появляется из сенсорной путаницы у новорожденного, а именно, грудь или, точнее, возможно, сосок. Разделения пространства-времени, которые проявляются первыми, носят троякий характер: период наслаждения (когда кормят), период воспоминания (когда покормили) и период ожидания (когда собираются кормить). Этот вывод можно сделать из того, как многие пациенты ориентируются относительно своих ежедневных сессий в такой же точно тройственной манере. С самого начала способность удерживать латентное воспоминание о системе внешнего мира, кажется, зависит от способности интернализовать основу, и на первых порах очень конкретным образом. Пациентка, которая хотела забыть аналитическую грудь, видела сон о том, как «она собиралась сделать операцию, чтобы удалить на голове маленькую шишку, по форме напоминавшую сосок». То есть, чтобы забыть, ей нужно было, чтобы внутренний сосок конкретно удалили. Полагаю, что ощущение конкретного удержания утраченного объекта является необходимым предшественником его бессознательной идиографической и, в конце концов, сознательной вербальной репрезентации. В сновидении конкретная стадия сама представлена идиографически. Хотя многое до сих пор очень неясно, и трудно точно провести разделительную линию: разделение между системами внутреннего и внешнего мира, должно быть, зависит от разделения между конкретным пререпрезентационным мышлением в терминах «внутренних объектов» и некой стадией репрезентационного мышления. Как внешне, так и внутренне легче проследить за развитием основания: от груди или соска к матери как личности в целом, к объединенным родителям, к идее дома, страны, в которой живешь, и так далее. До тех пор, пока внутренняя и внешняя связь с этими вещами сохраняется, мы никогда не утратим ориентацию, и ровно в такой степени защищены от острых приступов тревоги. Но ориентация по отношению к основанию легко утрачивается, и к тому есть несколько путей. В данный момент я не рассматриваю те из них, когда хорошее основание может превратиться в «плохое», если ребенок проецирует на него свою собственную агрессию, и оно ошибочно распознается как плохое.

Не считая этого, ориентация на хорошее основание может быть утрачена еще по меньшей мере тремя способами: младенец может оказаться в таком положении благодаря тотальной проективной идентификации либо из-за зависти, либо в качестве спасения от преследующего внешнего мира; он может выбрать для ориентации неверное основание, в том смысле, что это будет не то основание, которое ему действительно нужно; или он может быть сбит с толку, если основание смешивается с какой-то частью его собственного тела. «Когнитивное развитие» Р. Мани-Керл #КогнитивноеРазвитие #РоджерМаниКерл

Мани-Кёрл описывал, как ранняя теория Фрейда о застое либидо, основанная на предположении, что "душевное заболевание возникает в результате сексуальных торможений", привела к идее, что цель психоанализа должна быть в освобождении пациента от подобных торможений, чтобы дать возможность удовлетворительной разрядки либидо. Эта теория, как и соответствующая ей терапевтическая цель, не совсем устарела, но она, несомненно, уже не является центральной. Мани-Кёрл совершенно прав, когда утверждает, что эта модель, наивно понимаемая нами и иногда предпочитаемая нашими пациентами, ведет к поверхностному анализу и "может поощрить пациента к бессознательной вере, что вместо отказа от своего Эдипова комплекса он может реализовать его с помощью аналитика и стать хозяином мира" Дж. Стайнер «Теория застоя либидо» #ДжонСтайнер #РоджерМаниКерл

Начало Еще один аспект судьбы я в отчуждающем третьем –  это уже упомянутая выше концепция отказа, непризнания, впервые описанная Лаканом в качестве черты фазы зеркала. Я применяю концепцию непризнания к судьбе отщепленного аспекта я, который подвергается отчуждающему проективному остракизму и изгнанию в объект, а затем возвращается к проецирующему субъекту в качестве неузнаваемого незнакомца. Таким образом, объектный аспект этого интернализированного объекта действует в качестве барьера, разделяющего двух «братьев». Концепция эндопсихических структур Фейрберна предлагает третью теорию интернализации объекта. В то время как Фрейд и Кляйн говорят с ортодоксальной аналитической точки зрения психического детерминизма, утверждающего основополагающую концепцию внутренне «виновного человека», Фейрберн одним из первых стал говорить об эмпирической перспективе «первичной невинности». Он считал, что младенец/ребенок в своем прагматическом стремлении к адаптации избирательно интернализирует и интроективно идентифицируется только с теми аспектами матери, которые, как ему кажется, представляют угрозу для его благополучия. В результате эндопсихические структуры Фейрберна  состоят из частичных объектов и целых объектов, которые первоначально были отвергнуты младенцем и затем после интернализации стали трансформированными (преимущественно через диссоциативное расщепление и проективную идентификацию) в отвергающий объект и возбуждающий объект, причем последний является остаточным наследием когда-то необходимого внешнего объекта. Вторично, а не первично, как у Фрейда и Кляйн, дополнительные эго отщепляются от первоначального эго и идентифицируются с соответствующими им интернализированными объектами, причем антилибидное эго – с отвергающим объектом, а либидное эго – с возбуждающим объектом. Остающееся центральное эго и его партнер, идеальное эго, оно же здоровое суперэго, впоследствии подавляют две другие бинарные структуры, и в добавление отвергающийобъект и антилибидное эго далее подавляют отношения между либидным эго и возбуждающим объектом. «Внутренние объекты» или «химеры»: демоническая третья форма внутреннего мира Джеймс С. Гротштейн #ДжеймсГротштейн #ВнутренниеОбъекты

«Нарциссическая структура является выражением инстинкта смерти и зависти, а также защитой от них. В инстинкт жизни включена любовь к себе, но эта любовь не противостоит любовному отношению к объекту. Любовная жизнь - это любовь к себе и к объекту, дающему жизнь. При нарциссизме одинаково подвергаются нападению дающие жизнь отношения и здоровая любовь к себе». Х. Сигал «Некоторые клинические приложения разработок Мелани Кляйн: выход из нарциссизма» #Нарциссизм #ХаннаСигал