Pink Freud

В атмосфере глубоко искаженных семейных отношений ребенок сталкивается с невероятно тяжелой задачей развития. Он должен найти способ сформировать первичные привязанности к взрослым, которые либо представляют угрозу, либо, с его точки зрения, не проявляют к нему заботы. Он должен найти способ развить чувство базового доверия и безопасности в общении со взрослыми, которые недостойны доверия и опасны. Он должен развить чувство «я» в отношениях с другими людьми, которые беспомощны, равнодушны или жестоки. Он должен развить способность к телесной саморегуляции в обстановке, где его телом распоряжаются дру-гие, удовлетворяя свои потребности, и способность самостоятельно утешать себя в обстановке, где утешения нет и в помине. Он должен развить способность к инициативе в среде, которая требует, чтобы он полностью подчинил свою волю воле абьюзера. И в конечном счете он должен развить способность к близости там, где все близкие отношения испорчены, и идентичность - в среде, которая определяет его как шлюху и раба. Экзистенциальная задача ребенка, подвергающегося насилию, столь же велика. Хотя ребенок воспринимает себя как отданного во власть силам, не знающим милосердия, он должен найти способ сохранить надежду и чувство смысла. Альтернативой может быть лишь крайнее отчаяние, то, чего ребенок вынести не может. Чтобы сохранить свою веру в родителей, он должен отвергнуть первый и самый очевидный вывод - что в них есть какой-то ужасный изьян. Ребенок пойдет на все, чтобы придумать своей судьбе обь-яснение, которое снимет с родителей всю вину и ответственность. Все способы психологической адаптации ребенка, подвергающегося насилию, служат фундаментальной цели сохранения его первичной привязанности к родителям, вопреки ежедневным доказательствам их злона-меренности, беспомощности или безразличия. Для достижения этой цели ребенок прибегает к широкому спектру средств психологической защиты. Благодаря этой защите насилие либо изолируется от сознательного понимания и памяти (его на самом деле как бы не было), либо минимизируется, рационализируется и оправдывается (происходящее - как бы не вполне насилие). Не способный спастись от невыносимой реальности в самой реальности, ребенок меняет ее в сознании. Джудит Герман

Проективная идентификация в гештальт-терапии отличается от классического психоаналитического понимания. Рассмотрим ключевые аспекты: Проективная идентификация: Определения и подходы 1. Гештальт-терапия: - Проективная идентификация рассматривается как динамический процесс, в котором человек проецирует свои собственные чувства, желания или части своей личности на другого человека, и затем этот другой человек начинает вести себя, чувствовать или думать в соответствии с этой проекцией. - Это взаимодействие признаётся как способ взаимодействия с окружающим миром и попытка справиться с внутренними конфликтами или потребностями. - Важно, что в гештальт-терапии акцент делается на осознании и исследовании этих процессов в здесь-и-сейчас, помогая клиенту понять, что он проецирует и почему. 2. Психоанализ: - В классическом психоанализе, проективная идентификация — это процесс, при котором человек бессознательно «вкладывает» свои нежелательные чувства или аспекты личности в другого человека. Этот другой человек начинает испытывать эти чувства или вести себя так, как если бы эти проекции были его собственными. - Процесс считается защитным механизмом, который помогает избежать неприятных внутренних переживаний, «перемещая» их на другого человека. Различия с переносом и проекцией 1. Проекция: - Проекция — это процесс приписывания своих собственных чувств, мыслей или желаний другому человеку без ожидания, что другой человек будет действовать в соответствии с этими проекциями. - Проективная идентификация включает в себя дополнительный элемент взаимодействия, где другой человек фактически принимает на себя проецируемые качества и начинает соответствовать им. 2. Перенос: - Перенос — это процесс, при котором клиент переносит на терапевта или другого человека чувства и ожидания, связанные с важными фигурами из прошлого. - Перенос не обязательно включает в себя динамику проективной идентификации, где другой человек начинает действовать в соответствии с проекцией. Техника безопасности при возникновении проективной идентификации 1. Осознание и признание: - Терапевт должен быть осведомлён о признаках проективной идентификации и готов к работе с этим процессом. Важно признать, что такие динамики могут возникать, и внимательно наблюдать за реакциями клиента. 2. Установление границ: - Поддержание чётких и здоровых границ между терапевтом и клиентом. Это помогает избежать чрезмерного вовлечения в проекции клиента. 3. Отражение и интерпретация: - Использование техник отражения для того, чтобы помочь клиенту осознать свои проекции. Это включает в себя внимание к языку, телесным реакциям и эмоциональным состояниям, которые могут указывать на проективную идентификацию. 4. Создание безопасного пространства: - Обеспечение безопасного и поддерживающего терапевтического пространства, где клиент может исследовать свои проекции без страха осуждения или отвержения. 5. Работа с чувствами: - Помощь клиенту в осознании и выражении своих истинных чувств, которые стоят за проекциями. Это может включать в себя работу с телесными ощущениями, эмоциональными реакциями и внутренними конфликтами. Таким образом, проективная идентификация в гештальт-терапии рассматривается как важный элемент динамики взаимодействия, который требует осознания, установления границ и внимательной работы с чувствами клиента.

Чтобы уметь читать между строк тех сложных историй, которые клиенты рассказывают о себе, терапевту уже в самый первый день его работы необходимы начатки клинической мудрости. То, что ему нужно знать, очень непросто: теория, "наилучшая практика", люди, контекст, культура, жизненный цикл. То, что ему нужно уметь делать с этим знанием, связано с суждениями, проницательностью, креативностью, гибкостью, своевременностью интервенций и дисциплинированным самосознанием. Терапевт должен быть способен осознавать неизбежную относительность множественных точек видения - уметь соотносить одну ценность с другой, констектуали-зировать проблемы на отрезках жизненного пути (Lavouvie-Vief, 1980).

жизнь меня научила не иметь близких отношений с женщинами, которые ставят мужчин на первое место в своей жизни, потому что в сложные моменты они никогда не оказываются рядом🤷🏻‍♀️ #мысливслух

"Королева" относится к другим людям пренебрежительно и слегка отчужденно. Она считает окружающих - включая родных детей - вероятной угрозой для жизни, если только они не отказываются от своих нужд в угоду ее собственным. "Матери-королевы" соперничают со своими детьми за время, внимание, любовь и деньги. Для таких матерей характерны отсутствие чуткости и лишь поверхностная заинтересованность эмоциональными потребностями ребенка. «Матери с ПРЛ и их дети»Кристин Энн Лоусон

у меня освободилось время для новых клиентов онлайн в среду до обеда и четверг вечером, для записи пишите @MagiccMaya

страх выставить личные границы для близких состоит в страхе отвержения, что может быть очень мучительным для человека, не имеющего в опыте любви и принятия от важных близких в детстве. Отказ переживается спокойно если есть чувство что отношения сохраняются и я остаюсь важным и видимым для другого. #психотерапевтическое

Чем меньше у человека контакта с внешней средой, тем больше он «здоров» и тем ближе к «просветлению». Потому что нет триггеров, потому что ничего не может зацепить внутренние раны. Люди, которые создали вокруг себя кокон, могут не понимать других, которых что-то волнует, потому что им кажется, что это надуманные проблемы. Такие люди могут страдать от отсутствия желаний, и им кажется, что они пока не нашли себя в жизни. Но в реальности за этим стоит сильный страх. Если открыть себя желаниям, то придется выходить в мир и что-то делать. А выход в реальность небезопасный, там другие люди, и они делают больно. Поэтому лучше делать вид, что «Я не знаю, кем стану, когда вырасту». Невозможно исцелиться вне контакта со средой. Люди, которые приходят в терапию, но большую часть жизни проводят дома или в другой форме безопасности, скорее всего будут заниматься суррогатом, а не реальной терапией. Потому что вся наша жизнь — это разные формы контакта. Если вдруг вам кажется, чья терапия застряла, сходите в мир, повзаимодействуйте с людьми, и сразу появится очень много чего, что захочется обсудить с терапевтом. Mariya Zhygan

Жане говорил о потребности человека «ассимилировать, и «ликвидировать» травмирующее переживание: когда эта цель достигнута, возникает чувство «триумфа». В своем выборе терминов Жане неявно признавал, что переживание чувства беспомощности - главный оскорбляющий аспект травмы и что этот ущерб может быть возмещен, когда буду восстановлены чувство эффективности, способности действовать и власти. Человек, который был травмирован, полагал он, «продолжает сталкиваться с трудной ситуацией, той, в которой он не смог сыграть удовлетворяющую его роль, той, в которой его адаптация оказалась несовершенной, так что он продолжает совершать попытки адаптироваться».

Травма побуждает людей и пресекать близкие отношения, и отчаянно стремиться к ним. Глубокое разрушение базового доверия, общие чувства стыда, вины и неполноценности, необходимость избегать напоминаний о травме, которые могут возникнуть в общении,-все это способствует отказу от близких отношений. Но ужас травмирующего события усиливает потребность в защищающих привязанностях. Поэтому человек с травмирующим опытом часто чередует самоизоляцию и тре-вожное цепляние за других. Диалектика травмы сказывается не только на внутреннем мире выживших, но и на сфере их близких отношений. Она приводит к формированию страстных, нестабильных отношений, колеблющихся между крайностями. Джудит Герман