Pan Meditat

Регулярно возвращаюсь мыслями к фильму «Они клонировали Тайрона». Там, не поверите, зачем-то клонировали совершенно обычного жителя гетто по имени Тайрон. Для него это тоже новость. А думаю я об этом, понимая свою нелюбовь ко «Дню Сурка». Проблема фильмов с временной петлёй для меня обычно заключается в том, что при всей абсурдности петли как таковой она подчиняется стандартной логике голливудского кино — или нравоучение, или головоломка. Получается такой комфортный нигилизм: в петле можно делать что угодно без особых последствий для организма, герой обязательно чему-то учится и достигает личной цели, заодно разрушая заклятье. «День сурка» я помню как фильм о настырном сталкере и повесе с дерьмовым характером. Герой Билла Мюррея превратился в божество-одноневку сонного городка, но разменял этот статус на любовь женщины; оба решения он принял будто бы от скуки, и потому что мог. А что еще тут делать? На другой конец условного спектра я бы поставил советское и вышедшее немногим ранее «Зеркало для героя». Там сразу и попадание в прошлое, и однодневная петля. Там, где «День сурка» говорит, что даже самый усталый от жизни преждевременно состарившийся человек может найти счастье в рутине дней, приправленная алкогольной депрессией хроноопера Хотиненко тащит зрителя на дно скрижалями с нравоучениями. Герои понимают, что петля выпустит их, если они правильно ее проживут. Конфликт вполне в духе вопроса о невмешательстве у Стругацких: все знают, что жить надо было не так, только сделать с этим ничего нельзя, не положено по сценарию. Героям «Зеркала» приходится проследить историю так, что они снова попадут в тягостное настоящее, в точку конфликта с собственными отцами и наследием. В отличие от раздражающей комичности «Сурка», «Зеркало» удручает меня тем, что слишком много говорит о простых ответах на действительно острые проблемы — идеологический конфликт подается в первые минуты в лоб и с размахом. Оба фильма кажутся мне не до конца искренними, потому что каждый из них в итоге обращается к образу судьбы, бесплотного мирового духа, который очень хочет сказать что-то важное. Билл Мюррей выходит из петли счастливым и добрым мужчиной на пороге счастливых отношений, советские пролетарий и интеллектуал принимают прошлое и урезониваются. Как бы ни маскировалась рука сценариста, выходит какая-то педагогика. Почему-то судьбе настолько важно, чтобы пара конкретных людей выучила правильные уроки истории. Тот же «Интерстеллар» совершает похожий прием, но облагораживает его временным всезнанием героя, сосредоточенным в нужном месте, хотя бы понятна причинность. Собственно, «Тайрон» для меня выделяется тем, что никакой петли там на самом деле нет, хотя она-то как раз сюда вписалась бы идеально. Жизни практически всех жителей гетто цикличны и сдирижированны, и даже если кто-то умрет, завтра его заменит абсолютно идентичный человек. Билл Мюррей может топтаться на месте, но судьба в фильме сама ведет его наверх, словно эскалатор. Гетто «Тайрона» — болото времени, в котором все идут по кругу и всё глубже в нем утопают, пока не начинают тянуть друг друга за волосы. Болото, потому что время неумолимо идет вперед вокруг них. Да и руки сценаристов вписаны в сам сюжет фильма: технологии и институции сегодня вполне способны нам всем обеспечить один сплошной день сурка. P.S. Есть в «Зеркале» очень важный для меня образ — переживший войну танкист. Слепой, но не способный перестать видеть кошмары.

Подглядел в ленте у коллеги репостнутый тред про эстетику племени Догон — их архитектуру можно приметить в Far Cry 2, о которой я делал видео. Выглядит как афрофутуристичный пред-постапок — ритуальные танцы и маски соседствуют с мушкетами, катаноподобными мачете и мотоциклами вместо коней. Маски, кстати, изображают "великих женщин", антилоп, белых людей (последнее фото) и деревья (предпоследнее). Маски удерживают зубами. И правда, как пишут, hardcore drip.

Ещё немного о том, как вещи перестали напоминать сами себя — Кейт Вагнер пишет, почему дома всё сильнее становятся похожими на склады и отели. В тексте она развивает мысль из другого хорошего текста, Merchandizing the Void. В общем, суть такая: современное жилье выглядит прямым развитием табличек из Excel. В тексте приводится пример жилища Кардашьян с десятками (сотнями?) одинаковых квадратных полочек с одинаковыми бутылочками и контейнерами и бирками типа «фасоль» или «томатная паста». Можно, конечно, отмахнуться и сказать "ну, чего нам на этих богачей смотреть", но это вы просто не пробовали поискать оригинальные книжные полки, например — мне постоянно попадаются такие же "экселевские" дизайны стеллажей. Причина возникновения такого "логистического воображения", как пишет Вагнер, заключается в переносе многих активностей на дом. Например, я не вижу смысла ходить в кинотеатр, у меня и дома всё для этого есть. Чем больше дом и богаче хозяин, тем сильнее дом в итоге начинает напоминать смесь развлекательного центра, отеля и склада, особенно на кухне; зачем магазин, если есть доставка, но нам нужно куда-то всё складывать. Но американская специфика проявляется в том, что многие дома строятся исключительно для продажи (а покупаются для аренды), и важное звено в цепочке продаж — листинги недвижимости вроде сервиса Zillow. Чтобы сделать продающие фотографии дома, его нужно обставить так, как будто в нём кто-то живет. В то же время, дизайн не может быть слишком "личным", наоборот, лучше всего работают самые нейтральные интерьеры. В общем, не дома, а сцены, где нет места метле или пылесосу, не говоря уже о следах жизни. Есть некая домысливаемая пустота в формах и размерах человеческого тела. Не могу не затронуть вопрос владения пространством как таковым. В Merchandizing the Void цитируется арт-критик Розалинд Краусс — она подметила, что у решеточных сетей (вроде тех же электронных таблиц) есть свойство тянуться бесконечно, насколько хватает технических средств. Это можно сказать практически о любой однообразной структуре из ячеек — в теории ей можно заполнить всё доступное пространство. Пространство организуется, но исключительно технически, по сути без участия человека. Когда человеку достается больше пространства, чем ему в принципе может понадобиться для жизни, технология организует его в размеченные пустоты. Выходит, "разметка пустоты" и есть признак достатка в логистическом воображении. P.S. У Вагнер есть уморительный блог McMansion Hell, где она метко и с юмором критикует современные безвкусные американские особняки, советую.

Господин Собакин справа внизу — это все мы во время чтения утренних газет.

Какое-то время назад в чате развлекались игрой «Нейроарт или художник» — один кидает картинку, остальные пытаются отгадать, сделана она человеком или же нейронкой. В какой-то момент процент попаданий сильно вырос, но и угрюмо развлекались мы в период, когда пальцы, окна и прочее получались плохо. Сейчас, конечно, нейроарт не то чтобы впечатляющий, но к промо-роликам той же Sora надо уже хоть чуть-чуть приглядываться, чтобы видеть все эти смешные вещи на периферии вроде звездочных перекрестков, развала в масштабе и узких домов. Заметил удивительную вещь. Даже хорошо выполненные изображения всё равно быстро распознаются как "нейронные". По резкости эффект напоминает столкновение с манекеном — я ещё не рассмотрел пальцы, надписи и прочие типичные признаки, но подсознательно уже ощущаю, что с картинкой что-то не так. Кажется, интуиция не подводит: в генеративных алгоритмах в случае картинок наблюдается заметный частотный сдвиг. Как это происходит: после того, как нейронка собирает картинку (изначально маленького размера), требуется увеличить её разрешение. Представьте, что сначала вы рисуете небо с облаками на спичечном коробке, а потом вам нужно воспроизвести эту же картину на холсте шириной в метр. Вроде всё просто: вы можете пропорционально увеличить облака и закрасить всё между ними таким же голубым цветом, который вы использовали на коробке. Но в случае фотореалистичных изображений проблема закрашивания соседних пикселей становится менее тривиальной, и один способ приводит к характерным "сверхгладким" изображениям, что особенно заметно по лицам, а другой — к цветовым "шашечкам" и ряби. Проще говоря, из-за потерь при обучении и понижении разрешения у нейронок пока возникают сложности с упаковкой текстур и теней. Насколько я понял из текста, высокие частоты в изображениях распределены недостаточно явно для обучения моделей, но ощутимо для наших глаз. Авторы попробовали "добавить высоких" вручную, и на картинках собачки теперь выглядят как любой нормальный человек, впервые столкнувшийся с карательной бюрократией, ещё и с триповыми фонами. Это даже не столько про "кожаные мешки 1:0 консервные банки", сколько про постоянство нашего обучения и особенности восприятия. Для генеративок проблема пока выглядит как те самые "последние 10%", которые часто оказываются самыми дорогими.

Лидер в сфере кибербезопасности Cloudflare защищает данные при помощи лавовых ламп. Это декоративные светильники, которые представляют собой стеклянные цилиндры с маслом и парафином. Всё работает на жёстком аналоге — лампа накаливания внизу цилиндра нагревает и подсвечивает его содержимое, при этом происходит "лавообразное" перемещение парафина в масле. Суть в том, что программисты прекрасно знают, как легко взломать код, созданный по определённому алгоритму. Поэтому их коды основаны на пузырьках лавы, которые двигаются абсолютно рандомно. Работает это так: • В штаб-квартире есть комната, полная ламп; • Комната находится под наблюдением камеры; • Камера делает фото каждого движения пузырьков; • На основе снимков специальная программа генерирует случайные числа — это и есть код, который невозможно взломать. • PROFIT Британские кибернетики Стаффорд Бир и Гордон Паск, которые в 1960-х годах занимались идеей электрохимического компьютинга, приветственно машут рукой из своих могил.

20 апреля с моим коллегой и соведущим подкаста Владимиром Сечкарёвым выступим в онлайне на конференции «Векторы» в секции про game studies. Если хотите посмотреть и послушать, зарегистрироваться можно здесь. Посмотреть расписание — тут. Мой доклад «Тюрьмы и рехабы: к типологии между свободой и функцией игровых пространств» начнется в 13:00. Доклад Владимира «Искусство утраты: переводы видеоигр как направление исследований» будет в 15:10. Будем рады глазам, ушам и вопросам.

В субботу буду рассказывать про Колизей, Twitch, постапокалипсис в Fallout, башни и американские горки. И видеоигры ещё, да.

Сегодня познакомился с работами иллюстратора Роберта Тинни (Robert Tinney), известного главным образом по обложкам журнала о компьютерных технологиях Byte. Это примерно конец 70-х и 80-е. Тинни сделал внушительный вклад в эстетику «мира вычислений и компьютеров» своими художественными метафорами. Некоторые из обложек Byte сегодня играют новыми красками: ИИ "читает" «Войну и Мир», Советы демонстрируют компьютер «Агат», даже механические клавиатуры сейчас достаточно популярны. Были у Тинни и другие вещи. Например три изображения (6-8) ему заказывали в Intusoft в качестве обоев для рабочего стола.