БЫШОК

Lest we forget how fragile we are, поёт Стинг. Глядя на видео падения автобуса в Мойку, думаешь: скорость и высота небольшие, транспорт не перевернулся, благополучно приземлился на "пузо" - все пассажиры должны были отделаться лёгким испугом. А вот нет.

В Пекине никто никому не уступает дорогу, но никто и не лихачит. Можно, пожалуй, поспекулировать и экстраполировать этот modus operandi на внешнюю политику Китая.

Чем дольше думаю о делах политических, тем больше убеждаюсь, что любая попытка понять политическую реальность без диалектики – гиблое дело.

Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. В последнее время замечаю, как многие повторяют данную максиму то здесь, то там. И вот что любопытно. Мне казалось, что это одна из наиболее ясных евангельских установок (из тех, что широко известны). Мне казалось, что даже если не знать источник (Евангелие от Иоанна 15:13), контекст (притеснение ранних христиан) и общий mindset говорившего (Иисуса), то фраза всё равно говорит сама за себя. Мне казалось, что эта максима настолько аналитически проста, что никак не может быть интерпретирована, скажем, в агрессивном ключе. Но я ошибался. Конечно, ошибался. Всё может, как выражаются англосаксы, get weaponized.

Может ли быть более увлекательное чтение на майские праздники, чем журнал "Россия в глобальной политике"? Конечно, нет! Впрочем, следует признать, что я лицо заинтересованное, ведь в новом номере благосклонная редакция опубликовала и мою статью "Международное сообщество спектакля". Текст с историей. А если повезёт, то и с продолжением.

Хорошо там, где нас нет. Все знают эту поговорку. Казалось бы, добавить уже нечего – трюизм-с. А я вот решил немного покрутить эту ситуацию и задался следующим вопросом. Как можно назвать некое состояние, важным или даже важнейшим симптомом которого является активно демонстрируемая уверенность в том, что где-то "там" взаправду верят, что "тут" (где "их" по определению нет) им было бы лучше, чем "там", где они находятся. Видимо, это какой-то вариант то ли низкопоклонства перед Западом, то ли обратного карго-культа, то ли и того, и другого.

Часто думаю о сходствах и различиях двух наук, к которым имею прямое отношение, – психологии и политологии. Есть мнение, что все науки о человеке и обществе – это по сути одно и то же: хорошо зная одну, знаешь и все остальные. В целом это справедливо, но есть и расхождения. Взять, к примеру, субъекта, склонного к образованию сверхценных идей, в т.ч. различных теорий заговора. Эти идеи называются сверхценными, поскольку, при всём их разнообразии, в сухом остатке всё сводится к тому, что мир вертится либо вокруг непосредственно самого этого (сверхценного) субъекта, который обладает тайными знаниями, либо вокруг «его» группы – этнической, религиозной, идеологической, страновой. Так вот, психолог, столкнувшись с таким случаем, будет изучать непосредственно субъекта, эти идеи продуцирующего: его анамнез, эмоционально-личностную сферу, поведенческие особенности, когнитивные функции. Политолог же, если решит взяться за это же дело, сконцентрируется на самих идеях, которые субъект продуцирует. В нормальной ситуации политолог будет анализировать эти идеи в ряду других идей, с которыми работает политическая наука. В ситуации сниженной степени критичности со стороны политолога может, однако, случиться так, что он воспримет теорию не как одну из многих, но как «ту самую» – ключ, открывающий все двери. Получится, как говорят французы галлы, folie à deux.

В своё время весьма впечатлился популярными книгами Джареда Даймонда «Ружья, микробы и сталь» (1997) и «Коллапс» (2005). Особенно последней, где автор показывал, как различные цивилизации или, иначе говоря, локальные сообщества прошлого, даже находясь на краю гибели, продолжали как ни в чём не бывало заниматься своими обычными – человеческими, слишком человеческими – делишками: воевали, интриговали, боролись за власть и богатства, проводили религиозные обряды с жертвоприношениями (традиционные же ценности)… Вместо того, чтобы как-то меняться перед лицом смертельной угрозы, в т.ч. самой их жизнедеятельностью и созданной, они предпочитали жить по старинке. С одной стороны, грустно, с другой, отрадно, что человек до конца остаётся человеком – животным двуногим, без перьев, да ещё и политическим. Многим понравилось кино «Не смотрите наверх» (2021). «Коллапс» Даймонда вот как раз об этом, только на реальных примерах.

Наше с вами отличие главным образом в том, что вы сейчас не читаете работу Мао "Относительно противоречия" (1937).