Полтора века назад "выучиться" – означало для ребёнка крестьянина или рабочего значительно улучшить условия жизни, но уже в позднее советское время врачи, учителя, инженеры стали жить не лучше, а зачастую хуже рабочих. В стремлении советских людей получить высшее образование было больше социальной инерции, чем практического смысла. Наступило "перепроизводство" образованных, и началась неизбежная в таком случае "инфляция" образования.
Эту инфляцию подстегнула масштабная деиндустриализация страны, начавшаяся в девяностые годы.
Взглянем на ситуацию глазами бизнес-менеджера (то есть российского государства, каким оно было последние тридцать лет). Мы производим то, в чём нет необходимости, и производство это затратное. Прекратить нельзя – множество людей останутся без работы, и вообще, "общество не поймёт". Значит, надо хотя бы "оптимизировать".
Вот оптимизация и происходит под видом "цифровой трансформации". Подготовить "тьютора" можно за два года, а не за пять, – вот уже экономия. А если посадить детей учиться за компьютером, то люди быстро поймут, что этим можно заниматься и дома, а значит, не нужно строить, содержать и ремонтировать школы. И так далее.
Конечно, "чтобы продать что-нибудь ненужное, надо купить что-нибудь ненужное" – например, "электронную доску", но почему бы и не купить, если это можно сделать за государственный счёт у самого себя (то есть, конечно, у фирмы, честно выигравшей тендер)?
Вот и выглядит так, что в "цифровизацию" вкладываются огромные средства, а на самом деле происходит ограбление образования. Потому что от хорошего учителя пользы больше, чем от хорошей электронной доски, а хорошего учителя должен выучить другой хороший учитель (и не один), а подготовить их стоит куда дороже, чем купить (да ещё с "откатом") эту самую доску.
Итак, мы видим, что государство действует вполне осознанно и исходя из объективных предпосылок. Другое дело – удачное ли принято им решение.
И тут мы рискуем перейти ко второму акту du ballet de Merlaison – а кто ему это решение подсказал? Почему "рискуем" – да потому что начнутся «смешки в зале» – дескать, мракобесный "Лучик" ударился в конспирологию. Что ж, всё правильно: смеясь, человечество прощается со своим прошлым. (Главное, не слишком засмеиваться, а то можно ненароком попрощаться и с будущим.)
Вспомните момент из фильма "Иван Васильевич меняет профессию". Милославский с Буншей окружены стрельцами на крепостной стене, бежать некуда. Милославский демонстративно крестится и подпрыгивает – будто хочет спрыгнуть вниз. Стрельцы спрыгивают, а беглецы остаются на месте. Путь свободен.
Этот приём часто используется в политике. Например, убедить других, что надо разоружаться, и самим демонстративно уничтожить сотню-другую устаревших бомб и ракет, а тем временем скрытно разрабатывать новые вооружения и новые, соответствующие ему военные тактики. Или – убедить других, что им надо переходить на "зелёную энергетику", сократив использование природного газа, а самим наращивать добычу и увеличивать запасы. (Чтобы потом им же, "убеждённым", и продавать.) Или убедить, что нужно обязательно и срочно вводить цифровые валюты центробанков, а в своей стране (в США) не вводить. И так далее.
Я сильно подозреваю, что с "цифровой трансформацией образования" происходит именно это. Во всяком случае, мои живущие в Европе знакомые, у которых дети учатся в школе, утверждают, что у них никакой «цифровой трансформации образования» не происходит. Можно сказать «ну правильно, у нас и интернет лучше и доступнее, чем у них, мы Европу опережаем». Можно. А если это кто-то «подпрыгнул»?
(А в слове "вынул" исторический корень "н".)
Полистать журнал "Лучик" можно здесь:
https://www.lychik-school.ru/archive/