Ерженков

Кадр из моего будущего документального фильма. Контрактнику еще повезло. Отсидел в яме три дня без еды и воды - и обратно в Луганск. Обычно, когда залет, обнуляют. Либо свои расстреливают, либо отправляю на «мясной штурм» без шансов вернуться

«Тебя отымеют, опустят, вые**т. Признавайся». Близкие контрактника из Татарстана утверждают, что после ранения его привязали к дереву, сутками морили голодом и под пытками требовали признаться в самостреле. 37-летний Ришат Шакуров из посёлка Шемордан подписал контракт летом прошлого года (в/ч 12273) и отправился на СВО. 20 мая 2024-го он получил осколочные ранения ноги после атаки БПЛА и попал в госпиталь. По словам семьи, там его не оставили на лечение, а отвезли в штаб 37-го полка. Как рассказала «Осторожно, новости» сестра Ришата, там брата привязали к дереву, били по больной ноге и принуждали сказать, что он ранил себя сам. Мы ознакомились с аудиозаписями, в которых Ришат рассказывает, что с ним происходило:

«Командир полка поменялся, пришёл новый. Если ранило человека, начинается расследование. Они хотят, чтобы я признал своё ранение, как будто я сам себя подорвал <…> Привезли в штаб, пошли угрозы. Забрали телефон, привязали к дереву. Так как я татарин, мусульманин, говорят: клянись Аллахом, что такого (ранения. — ред.) не было. Мы тебя отправим к таким же братьям, где тебя будут иметь. Вые**т. Ты всё равно признаешься. То, что я сам себя ранил. Я говорю: я же не могу сам на себя наговаривать <…> Присаживаться нельзя. Нога опухает».

По словам Ришата, медсестра обработала его ранение зелёнкой, потому что «больше ничего не было», и сказала, что нужно в госпиталь. Сестра военного утверждает, что после её жалоб в прокуратуру Ришата с ранением отправили на боевое задание. Сослуживцы брата рассказали ей, что после пыток Ришат пытался сбежать, но его поймали и передали военной полиции. По последней информации, Ришат Шакуров больше 10 дней провёл в яме (его не выпускали даже в туалет), а несколько дней назад его перевезли в подвал для отказников в Зайцево (ЛНР). После этого на связь он не выходил. Сестра безрезультатно обращалась в военную прокуратуру Казани, Донецка, ГВСУ СК РФ, туда же обращение направлял депутат Госдумы Айрат Фаррахов. Юрист сестры лично ездила в Луганск, но её там не приняли. На звонок «Осторожно, новости» сотрудники луганской прокуратуры тоже не ответили.

С недавних пор мои посты публикует телеграм-канал и сайт Эхо Москвы. Я бы покривил душой, если бы сказал, что два с половиной года войны надули столько мелких пузырей, что зачастую носителям одного языка трудно понять друг друга. На самом еще на НТВ, откуда я родом, была шутка про такую аудиторию - шутка, по-моему, придуманная Картозией. «Не ходи к нему на встречу, не ходи, у него соловецкий камушек в груди» (на манер группы «Божья коровка», если кто помнит такую). На самом деле люблю этих людей и хочу им понравится. Чтобы не макали в дерьмо, в качестве реабилитации, постараюсь чаще писать про то, что дуб - дерево, роза - цветок, Путин - хуйло, а Россия - хоть и наше отечество, но не совсем.

Люблю такие новости. Мэр города Оса Алексей Григорьев и его супруга Елена, заведующая по воспитательной работой в кадетских классах, оказались организаторами свингерских вечеринок. «У меня выборы закончились, так что готовьтесь, милые девушки», - писал градоначальник в чате свингер-клуба «Аморе» и благодарил участников за «кайф, адреналин и классный секс». Скучна и однообразна жизнь российского чиновника. Оно и видно. Omne animal post coitum triste est, как говорил еще Клавдий Гален, сумевший заглянуть в будущее и увидев в нем мэра Григорьева. Поникший нос и печальные складки вокруг рта как зримое напоминание о верности буддистской максимы, что всякое желание лишь умножает скорбь и ведет к параличу души. Я знал много таких чиновников, для которых настоящая жизнь начиналась только в пятницу вечером. У них даже носы, как наступал вечер пятницы, становились вострыми и как будто более эрегированными. Я думаю, государственная служба приманивает всех сластолюбцев и развратников - но не тех, что будут смиренно довольствоваться малым. Не для того Башмачкин всю неделю, с понедельника по пятницу, унижался, пресмыкался и ел говно с лопаты, чтобы ограничиваться одной Февронией и ее стандартными утехами на брачном ложе. Ему нужна отстрастка. Буря и натиск. К пятнице в самом забитом Башмачкине просыпается неистовый Калигула, всем саунам и блядушникам города N приготовиться! Личность стандартного российского чиновника, как в зеркальной комнате, распадается на множество двойников. Есть спящий Медведев, а есть синяк и удмурт. Есть Григорьев протокольный - это его проявленная ипостась, за которой всегда есть скрытая - банкетный полиамор. Был у меня коллега, вместе когда-то работали. Потом он ушел на государственную службу и такого понарассказывал про корпоративы в одной из областей, составляющих великорусское ядро, что я потом долго переваривал услышанное. Никак в моей голове не совмещалось два этих образа - благообразной бухгалтерши с пучком, стянутым на затылке, которая бесшумно, едва касаясь паркета скользит по коридорам власти, и озорной затейницы, готовой к самым диким экспериментам. Тяжелые времена настали для таких Григорьевых. Раньше хоть понятно было, ради чего все эти жертвы. А теперь что? Плетение маскировочных сетей, разговоры о важном и скучные пленарки по вопросам материнства и детства. И никаких свингер-вечеринок по субботам. Бери свою Февронию, вставай на лыжи и беги марафон «Лыжня Прикамья». Слушай исторические подкасты Владимира Путина о русской государственности. Зайди на службу поставить свечку. До того тугие скрепы, что не разогнуться! За 68 лет правления Франца Иосифа вся Австро-Венгрия переняла его привычки и научилась просыпаться в 4 утра. Особенно это касается чиновничества - оно просто вынуждено подстраиваться под биологические часы национального лидера. А кто не заметил этой перемены, не обратил внимания, что стриптизерский шест в Геленджике заменили на домовую церковь, тот, как Григорьев, очень скоро останется не у дел. Ну ничего. В прекрасной России будущего назначим Алексея Григорьева министром сексуального просвещения, а его Февронию поставим руководить курсантским училищем Army of Lovers.

Германию часто критикуют за техническую отсталость и воронку бумажного документооборота, в которую она тут же засасывает вновь прибывших мигрантов. Критикуют, что и говорить, заслуженно. Там, откуда мы приехали, - служба одного окна, МФЦ, цифровые подписи, и для того, чтобы получить вожделенный документ, не надо обивать пороги ведомств, достаточно пары кликов, и самое утомительное в этом процессе - распознать гидранты на капче. Здесь ты себя чувствуешь уловом - рыбой, что в отчаянии трепыхается в бреднях здешней бюрократии, открывает рот, но не может сказать ни слова. Одно утешает. Всякий раз, написав от руки письмо, облизав конверт и наклеив марку, я себя смиряю мыслью, что все не напрасно, что мои данные защищены так же надежно, как швейцарский вклад, и ни одному немецкому бюрократу в голову придет передавать информацию третьим лицам. Поначалу, уехав из России, ты себя чувствуешь изгнанником из цифрового рая. Да, есть свои издержки - как в любом раю, тебе ничего не принадлежит. Скрижали твоей судьбы - и те казенная собственность божественной канцелярии! К облачным хранилищам имеет доступ не только сам господь, но и все ангельские чины, от серафимов до последних архангелов. Однако спустя какое-то время, особенно после публикации в открытом доступе баз данных уехавших, будто пелена падает с глаз, и ты понимаешь, что то впечатление было обманчивым, что цифровой рай вовсе не рай, а самый настоящий ад. Конечно, не тот, с дьявольскими печатями и зашифрованными в штрихкодах числами зверя, которым нас так пугали всякие православные ИНН-щики, но что-то очень близкое. Понимаешь, что твои данные не всегда использовались по назначению и служебной надобности, что любой мент - Серафим о шести крылах: двумя он летает, двумя винтит, а еще двумя - банчит базами данных. Быстро отвлекусь. У меня сохранилась таблица, заполненная каким-то исполнительным сотрудником Лайфньюс: левый столбец - перечень всех ОВД Москвы, правый - какую сумму редакция ежемесячно переводит ответственному лицу из каждого отдела. В любой нормальной стране сам факт наличия такой базы послужил бы поводом к проверкам и возбуждению уголовного дела. В России, если это не затрагивает номенклатурные семьи, это считается нормой. Заплатив всего 119 рублей, вы можете узнать мой номер паспорта, телефон, адрес прописки, кроме того - ознакомиться с моими налоговыми декларациями и причинами, побудившим меня обратиться в Гемотест и ряд государственных и частных клиник. В нашумевшей базе «Уехавшие из РФ в 2022-2024» вы меня не найдете. Зато я есть в списках несистемной оппозиции и прохожу под меткой «экстремист». Я даже помню, как это произошло. В первые дни мобилизации я снимал в Твери сборный пункт. Это не режимный объект, внутрь я не прорывался, призывников вопросами не донимал, к тому же у меня было журналистское задание. Я даже снять ничего толком не успел, как приехала военная полиция. Дальше - задержание, протокол, досмотр. Проверили в камере флешки - пустые. Злятся. Потому как ни одного, даже формального, повода держать нас в отделе нет. Перед тем, как отпустить с напутствием, самый долговязый из них, ссутулившись, как будто он вчера жердь проглотил, а сегодня она в нем сломалась, бегает по кабинетам с телефоном в руке. Москва на связи. Бегал этот согбенный минут так пятнадцать, не меньше, а под конец уселся за компьютер и загремел по клавиатуре своими тонкими, как у скелета, пальцами. Видимо, тогда и произошло то, о чем предупреждал еще апостол Иоанн в своем Откровеннии, - мне нанесли дьявольскую метку. Мы знаем, что внесение в списки Росфинмониторинга означает социальную смерть. Тебе не дадут завести даже карту в банке, не говоря уже о прочих благах этого цифрового ада, мимикрирующего под рай. С ментовской меткой проще, жить можно, но желательно спрятавшись за звенящими кедрами каких-нибудь анастасийцев или отшельников-сектантов. Короче, в Сибирь вам, батенька, в Сибирь… Потому что любая проверка документов обернется препровождением в отдел и двумя-тремя часами потерянного времени.

А любая попытка трудоустроиться, если я вдруг решу навсегда завязать с журналистикой, вернуться в Россию и устроится в ГБУ Ритаул на скромную позицию копщика могил на Хованском кладбище, будет обречена на провал. Это еще не социальная смерть, но уже судороги. Я не нарушал закон, и уж точно не являюсь никаким экстремистом. Но вот какой-то тверской мент одним росчерком, одной закорючкой вешает на меня клеймо. Оставим вопрос, насколько вообще законны подобные внутренние базы и последующее их распространение. Главное - от этих меток уже никогда не отмыться, они так и будут кочевать из одной базы в другую. В божественное воздаяние мы, конечно, не верим. Да и в то, что у мента внезапно вырастет хуй на лбу или хотя бы рога, как он того заслуживает, - тоже. Поэтому пусть прекрасная Россия будущего, в рамках межгосударственного сотрудничества, сошлет всех этих бумагомарателей на китайские плантации, где они будут всеми своими отверстиями производить шелковую бумагу, как это делают гусеницы тутового шелкопряда.

Китаец - до конца жизни ученик, он лишь повторяет за великими предшественниками. Заучивает и повторяет. Нам выпало жить в эпоху китайской технической воспроизводимости. С одной стороны, мы видим, как китаизируются облученные Тик-Током подростки (массовые танцы с отточенными до автоматизма движениями, очень напоминающие северокорейские праздники и в целом тоталитарные практики). С другой стороны, послевоенное поколение, остающееся на командных высотах, постоянно реконструирует для нас суррогатное прошлое, от которого, как от всякого суррогата, моментально становится дурно. Разницу между условным Бастрыкиным и наполеоноведом и расчленителем Соколовым я вижу только в том, что один добился положения, которое позволяет ему воплотить свои кровожадные фантазии, не запачкавшись самому, а второму этого не удалось. Я уже не раз писал, что нами правит травмированное подвигами своих отцов поколение. Дети 50-х, заложники завышенных ожиданий и собственных комплексов, - поколение, которому суждено навсегда остаться в тени отцов. Так и вижу, как мальчиками они забирались на чердак, доставали из сундука папину шинель и фуражку, со временем превратившиеся для них в фетиш, и играли там в пленных и немцев. Прошло пятьдесят лет, и вроде бы им грех жаловаться на судьбу - таксистами, как того по гамбургскому, а точнее - дрезденскому счету заслуживали, ленинградские юристы не стали. Благодаря сочетанию хитрости, подлости и напористости из пешек превратилось в ферзи. Но комплекс самозванцев никуда не делся, авторитет отцов по-прежнему давил, занозой в голове сидела мысль - а можем ли повторить? Когда мужчина добивается денег и власти, первым делом он воплощает свои детские нереализованные мечты и фантазии. Можно снова поиграть в пленных и немцев, только пытки на этот раз будут всамделишные, а кровь - настоящая; оловянные солдатики из коробки оживут и ринутся на штурм. Вот оно, неподдельное счастье старичка-ролевичка, снова забравшегося на отцовский чердак.

Когда история уже кончилась, а Фукуяма, положивший на нее конец, все еще жив, человечеству только и остается, что, в ожидании судного дня, воспроизводить прошлое и подменять оригинал дешевыми эрзацами. Министерство культуры, прочитал я, направило письмо в Союз кинематографистов, в котором содержатся перечень фильмов для создания ремейков, «способствующих сохранению исторической памяти и формированию патриотизма». Планируется переснять почти всего Эйзенштейна, «Летят журавли» Калатозова, «Завтра была война» - в общей сложности 30 советских фильмов. Боюсь даже представить себя на месте члена жюри, которому нужно выбрать между Сариком Андреасяном и ChatGPT, между арбатским шаржистом и картинкой Midjourney, между свадебным тамадой и его синтезатором и сочиненным ИИ сэмплом. Я бы сразу доверился цифре и, миновав промежуточный этап в виде приживал от искусства, сразу окунулся в будущее. Будущее, синтезированное нейросетью из кусков прошлого. Вся эти исторические репродукции на самом деле укладываются в новый тренд, о котором так часто говорят по телевизору, - Россия поворачивается на Восток и перенимает китайский способ мышления. Западная культурная традиция индивидуалистична, в ее основе - бунт. У греков новые миры создаются через сыновний бунт и штурм неба (Кронос оскопляет Урана, Зевс - Кроноса). В иудео-христианской матрице художник уже одним своим стремлением к творчеству, созданию материи из ничего, вступает в противоборство с самим Богом и историей. Штирнер, а затем и Камю, считавшие бунт ядром европейской идентичности, писали, что через отрицание человек отбрасывает все суррогаты божественного, освобождает себя от призраков, желающих его поработать (государство, религия, мораль), и таким образом обретает свое бытие. Западный человек нацелен на самовыражение и неповторимость. Другое дело - китаец. Его способ самовыражения не предполагает разрыва с традицией или учителем. Обучаясь каллиграфии, первые лет десять ученик черточка за черточкой, закорючка за закорючкой копирует великих мастеров и о самовыражении даже не мечтает. Никакой отсебятины, только четкое следование в русле традиций! Этот веками отточенный навык копирования позволил Китаю совершить экономическое чудо и встроиться в глобальную цепочку. Китайцы, как усердные ученики, начали с малого - научились сначала подделывать одежду и товары повседневного спроса, потом - технологии, гаджеты и даже целые города.

Суд приговорил режиссера Евгению Беркович и драматурга Светлану Петрийчук к 6 годам лишения свободы по статье об оправдании терроризма в спектакле «Финист ясный сокол». Выводы следствия основаны на экспертизе главного подиентованного эксперта Романа Силантьева, который, кроме оправдания терроризма, нашел в пьесе «признаки идеологии радикального феминизма». Приговоры за посты, лайки и публикации уже были. Теперь - первый приговор за спектакль. У Жени Беркович остались две удочерённые девочки с инвалидностью, им 17 и 19 лет.