Селедкина Шуба

Природа счастья Так называемое «чувство счастья» на которое грезят, всемерно ищут имеет под собой исключительно гормональную и эндорфинную природу. Это чувство возникает довольно редко в течении жизни и только в определённые моменты. Для того чтобы это чувство счастья «снизошло» нужно чтобы встали определённые физиологические и психические условия. Более счастливы обычно всегда бывают подростки, беременные и люди с довольно низким коэффициентом интеллекта. Так как мозговая деятельность препятствует выработке эндорфинов. Последние, особенно вкупе с высокой гормональной активностью – счастливы можно сказать по жизни. А у подростков – самый пик выработки гормонов. Эндорфины – наркотики вырабатываемые собственным мозгом, влияют прямо на мозговые клетки, вызывая чувство кайфа от содеянного. Это примитивная система самопоощрения сложенная эволюцией чтобы заставить живое существо что-то делать и к чему-то стремиться. Кстати, организм вырабатывает не только гормоны «счастья» но и «ужаса» и в течении жизни в разных ситуациях компилирует их чтобы мозг знал откуда и куда бежать если что. Где ему плохо – значит оттуда нужно убегать. А где хорошо – значит туда идти. В обычной жизни наибольший краткосрочный поток поощрения [выработка эндорфинов] происходит при половом акте. Это самое примитивное и доступное «счастье для всех». Краткосрочное поощрение наступает, если вы долго не ели, а после вдруг взяли и насытились. Организм даже берет на себя выработки некой дозы алкоголя, чтобы поощрить сам себя. Указывая мозгу что есть надо регулярно и часто. Но как только эта регулярность наступает так сразу выработка эндорфинов прекращается. Зачем и так всё в норме. Нет никакого смысла. Кстати, при регулярном сексе происходит нечто похожее – ослабление выработки эндорфинов. И пара начинает фрустрировать, подозревать друг друга в ослаблении чувств. И она права. Чувства ослабевают. Они не могут не ослабевать. Это в природе чувств. Как только что-то вошло в ритм – стрелки механизмов , которые привели к устойчивому ритму залягут на ноль. Следующем после еды и секса наибольший приток эндорфинов, вызывает реализация доминантности. Проще говоря – чувство власти. Это может быть политик баллотирующийся в президенты, чиновник третирующий подчинённых, секретарша гнобящая посетителей и домохозяйка изводящая податливого мужа подкаблучника. Все они получают поощрение в виде притока внутреннего наркотика. И естественно стремятся повторить и усилить ту ситуацию, в результате чего они получили кайф и удовлетворение. Формы доминантности, её проявления довольно велики. Это может быть и творчество и работа. Главное чтобы никто не мог такого делать, как делаете вы. Вам почет и уважение от зрителей подкреплённый собственными эндорфинами. Это очень мощная мотивация для личности куда-то стремиться. Обычная ошибка всех «ищущих счастья» – это пытаться найти его уже в отработанных ситуациях которые закрыты для притока гормонов. И могут вызвать только слабые отблески воспоминаний как было хорошо субъекту в то время и в том месте и в том возрасте при той настройке гормонов. Если видите людей делающих стойку на счастье – делайте скидку на их уровень интеллекта. А сами про себя отмечайте, что они на самом деле ищут ситуацию для наибольшей выработки эндорфинов. Вы их счастливыми никогда не сделаете. Они как все наркоманы сбегут туда где им покажется, будет больше чувств. С течением времени гормональная подпитка организма ослабевает, и человек уже не может наслаждаться остротой кайфа. У него отмирают соответствующие центры за ненадобностью. Считается, что человек уже свою задачу выполнил и пора умирать. Ещё 200 лет назад люди так долго не жили. Так что искать счастья после 40 лет – это действовать по инерции. Но уже никакие действия не будут волновать, и приносить субъекту удовлетворения. Тут самое время стать философом и задействовать ум.

Новый лифт У нас пару лет назад поменяли лифт на новый. Как мы всем подъездом жаждали этой замены, как предвкушали, как будем подниматься в новом и красивом лифте и совершенно без сожаления вспоминать старую и раздолбанную коробку, в которой еще Буденный своего коня катал. И вот новый лифт заработал. Новый, красивый, с зеркалом на пол-стены. Еще младые последователи невнятного стиля живописи, в котором творил Пикассо, ничего не успели нарисовать на стенах красавца, а у жильцов уже начали закрадываться смутные сомнения, что "что-то с лифтом не так". Дело в том, что старый лифт, хоть и выглядел как Панцеркампфваген после прямого попадания снаряда, и наверняка состоял в клубе самоубийц, но возносил людей на этажи быстро и, если не придираться к эстетике и мучительному лязганью всех его сочленений, в основном без претензий. Новое же прекрасное убоище после нажатия кнопки этажа ждало 10 секунд, после чего ме-е-едленно закрывало дверь и неторопливо, как философствующий пилигрим, начинало свой нелегкий и долгий путь наверх. Кнопка "закрыть двери" наличествовала, но лифт, презирая любое насилие над его волей, на эту кнопку не реагировал. Но это все ерунда. Для тех, кто ехал впервые, внезапный пипец начинался тогда, когда лифт доезжал до нужного этажа. Там он останавливался и, затаив дыхание, начинал прислушиваться. Что он пытался услышать, что в этот момент творилось в его железных мозгах, знает только программа. Но внезапная тишина без какого либо движения очень негативно влияла на психику пассажиров. И это железное убоище, тихо-тихо постояв в уровне заданного этажа пять секунд, начинало соображать, что миссия-то еще не завершена, и что в программе есть еще пара команд для завершения! И тогда, после не долгой тревожной тишины, эта железная стерва громким и уверенным голосом, как на торжественном приеме в Королевском дворце, внезапно объявляла всем присутствующим: - ПЯТЫЙ ЭТАЖ! От неожиданности сердце падало в пятки и пряталось там. А это железное порождение нездорового разума конструктора радостно открывало двери, выпуская ошалевших и уже не верящих в счастливый исход поездки пассажиров, по причине затейливого алгоритма работы лифта! И вот как-то три не знакомых мне пацана лет по тринадцать и я поехали наверх. Я приколы лифта уже знаю, а пацаны не местные. Я выхожу на пятом. Лифт остановился. Стоит и, как обычно, вспоминает, что же ему делать-то дальше? Смотрю, пацаны как-то занервничали. А я решил пошутить. Поворачиваюсь к дверям лифта и говорю им: - Я Сергей. Двери тут же открываются! Выходя, оборачиваюсь к пацанам и делюсь тайным: - Лифт запрограммирован на имя. Думал, не прокатит, поскольку таким приколом в разных вариациях еще Ленин Крупскую разыгрывал в Шушенском. Но парни не то что приколов Ленина, они и Ленина самого уже не знали. Так что слышу, лифт останавливается на седьмом и, как обычно, замирает в склерозе на десять секунд. И вдруг вопль: - Я Витек!!! - орет один из лифта. - Я Тимур!!! - орет второй. А лифт еще только готовится открыть двери. - Я Санек!!! - орет третий. И слышу, как двери открываются! А навстречу с обалдевшей рожей, судя по голосу, сосед, ожидавший лифт на этом этаже: - А я Валерий Павлович! Об одном жалею, что меня там рядом не было. Не видел я их лиц. Из интернета.

Когда Сергея Параджанова в СССР посадили, ему помогли старые друзья. М. Антониони, Ф. Феллини, Т. Гуэрра скинулись и собрали большую сумму денег. Всё это они передали в СССР с просьбой улучшить за их счёт условия содержания арестанта, но им отказали. (Вот это дружба!) Параджанов сидел и продолжал творить. У него забрали карандаши, запретили рисовать, а он не мог сидеть без дела. И он выцарапывал профили великих людей на крышках от кефира, заливал смолой и делал такие "медали Параджанова". Одно из его творений с профилем Пушкина попало к Феллини, и тот сделал из нее серебряную медаль, которая стала главной наградой на кинофестивале в Римини... Ee получили Мастроянни, Софи Лорен и Милош Форман.

«Я не синефил, видел довольно мало. Но вот какой у меня был однажды опыт. Я посмотрел фрагмент британской экранизации Шекспира, а сразу после этого показали фрагмент из советской экранизации той же пьесы. Так вот: русская экранизация была раз в сто лучше английской. Какая же мощь была в этом маленьком отрывке! Потрясающе красивое ночное море. И берег, на который накатывают волны. Ветер. И вдруг откуда-то появляется рука с огромным мечом. И музыка... Как же неописуемо прекрасно это было! Помню до сих пор», - сказал Дэвид Линч. Лучшим Гамлетом всех времен считается советская постановка со Смоктуновским - живая иллюстрация системы Станиславского, которая в 1964 году покорила Голливуд и Британскую киноакадемию.

Анастасия Нильская "Женщина, надевающая колготки" (2016) Коротко о женском наболевшем ARTерия 🖼

Братья и сестры, сегодня мы прочтем несколько слов из Евангелия о том, как Господь открывает себя ученикам, и успокаивает их, ибо они весьма перепуганы. Ибо все видели Его и испугались. И тотчас заговорил с ними, и сказал им: «Ободритесь. Это Я, не бойтесь» Запомним, какие правильные слова: «Это Я, не бойтесь». Мало ли, что еще случится со мной, и с вами. Мало ли, где нам еще придется испугаться, встревожиться, напрячься, покрыться мурашками, вспотеть среди холодной зимы. Хорошо бы, чтобы слова эти были в ушах наших, и в сердце нашем: «Это Я, не бойтесь». Не надо бояться, Господь здесь: «вы собраны во имя Моё, Я ваш, вы Мои - это Я, не бойтесь». Подобных слов в Евангелии много, но нужно иметь в виду, что вспоминает Евангелие в нужный момент только тот, кто упражняется в чтении Евангелия, и в работе над ним и над собою в течение спокойных времен. Придет беда, а она приходит в каждый дом – скажем, смерть: смерть, она же демократичная, она заходит в дома президентов, царей, королей, увенчанных разными наградами, и к простым людям - она придет, и мы перепугаемся. И вдруг - слово Божие: «Это Я, не бойтесь». «Не бойся, я с тобой» - был такой интересный фильм, там где пел Полад Бюльбюль оглы в советское время, такой советский боевик – мне он был очень интересен во времена моего отрочества. Так вот, «Не бойся, Я с тобой» - говорит Господь. Чтобы это жило в человеке, нужно потрудиться до беды. Беда будет завтра, послезавтра, или через неделю, или через три года – непонятно, что будет, и как будет там – непонятно. Чтобы беда не пришла внезапно, нужно сегодня потрудиться в изучении и внедрении Божьего слова в сознание свое и в сердце свое. Есть дотошные специалисты, которые изучали Писание «по косточкам», по буквочкам, и они сказали, что слово «не бойся» или «не бойтесь» - в разных вариантах: одному или всем - упоминается в Писании 365 раз. Я не проверял, но если суммировать Ветхий Завет и Новый - говорят эти дотошные изучатели, - то на каждый день года в Писании есть слова «не бойся» или «не бойтесь» Не бойся… А почему? А потому, что в страхе есть мучение. Иоанн Богослов говорит, что в страхе есть мучение, и боящийся несовершенен в любви. Кто боится, тот не может любить. Любящий бесстрашен, а боящийся не может любить - важная вещь. Любишь - не боишься, а раз боишься – значит, плохо любишь. Значит, ты не готов жертвовать собой ради того, кого любишь. Ты колеблешься – значит, самосохранение удерживает тебя от дерзновения. В страхе есть мучение - это стопроцентная правда: кто боится, тот мучается. Его еще не коснулось железо, его еще не схватили за горло, еще не взяли его за шиворот, еще ничего у него не отняли - а он уже боится и уже мучается. Как не бояться, как быть бесстрашным? Нужно любить - любящий бесстрашен. Не накачанный бесстрашен, не тренированный бесстрашен - будет время и все они испугаются, бесстрашным будет только любящий. Любишь - и не боишься. Поэтому, Господь нам сегодня говорит: «Не бойтесь, это Я». Мало ли что происходит кругом - за фасадом видимых вещей незримо стоит Господь и говорит: «Это Я, не бойся». Важные слова, требующие серьезного внутреннего анализа, и глубокого принятия в сердце. Хочешь быть бесстрашным - научись любить, иначе, сколько ни качайся, сколько ни тренируйся - все равно будет момент «Ч», и испугаешься. Там, где женщины будут смелы, там сильные мужики будут слабы, потому что у тех есть любовь, а у этих есть только самолюбие.

«Невысокий, лысый, пожилой, Александр Ефремович Яблочкин был веселым, заводным и очень нравился женщинам. И пока не встретил свою голубоглазую Лору, слыл известным сердцеедом. Лору Яблочкин боготворил и, когда говорил о ней, — светился. Лора тоже любила Сашеньку (так она его называла), и жили они хорошо и дружно. Супруги Яблочкины были людьми хлебосольными, и я часто бывал у них в гостях в доме напротив «Мосфильма». Умер Саша на проходной, в тот день, когда мы должны были сдавать картину Сизову. Предъявил пропуск и упал. Ему было 59 лет. Хоронили Александра Ефремовича на Востряковском кладбище. Яблочкина любили, и попрощаться с ним пришло много народу. Режиссеры, с которыми работал Яблочкин, пробили и оркестр. Гроб поставили возле могилы на специальные подставки. Рядом стояли близкие, родные и раввин. «Мосфильм» был против раввина, но родные настояли. Раввин был маленький, очень старенький, лет под девяносто, в черной шляпе и легоньком потрепанном черном пальто, в круглых очках в металлической оправе, с сизым носом. Был конец ноября, дул холодный ветер, выпал даже снег. Ребе посинел и дрожал. Я предложил ему свой шарф, он отказался, сказал, что не положено. Люди рассредоточились вокруг могил, а оркестр расположился чуть поодаль, у забора. Зампрофорга студии Савелий Ивасков, который распоряжался этими похоронами, договорился с дирижером оркестра, что даст ему знак рукой, когда начинать играть. Потом встал в торце могилы и сказал раввину: — Приступай, батюшка. — Ребе, — поправила его сестра Яблочкина. — Ну ребе. Раввин наклонился к сестре и начал по бумажке что-то уточнять. — Ладно, отец, начинай! Холодно, народ замерз, — недовольно сказал Ивасков. (Он более других возражал против еврейского священника.) Раввин посмотрел на него, вздохнул и начал читать на идиш заупокойную молитву. А когда дошел до родственников, пропел на русском: — И сестра Мария, и сын его Гриша, и дочь его Лора… (Лора была намного моложе мужа.) — Отец! — прервал его Ивасков и отрицательно помахал рукой. И тут же грянул гимн Советского Союза. От неожиданности ребе вздрогнул, поскользнулся и чуть не упал — я успел подхватить его. Земля заледенела, и было очень скользко. — Стоп, стоп! — закричал Ивасков. — Кто там поближе — остановите их! Оркестр замолк. — Рубен Артемович, сигнал был не вам! — крикнул Ивасков дирижеру. И сказал сестре, чтобы она объяснила товарищу, кто есть кто. Мария сказала раввину, что Гриша не сын, а племянник, а Лора не дочка, а жена. Тот кивнул и начал петь сначала. И когда дошел до родственников, пропел, что сестра Мария, племянник Гриша и дочь Гриши — Лора. — Ну, стоп, стоп! — Ивасков опять махнул рукой. — Сколько можно?! И снова грянул гимн. — Прекратите! Остановите музыку! — заорал Ивасков. Оркестр замолк. — Рубен Артемович, для вас сигнал будет двумя руками! — крикнул Ивасков дирижеру. — Двумя! — И повернулся к раввину: — Отец, вы, я извиняюсь, по-русски понимаете? Вы можете сказать по-человечески, что гражданка Лора Яблочкина не дочка, а жена?! Супруга, понимаете?! — Понимаю. — Ну и давайте внимательней! А то некрасиво получается, похороны все-таки! Раввин начал снова и, когда дошел до опасного места, сделал паузу и пропел очень четко: — Сестра — Мария, племянник — Гриша. И не дочь! — он поверх очков победно посмотрел на Иваскова. — А жена племянника Гриши — гражданка Лора Яблочкина! — У, ё! — взревел Ивасков. Поскользнулся и полетел в могилу. Падая, он взмахнул двумя руками. И снова грянул гимн Советского Союза. И тут уже мы не смогли сдержаться. Саша, прости меня! Но я тоже ржал. Ты говорил, что твой любимый жанр трагикомедия. В этом жанре и прошли твои похороны. Когда придет время и мне уходить, я очень хочу уйти так же. Не болея и внезапно, никого не мучая. И чтобы на моих похоронах тоже плакали и смеялись.» Георгий Данелия

Мороженое «ушедших» из России брендов. BRand ICE (бывший Baskin Robbins) и Monterra (бывший Mövenpick). Таким же образом «покинули» российский рынок MaxiBon и Extreme, превратившись в MaxiDuo и Sunreme соответственно. @producttoday

Я -Миша, мне всего шестьдесят, моя сестра Рая сватает меня за своих пышнотелых подруг из поколения кримплена и люрекса. У меня другие приоритеты, я стал вдовцом не для того, чтобы выносить за ними судно в старости, я хочу, чтобы молодая лань вбросила свою кровь в мои уставшие члены, я хочу летать, а не ползать по юбилеям бесконечных Фань, Ид и Львов Соломоновичей у которых в голове одни анализы, колоноскопия и шунтирование. Я вставил столько имплантов за свою жизнь, что могу позволить умереть в объятиях молодой серны в Доминикане, а не рядом со старой кошелкой из Кишинева, у которой все болит, включая голову. Я делаю джоггинг, играю в гольф, у меня еще стоит, а мне советуют беречься сквозняков и продуктов с высоким содержанием холестерина. Мои дети, слава богу, живут в Нью-Джерси и мне хватает с ними общения на Роше шана и в День Благодарения, а в остальное время я хочу принадлежать себе, плавать в бассейне, пить виски и курить сигару, моя перуанка смотрит за домом и моими вещами и я не хочу ждать, когда очередная Циля будет мне делать голову за брошенный носок в нашей спальне,мне осталась одна забава, пальцы в рот, да веселый свист….. Я-Миша, я пока не умер и не ослеп, я не сижу парализованный в кресле и не жду медсестру с уколами, я жду приключений, а не тихих радостей в кругу уходящих за радугу…. Ответ Мише. -Миша! Не рви это письмо, прочти его до того, как твоя перуанка слезет с кактуса и вытрет им себе задницу! Что за муха тебе укусила?! Или ты пошел в дедушку Нёму и мозги тебе отказали раньше, чем то, что осталось после обрезания?? Тебе не нравится компания моих друзей, ты не хочешь мазать на ситник икру у Фанечки, слушать, как Идочка играет Турецкий Марш, или играть с Львом Соломоновичем в шахматы?? — Пожалуйста, никто тебя не заставляет, тем более, что твое общество для них тоже сомнительное удовольствие, и если бы я не была такой хорошей педикюршей, то еще большой вопрос, здоровались ли бы они с тобой вообще! Но хорошо, эта компания тебе не подходит, а Кишинев в конце жизни тебе так разонравился, что вигвам с крышей из банановых шкурок кажется тебе Версалем. Ради бога! Но кто-то же должен следить, чтоб ты принимал слабительное и не путал свечи от геморроя с берушами, хотя зачем тебе беруши, если ты стал глухим раньше, чем старый какер Леонов вышел в открытый космос! Твоя перуанка, может, и знает, где у тебя уши, но что она туда вставляет — даже страшно представить! И потом почему надо все время торчать на жаре в этой вонючей Доминикане? В гольф можно играть у Райхельсонов на даче — они купили под нее бывший санаторий старых большевиков, потому что сами — очень старые большевики. И для этого совершенно необязательно жениться на их толстухе Фридке, тем более что она получила наследство по второму мужу и у нее теперь любовник моложе твоего старшего внука! Миша! Перестань валять дурака! Кого ты удивишь в этой Доминикане своей древностью?? Они же индейцы! Их Мачу Пикчу старше Черновицкой хоральной синагоги! Возвращайся домой. Будешь скучать по перуанке — наймешь филиппинку. Все тоже самое, только в два раза мельче. Но все-таки будешь рядом, если что — хоть лежать будешь рядом с бабушкой Рахилью и дедой Нёмой, а не плыть в пироге Вечный Охоты по Реке Грез, ты и плавать-то не умеешь! Поэтому не жди, когда из тебя вытрясут все деньги за импланты, и двигайся в сторону дома. Кому ты еще нужен так, как мне, твоей сестре Рае! © Валерий Зеленогорский

Мать Тереза была жестокой женщиной, по вине которой приняли мученическую смерть тысячи людей. В её “Домах для умирания” было запрещено давать обезболивающие средства, а больные умирали почти что от любых болезней... При своём рождении 26 августа 1910 года Мать Тереза получила имя Агнес Бояджиу. Это произошло в Скопьё, в богатой семье албанцев-католиков. Её отец был ярым албанским националистом, состоявшим в подпольной организации, целью которой было очищение Скопьё от сербов и присоединение его к Албании. Вскоре его убили во время атаки на сербскую деревню. Дочь также унаследовала отцовские взгляды. Хотя она свободно владела сербским языком и даже закончила сербскую гимназию, но во время своих будущих официальных посещений Югославии всегда общалась только через переводчика. В 1928 году, после окончания гимназии, Агнес уехала в Ирландию в монашеский орден “Сестры Лорето”. Там она выучила английский язык, стала монахиней под именем Тереза и была отправлена в индийский город Калькутта преподавать в католической школе имени святой Марии. Далее, по её воспоминаниям, в 1946 году ей было видение Иисуса Христа, который приказал ей бросить школу, скинуть монашескую одежду, надеть местное национальное платье сари и идти помогать самым бедным и несчастным. Впрочем, в других своих воспоминаниях она утверждала, что Бог приходил к ней регулярно, начиная с пятилетнего возраста. Как ни странно, ей удалось заручиться и поддержкой властей и своего непосредственного католического начальства. Под учреждение, которое сама мать Тереза назвала “Дом для умирающих”, мэрия выделила ей в 1948 году бывший храм индийской богини Кали. Персоналом стали 12 монахинь учреждённого матерью Терезой ордена “Сёстры миссионерки любви”, который позже стал действовать по всему земному шару с благословения Папы Римского. Всемирная слава к её организации пришла в 1969 году, когда по заданию ВВС журналист Малкольм Маггеридж снял восхваляющий её документальный фильм “Нечто прекрасное для Бога”. Но это был не просто хвалебный материал – экзальтированный журналист утверждал, что на съёмках произошло чудо: в “Доме для умирающих” не было освещения, но съёмки удались, поскольку «появился божественный свет». И хотя оператор Кен Мак-Миллан позже заявил, что просто им впервые была применена новая плёнка фирмы Кодак для ночных съёмок, в те времена Интернета не было и не мог оператор перекричать могущественную корпорацию ВВС. Впрочем, людям всегда интереснее читать о чудесах, чем о новых свойствах киноплёнки. В результате пиара число монахинь ордена возросло до 5000, а также появилось более 500 храмов в 121 стране мира. Повсюду стали открываться хосписы, центры помощи тяжелобольным и социальные дома. Хотя мать Тереза по-прежнему называла их “Домами для умирающих”. Что они представляют собой на самом деле, рассказала в документальном фильме “Ангел из ада” Мэри Лаудон, работавшая в одном из них: «Первое впечатление было, как будто я вижу кадры из нацистского концлагеря, так как все пациенты тоже были обриты наголо. Из мебели только раскладушки и примитивные деревянные кровати. Два зала. В одном медленно умирают мужчины, в другом – женщины. Практически никакого лечения, из лекарств только аспирин и другие дешёвые препараты. Капельниц не хватало, иглы использовались многократно. Монахини промывали их в холодной воде. На мой вопрос: почему они не делают их дезинфекцию в кипятке, мне ответили, что это не нужно и на это нет времени. Помню 15-летнего мальчика, у которого вначале были обычные боли в почках, но ему становилось всё хуже и хуже, так как он не получал антибиотики, а позже ему стала необходима операция. Я сказала, что для того, чтобы его вылечить, нужно лишь вызвать такси, отвезти его в больницу и оплатить недорогую операцию. Но мне отказали в этом, объяснив: “Если мы сделаем это для него, то придётся это делать для всех”».