этимологии на каждый день

Ерунда, чепуха, белиберда, ералаш, дребедень. Список можно продолжать еще долго, особенно если включить в него ненормативную лексику. Но пока ограничимся этими пятью пунктами. Ерунда — это герундий: грамматическая форма латинского глагола. Ее употребление не отличается доступностью, отсюда и переход значения, произошедший в кругах семинаристов, вынужденных ее учить. Чепуха — возможно, связана со "щепками". Белиберда — подражание татарской речи. Ералаш — собственно, заимствование из тюркских языков, причем вполне точное. В них (например, в узбекском) слово значит "смесь". Дребедень — связана с "дебезжать" и с "дребезгом". Поэтому у Чуковского в "Телефоне" (И такая дребедень / Каждый день) имеется в виду не просто ерунда, чепуха, белиберда или ералаш, а шум телефонного звонка (Динь-ди-лень!).

Винтажными в русском языке называют "хорошо состарившиеся" вещи. Автомобили, винил, радиоприемники, одежду. Между тем изначально это слово значило (и все еще значит в других языках) процесс сбора винограда. В латыни, откуда это слово и происходит, оно (vindēmia) образовано из слов vīnum (вино) и dēmō (забираю/собираю). Во французском vindēmia превратилась в vendenge, а в английском – в собственно vintage. Вот, например, как в переводе на английский выглядит пятый стих шестой главы книги Левит, где, впервые в Библии упоминается сбор винограда: And your threshing shall reach unto the vintage, and the vintage shall reach unto the sowing time: and ye shall eat your bread to the full, and dwell in your land safely. (Вы будете молотить зерно до самого сбора винограда, а сбор винограда будет продолжаться до времени сева. Тогда у вас будет вдоволь еды, и вы будете спокойно жить на своей земле). И то же на латыни, для любителей: Apprehendet messium tritura vindemiam, et vindemia occupabit sementem: et comedetis panem vestrum in saturitate, et absque pavore habitabitis in terra vestra. Собственно, переход значения был такой: сначала – сбор винограда в целом, потом – конкретный сбор винограда: сбор определенного года, потом появляется прилагательное со значением "хорошего (старого) урожая", которое применяют только к вину, а потом значение расширяется еще немного, и слово начинают применять к чему угодно. Ограничение, кажется, одно – винтажными могут быть только предметы двадцатого века, а дальше – антиквариат. Закрепилась ли "винтажность" за определенной эпохой (1920-е – 1960-е) или она является относительным понятием, не знаю. В любом случае, покажет время.

* Бывшая монашка, работающая проституткой, кринжует (знач. 1) в ужасе и раскаянии перед Климентом, братом-доминиканцем, который желает наставить ее на путь истинный, в эпизоде из романа "Монастырь и Очаг" Чарльза Рида (1861)* знач. 1 – это ёжиться, дрожать, сгибаться или сжиматься от отвращения, страха или стыда. кринжанула, в общем, знатно

Волею судеб в русском языке оказалось два немецких слова для обозначения одного вида выпечки. Я имею в виду крендель и претцель. Происхождение обоих заслуживает внимания. "Крендель" (из нем. "Kringel") восходит к общегерманскому корню со значением "поворачивать", "сгибать(ся)". Глагол с этим корнем в главной роли выглядел как *kringaną. Он, однако, восходит и дальше прагерманского, к праиндоевропейскому. Так получается, что русское "круглый", как и многие другие слова современных индоевропейских языков, является ему дальним родственником. Кстати, одним из этих родственников является и английский кринж. Смысловой переход здесь совсем безумный: первое значение этого слова – "изгиб", затем (возможно, уже на прагерманском этапе) "изгиб" локализовался, и иметься в виду стала согбенная спина пораженного или униженного. А оттуда был совершен довольно большой, но все же мыслимый метафорический шаг в сторону, и слово "cringe" стало означать то, что означает сейчас: специфическое чувство стыда, страха и отвращения. Изначально, видимо, имелось в виду чувство того, кто, собственно, гнул спину, а потом – по принципу испанского стыда – того, кто на это смотрит. С претцелем все проще, но изящнее. Он, на самом деле, не немецкий, а итальянский, не германский, а романский. В частности, слово "Pretzel" или, если аутентичнее, "Brezel" восходит к народно-латинскому *brāchiātellus, что, в свою очередь, является несколько модифицированной суффиксами (одним – признака и другим – уменьшительно-ласкательным) формой от лат. "bracchium", "рука". Если калькировать, получится что-то вроде "рукастенький". Потому что для носителей вольгаре он выглядел, как рукопожатие. А на мой взгляд – скорее клешнепожатие.

А вы знали, что убунту — это не только операционная система, но и заимствование из языков банту? На них говорят в центральной и частично в Южной Африке. Cлово "убунту" можно приблизительно перевести как "человечность" или "человечество", а концепт, как это обычно бывает, переложить непросто, потому что "убунту" – это, в широком смысле, выражение всечеловеческой или, если сузить, коллективной солидарности, "человечность в отношении человечества", мысль о том, что "я есть, потому что есть ты". Можно уйти в размышления о том, почему возникают трудности с переводом этого концепта, как и о том, связаны ли эти трудности с европейским индивидуализмом. Удовольствия сделать это самостоятельно я вас лишать, конечно, не буду. Отмечу дополнительно, что западные теоретики международных отношений с особым любопытством смотрят на концепт "убунту". Именно в нем, на взгляд некоторых из них, может таиться ключ к пониманию того, как политические акторы-носители языков банту действуют (и мыслят) на международной арене, а также, ни больше ни меньше, альтернатива текущему миропорядку. Это все, конечно, выглядит как заигрывание с гипотезой лингвистической относительности, но, на мой взгляд, понимание лишним не бывает – если оно не превращается в ограничение и навязывание. А это, мне кажется, нам пока не грозит – будем же погружаться в африканские концепты и учиться пользоваться Линуксом!

Когда я узнал, что маятник на латыни будет pendulum, я улыбнулся. Когда узнал, что по-немецки он называется "Pendel" (читается буквально как пендель) — усмехнулся. А потом задумался, проверил словари, и, оказалось, не зря: латинский "pendulum" и русский "пендель" в самом деле связаны. Как это часто бывает с экспрессивными словами и выражениями, "пендель" в его нынешнем значении пришёл из жаргона. Случилось это в 30-е годы двадцатого века благодаря футбольным болельщикам и игрокам. Так, по созвучию, они называли непонятное "пенальти". Вы спросите: но раз этим футболистам английское "пенальти" было чуждо, то немецкий "пендель" чем лучше? Дело в том, что "пендель" к тому времени уже вовсю употребляли в сочетаниях вроде "пендель-динамо" или "пендель-генератор", а поскольку в СССР эпохи индустриализации каждый уважающий себя человек или был инженером, или мечтал им стать, то со всякими "пендель-генераторами" большинство граждан были, позволю себе сказать, на короткой ноге. К этимологиям: Собственно "pendulum" — это своего рода "виселка", если не "висюлька", потому что корень (латинский) в нем тот же, что и в "suspend" (англ. “висеть/подвешивать”). "Маятник" же мается, то есть бегает туда-сюда, суетясь, как и свет в маяке. В последнем, кстати, тот же корень. Так что если вы когда-то задавались вопросом о том, что делает маятник – качается? шатается? мечется? – отвечаю: маячит.

Мотель — motel — это motor hotel, т. е. "моторизированный отель" или, точнее, "отель для мотора". Когда-то на свете был только один мотель: он был основан в 1925-м году в Калифорнии и назывался "Motel Inn". А потом, вместе с распространением феномена, оригинальное имя собственное стало нарицательным.

А вы знали, что adobe в английском – это не просто название компании, которой принадлежит фотошоп и флеш-плеер, но и просто слово, значащее "кирпич"? При этом не любой кирпич, а олдскульный: из глины и соломы. В русском его называют также адобом или адобой. Само это слово пришло в английский из испанского, туда – из арабского, в арабский – из коптского, а в коптский – через древнеегипетский разговорный – из, собственно, древнеегипетского. На всех этапах слово значило "кирпич". Как видите, сохранность не хуже, чем у пирамид. А создатели компании, видимо, древнеегипетский не знали и поэтому восприняли "adobe" как модный синоним для "brick". Но стоит посмотреть на те же пирамиды, чтобы понять, что древнеегипетские кирпичи были отнюдь не кирпичного (в современном понимании), а скорее песочного цвета.

Как видите, теперь у канала есть свой маленький Исидор Севильский! Спасибо всем обладателям премиумного тг за ваши голоса. Их все еще можно отдавать (см. сообщение в закрепе). Также у нас есть место для еще одной реакции. Пишите предложения в комментарии! 🫡🫡🫡

Если бы импортозамещение распространилось и на античный мифологический инвентарь, то амброзию и нектар можно было бы безболезненно заменить на живую и мертвую воду: "амброзия" буквально переводится как "бессмертие". А у "нектара" корень, как в "некроманте" или некрозе, то есть др.-гр. νεκρός, "мертвый". Кстати, у амброзии есть еще и древнеиндийский аналог – называется амрита, это тоже напиток бессмертия. И да, он тоже букально означает "бессмертие", так как тоже состоит из отрицательной приставки и корня со значением "смерть", конечно же, связанного и с самим нашим словом "смерть", и с прилагательным "мертвый" (а также французским mort, и много чем еще). Есть еще и авестийская параллель: что-то вроде /амэша/, тоже прилагательное, тоже "бессмертный". Все это позволяет говорить о том, что слово *n̥mr̥tós ("бессмертный") было уже в праиндоевропейском. Это, честно говоря, неудивительно: как только человек постигает смерть, он тут же начинает своим мифологическим сознанием фантазировать о том, как было бы без нее хорошо – так рождается миф, а с мифом и слово.