ratsfromdh | будущая президентка соукокуляндии

я уже никогда не узнаю о том, где ты сейчас. о том, с кем ты сейчас провожаешь луну на покой. я уже никогда не увижу тот пленительный цвет твоих глаз, не забуду всех сказанные фраз. извини, но я больна тобой.

#fem_soukoku_week_24 6 день. ханахаки.

@raatsii_bot — поболтаем чуть-чуть?

День 5 "ранение" 《—Почему решила использовать порчу когда меня рядом не было...》 Какие-то такие.. ураа я снова в диджите, но правда очень тяжело к клип студио привыкнуть... #дазай #чуя #соукоку #бсд #конкурс #fem_soukoku_week_24

продолжаем. китти йосано и бабочки

🥺🥺🥺

~~ — Что ты... Это мне?— Чуя смотрит на него в замешательстве, выразительно подняв бровь. — Да, и тебе стоит принять его, — Дазай коротко вдыхает, — прежде, чем я швырну его тебе в лицо. Он чувствует, как щёки предательски краснеют, наверняка приближаясь оттенком к цветам, букет которых Дазай всё ещё держит на вытянутой руке. Эта идея определённо возглавит список самых худших, которые приходили в его голову, но он не может позволить себе потерять лицо перед Чуей — который, к слову, мог бы перестать стоять в недоумении и сделать хоть что-нибудь. — Ну же, — Осаму делает шаг ближе, протягивая цветы настойчивее, и выпускает воздух из лёгких, когда Чуя наконец-то берёт у него букет. Он молча разглядывает изящные растения, прежде чем снова поднять взгляд на Дазая. — Ну и в чём был твой план? — Что? — Я не поверю, что ты подарил мне цветы просто так. У тебя был какой-то план, не так ли? — О, уже не важно! — Дазай обречённо бьёт себя ладонью по лбу, резко разворачиваясь на пятках. — Мне придётся придумывать новую стратегию, учитывающую твой идиотизм. #зарисовка #соукоку

16!скк

чуть-чуть совместила кастрюлю, минизая и 22!чую

давайте небольшой челлендж, как у писателей, но только с артами. вы мне персонажа/пейринг, а я небольшой скетч вам😔

#fem_soukoku_week_24 День 4: Сигареты Дазай ненавидит две вещи: запах табака и нарушение её личного пространства. Поездки в общественном транспорте сулят и то, и другое. Взгляд касается винтажных наручных часов — в её распоряжении целых семь минут блаженной свободы до прибытия нужного рейса. Надежды хрупкой жемчужной нитью осыпаются наземь: слух улавливает приглушенный мат свидетельницы встречи металла с асфальтом — обронённая зажигалка. Придорожная пыль и бензин забиваются в лёгкие с очередным порывом ветра. Недолговечное одиночество прерывается огневласым хаосом — абрикосовый сироп, имбирный пряник, — сосредоточенно уставившемся в смартфон. «Хаос» поджимает губы — цепочка на шляпе одаривает прохладными поцелуями веки, смартфон и пачка сигарет исполняют котильон меж тонких пальцев с коротким аккуратным маникюром. Дазай представляет, как эти пальцы исчезают между её разведённых ног, а не в кармане косухи. Потуже затягивает узел на шейном платке, имитируя недостаток кислорода — по телу разливается тепло. Щелчок зажигалки возвращает в реальность. Дазай уже готовится прокашляться в демонстративном отвращении, прикрывая нос воротом плаща, но натыкается на растерянный взгляд. Пламя танцует на поверхности металлического чокера, борясь за первенство с лучами закатного солнца. — Вам дурно? — сипловатый голос рождает новую волну мурашек. — Разве что от собственных мыслей. — Могу воздержаться. — Воздержание губительно. Незнакомка одобрительно хмыкает, заплутавшая в коридорах собственных мыслей. Дазай запрокидывает голову к небу, теребя манжеты блузки. Каков шанс осуждения, если она вновь откроет рот? Сигаретный дым щекочет ноздри; горьковатый шлейф то ли кофе, то ли тёмного шоколада едва ли перебивает табачную кислинку. Гнилостная сладость, затхлый ментол — Дазай предпочтёт более быстрый и элегантный способ самоубийства. От которого не желтеет кожа, а волосы и ногти не сползут как с дилетантской папье-маше. — Не думали бросить? — Сигареты? — Привычный уклад жизни. — Постоянно, — бархатистый смешок ласкает уши. Дазай улыбается в ответ, старается казаться беззаботной и милой. Себя настоящую не помнит уже давно. Эстетически, её случайной спутнице идёт дым: витиеватые нити, стремящиеся в бесконечность — сосредоточение стремлений наивных падших душ. Куда лучше выглядела бы среди простыней, лёгких и шоколадно-кофейных, как её сигареты. — Позволишь откровение? — Валяй. Декорации светского салона истлевают, оседая пеплом на рваных серых джинсах. То, как легко подхватывают игру Дазай, вселяет надежду. Очередную, такую же хрупкую. — Я бы чертовски красиво смотрелась под тобой, разбитая. Дазай напряжена, готовая в любой момент отшутиться. Увернуться от пощёчины или презрительного взгляда. А возможно, наконец смириться и принять свою неправильность. Незнакомка достаёт из кармана пачку, опустошает прицельными, демонстративными бросками в урну. Аккуратно раскрывает, вывернув наизнанку. Металлический угол зажигалки едва ли способен заменить ручку, но она старается. Любопытство внутри Дазай растёт по соседству с оторопью. — Не люблю курить перед сексом: притупляется чувствительность языка, — возвращает откровение, протягивая зажатый меж пальцев клочок картона, прежде чем раствориться в людском потоке, стремящемся занять сидячие места подъезжающего автобуса. — Набери меня, когда захочешь стать целой. Угловатые цифры хранят под собой два иероглифа. Чуя. Дазай перекатывает имя на языке один раз, второй. По телу разливается тепло.