Блумсбери по-русски

Бань ми. Так называют сэндвич из багета, символизирующий стритфуд Вьетнама во всём мире. Колониальный отголосок французских дней умеет перевоплощаться: у вьетнамского лоточника в булке могут оказаться и селёдочные молоки, и куриная кожа, и обрезки свиного рубца, но по классике хлеб начиняют куриным паштетом и кусочками запечённого свиного окорока со свежей капустой и острой морковью.

 Жара. Вычитываю путеводитель по Вьетнаму, пью охлажденный молочный улун со свежей клубникой и вспоминаю три месяца в Нячанге в далёком 2017-м. Бань ми я любила, но с мясом никогда не брала — только с яйцом. Правило номер один для любителей уличной еды: с мясом, рыбой и морепродуктами, которые не готовят при вас, лучше дела не иметь. Кофе по-вьетнамски и багет с яйцом какое-то время были моим классическим завтраком, но потом я решила: довольно хлеба. Я же во Вьетнаме в конце концов. Прибавкой веса одна булка в день явно не грозила, просто я решила постоянно пробовать новые традиционные блюда, есть больше фруктов и овощей. Искрящийся, легкий, некалорийный Saigon Special Lager — само собой. Так я перешла на манго с маракуйей по утрам, а в обед уходила всё дальше и дальше от туристического квартала в поисках настоящих вьетнамских кафе. Суп с устрицами, рисовая похлебка с каракатицами и яичные блинчики с морепродуктами и овощами через месяц уверенно вышли в фавориты. Сладкого не хотелось, выпечки тоже, но всё же я очень обрадовалась, когда набрела на вьетнамскую кондитерскую во французском стиле, где попробовала профитроли с тающим во рту заварным кремом. К сожалению для владелицы, к счастью для моей фигуры, дорогу я не запомнила. Каждый день — новый маршрут, новые приключения. С таким девизом я однажды заблудилась в дальних кварталах и попала под дикий ливень, а добрая молодая вьетнамка подбросила меня на байке до книжного. Женщинам нужно держаться вместе.

— Почему я должен сдерживать в себе писателя? — спрашивал Роджер Саймон (NYT). — Мой отец никогда не скрывал в себе дальнобойщика.

Гениально, Саймон. Скрывать нельзя писать — думаем над запятой. #писательское

Люблю турецкую кухню. Вообще люблю писать о еде — страсть как. Пробовали кокореч? Келле-пача, ишкембе чорбасы, искендер-кебаб? Нет, никаких совпадений? А я даже чеченский жижиг-галнаш когда-то в Стамбуле ела (не спрашивайте). Вот только ширдан долмасы, голубцы из бараньих желудков, пока мимо — попробую наверстать при случае. Это была минутка турецкой гастрономии из рубрики "По следам неизведанной еды с Еленой Ди".

После грозы.

Откуда ни возьмись, аккурат между окрошкой и салатом из бакинских черри с кинзой, на разрезанной пополам обжаренной молодой картошечке с зелёными перьями чеснока (люблю помоложе) возникла идея романа про матриархат. И тут же я задумалась: насколько гуманно будет писать такое во времена, когда многие мужчины думают, что ещё не всё потеряно? Про слёзы ярости даже думать не хочется. А если представить, что мы ходим по кругу, и после матриархата наступит очередной коллапс, большая часть человечества вымрет, а оставшимся снова придётся выживать: открывать пенициллин, изобретать электричество и развиваться через боль и страдания... То где-то на репите тех времён, когда женщине запрещёно было показывать хоть какую-то сообразительность, а её мозг официально считался менее развитым, на уроке по женскому воспитанию расскажут о предматриархальном периоде, показывая ту самую книгу, положившую начало концу, и скажут: теперь вы знаете, кто виноват и к чему это всё привело. Хотя на самом деле, конечно, всё было совсем не так. Если вы женщина в поисках пути в учебники по истории, обращайтесь. #пишу #лайф

Ольга сказала, что уже пора, и предложила Яне отправиться на ретрит в ближайшие выходные. Став ведущей осознанной, она страшно гордилась, что под её началом расцветают души заблудших во вселенской суете. Долго размышлять не пришлось — надо, значит надо. Не будут же в "Осознанных" с таким шутить. Яна присоединилась к группе по духовному поиску больше из любопытства. И немного от скуки. Потом втянулась и настроилась серьёзно: купила браслеты с нужными камнями, обложилась сандалом и выбросила всю синтетику. Она даже подумывала перейти на сыроедение, но московское лето пронеслось неосознанно быстро. Приобщать к тайне самопознания своих знакомых тоже не стала — сплошь обыватели, ещё примут её за сектантку.

Из нового рассказа, который я редактирую (и очень надеюсь закончить сегодня).

Квас, лимонад, мохито... и немного слезы. За шторкой киоскёра — целая жизнь.

А он хорош... Макс Маккэндлс — антимаскулинный герой нового времени:

Я скорее тихо завидую тем мужчинам, которые проводили время с тобой, чем думаю о том, что ты опорочила себя. Это твоё тело, Белла Бакстер. Ты можешь распоряжаться им свободно.

Смотрели "Бедные-несчастные" (Poor Things)?

Полиглоты и книгочеи, подборка для вас. Знакомьтесь, изучайте, создавайте что-то своё. Если у вас есть страсть к языкам или литературе, это ваш круг. Иностранные языки ✔️English Exams подготовит ✔️Репетиторство с Дашей ✔️Английский на слух ✔️Eager Beaver ✔️Немецкий на слух ✔️Irina English ✔️Английский язык с Анастасией Литература ✔️Рай между строк. Время книг и кофе ✔️Карательная библиотерапия ✔️Книжный паблик ✔️И чтец, и жнец ✔️Все мы были маленькие 🔗 Бесплатное продвижение вашего ТГ-канала ЗДЕСЬ

В школе у меня было две страсти — литература и английский язык. Если с первой всё было настолько хорошо, что учительница приводила меня на чтение к пятиклассникам и давала на проверку их домашние задания, то со вторым ситуация была неоднозначной. Английский преподавала дама с регалиями, чья дочь неизменно побеждала на городских языковых олимпиадах. Не знаю, как ей это удавалось, ведь мать просто зачитывала нам тексты из учебника и заставляла зубрить диалоги. Это было мне не в тягость. С пятого класса я с интересом следила за жизнью школьников из Великобритании, США, а потом и Австралии, хотя жителей этой страны учительница английского и не думала называть aussie. Как и не собиралась втолковать юным умам хоть какое-то понимание грамматики. Тем не менее, устроившись в 18 лет в Route 66 на Арбате, я оказалась единственной англоговорящей из всего персонала кафе. Неудивительно, что иностранные гости, то есть 90% всех посетителей, восхищались моими описаниями блюд и даже некоторых московских достопримечательностей. Возможно, потому, что их приучили к ограниченному набору слов: бир, водка, туйлет, чек, онли кэш, типс, гудбай. Прошло много лет, и я стараюсь не вспоминать, как учительница русского и литературы, узнав, что я работаю в ресторане, с грустью спросила: "Ты моешь посуду?" Я не стала ей говорить, что ни одно блестяще написанное сочинение, или десятки прочитанных книг сверх списка литературы на лето, не помогли бы мне выжить. Не помогли так, как помогли когда-то диалоги картонных персонажей из учебников по английскому.