Воск в деталях

Над перспективными обманками в Тоскане и Умбрии думали со времен Брунеллески и Мазаччо («Троица»), в уравнениях и с кистью в руках успешно дурил людям голову Пьеро делла Франческа (алтарный образ из Бреры). Донателло отлично владел в рельефе техникой stiacciato (стьяччато): для иллюзии глубины пространства не просто уменьшаются фигуры и предметы, но сжимается (в миллиметрах) глубина рельефа. С тем же приехал в Милан и молодой Браманте. Первый документ о нем – гравюра на латуни (!!!), вырезанная по его рисунку Бернардо Преведари в 1481 году. На ней мы можем видеть на плоскости то, что архитектор через 10 лет гениально исполнил в Сан Сатиро. Места для нормального хора не было, но культ для чудотворного образа непосредственно интересовал заказчиков – семейство Сфорца. Культу нужно было достойное, смелое, ультрасовременное архитектурное оформление. Так вот, Браманте выложил в кирпиче и затем расписал в красках хор глубиной 97 см так, чтобы он казался глубиной 9.7 м, в десять раз больше. Поскольку ему это вполне удалось, ты входишь в храм – и видишь перед собой в общем-то будущий ватиканский Сан Пьетро, просто в более человеческом, камерном масштабе. Когда видишь это в первый раз невооруженным историей живописи и архитектуры взглядом, впечатление ошеломляющее: как красиво меня надурили! (В скобках отмему, что меня немного резануло, что рублевская «Троица», которую очень чтут на Западе, здесь вывешена тряпочкой на аналойчике у входа, но это, видать, невытравимая моя имперскость, простите). И гениальный фальшхор, и люнета с пятью радиальными глазками, и арки, вознесенные не над колоннами, а над пилястрами – все вошло потом в большую архитектуру, вплоть до Палладио (Вилла Пойяна) и Борромини (перспектива Палаццо Спада). Пожалуйста, позволяйте себя дурить только великим архитекторам.

В паре минут ходьбы от миланской Соборной площади спрятался шедевр урбинского архитектора Донато Браманте: церковь Девы Марии при Святом Сатире. Странное название объясняется просто: здесь стояла (и стоит) молельня, посвященная при Каролингах этому святому, а Джан Галеаццо Сфорца с матушкой на заре местного Возрождения продвигали культ Девы Марии, казавшийся им недостойным образом ослабевшим в миланских массах. Выкупили землицы, но уперлись в границу квартала Сокола, contrada del Falcone. Из-за этого амбициозную церковь пришлось строить в форме обрезанного креста, Тау, прикрепив ее сбоку к почтенной молельне. План этот вообще очень редкий в христианском зодчестве. Но в данном случае нескладушка с землей оказалась причиной создания настоящего шедевра: назовем его «фальшхором».

У меня тут на кухне случился внеплановый суд Париса, но без яблок раздора, умыкания невест и троянских войн. Не могу решить, кого из этих суперлекторов Страдариума, посетивших меня на моем бураном полустанке, я люблю больше - Галю Юзефович или Сашу Архипову. Поэтому поделил себя поровну. А вы что думаете?

Представим себе на секунду следующее. Сюжет - Страсти Христа, палачи, богоубийцы, эмоциональный накал невероятный, картина написана, согласно заказу, за 36 дней. То есть это - одна из самых БЫСТРЫХ работ художника на пике славы. Но вскоре после этого он убил на дуэли сутенера Рануччо Томассони, превратившись из модного художника в убийцу. Похоже заказчик, монсиньор Инноченко Массими, предпочел сбыть вещь - какой бы прекрасной ни была - художника-убийцы. В 1623 году он стал посланником в Мадриде, что и объясняет находку.

Я, благодетельницы и благодетели, редко делюсь тем, чего сам не видал, но тут... Караваджо своих картин не подписывал (за одним исключением), потому что мол у меня такой стиль, что никто не скопирует. Всех вокруг он считал ну так себе красильщиками, за исключением Аннибале Караччи. В результате копировали его столько, что Пуссен обозвал именно его убийцей живописи. Потому что эпигоны всего лишь эпигоны. Весь ХХ век атрибутировали да переатрибутировали почти половину дошедшего до нас из настоящего Караваджо. Твердые основания - глаза нескольких знатоков, очень редко - описи коллекций. По счастью, есть два десятка бесспорных вещей, от которых и принято, как говорится, плясать. "Се человек", которого за три года признали все, включая нашу Викторию Маркову (она мне вчера подтвердила), это большое чудо в истории изучения творчества Караваджо. О том, что такой сюжет он писал в Риме незадолго до изгнания, в 1605 году, было известно. В 2021, под шум ковида, выставили на торги в неплохом состоянии среднюю вещицу какого-то ученика Риберы (который многому на полотнах Караваджо научился), положили эстимейт в смехотворные 1500 евро. По счастью, пара умных людей спохватились, сняли, отправили в мастерскую. Там все просканировали по всей строгости реставрационной науки, вычистили - и выставили до октября в Прадо. Я видел на разных источниках детали. Я не специалист по Караваджо, просто очень люблю его с 1991 года и видел много, в том числе, с очень близкого расстояния, от первых работ (Эрмитаж, Уффицци, Лувр, Берлин) до последних. И вот: линии губ, век, тени на шее, под мышкой Христа, градации свечения на трех фигурах, выстроенных по театральной диагонали, кровавый цвет несшитого хитона - по мне, всё это выдает моего любимого художника. Теперь с нетерпением жду встречи с картиной - которая бог весть когда состоится. Но надо верить.

Воск в деталях любит зум. Присмотримся к одной вещице. Этот реликварий – из самых ценных вещиц, дошедших от середины IV века, времени, когда христианское искусство еще говорило на языке языческих богов. Св. Карл Борромео в 1578 г. нашел серебряный ларчик с мощами апостолов Петра и Павла, которые св. Амвросию прислал папа Дамас для возведения базилики Апостолов перед Римской заставой (см. карту). Три сцены из четырех построены так, словно все происходит при императорском дворе, потому что акцент на центральной фигуре. И даже трех отроков в пещи прибыл спасать ангел под стать Тесею. Есть версия, что ларчик заказал сам Амвросий, который вырос в Трире и мог – как сын префекта – видеть императорские собрания в существующей по сей день базилике. Просто на месте императора оказываются Мария с Младенцем, принимающая дары на тарелках (как при дворе), Соломон, судящий двух женщин, поспоривших о младенце, Иосиф, судящий своих негодных братьев. Базилику Апостолов переименовали потом в честь св. Назария и перестроили в добротном романском стиле, подражая Сант Амброджо. Лет 40 назад освятили в ней новый алтарь, ровно на том месте, где хранился реликварий, в конце XIX века переданный в Музей миланского диоцеза в Сант Эусторджо. В алтарь же поместили точную копию – и ее демонстрируют вот таким оригинальным способом. Реликварий хорошо виден, к нему можно подойти, и одновременно он внутри алтаря, он – в сердце храма. Если использовать разную оптику, от общего плана к крупному, как в кино, вы поймете, что для христианина, начиная со времен Константина и Амвросия, храм представляет из себя гигантский ковчег для хранения святыни, мощей. Именно на мощах, не фигурально, а буквально, служится месса, хлеб и вино превращаются в Тело и Кровь Христа. Но в древности реликварий был замурован, его никто не видел, а сейчас как бы приоткрыт что ли. В общем в миланском Сан Надзаро, как мне показалось, интересный пример тактичного диалога между глубокой древностью и современностью. Это очень важно для понимания амвросианской богослужебной традиции, «ambrosianità», без которой нет и миланской идентичности.

В субботу мне читать вторую лекцию из цикла «Рождение Ломбардии», который я провожу совместно с «Новой волной». Решил посвятить разговор «Шахматной доске» – так я много лет назад назвал Северную Италию эпохи коммун в моей первой напечатанной работе, написанной на пятом курсе. Залез туда четверть века спустя и нашел там одну мудрость, которой и делюсь. Фридрих I Барбаросса шесть раз пересекал Альпы, пытаясь усмирить ломбардцев и убедить их в прелестях имперского правления. Поскольку взамен на прелести он требовал то неслабых налогов, то делиться реликвиями святых, то срывал стены, то прогонял нагишом все непокорное мужское население перед строем, ломбардцы не шибко разделяли его энтузиазм. Тем не менее, терок у них меж собой тоже хватало, поэтому хватало и чудес жестокости к соседям. В 1158 имперские войска осадили Милан, и хронист Раевин пишет об этом так: «Никто не участвовал в этой осаде с большим неистовством и жестокостью, чем войска кремонцев и павийцев; и осажденные не проявили ни к кому из осаждающих больше враждебности, чем к ним. Между Миланом и этими городами давно существовали соперничество и раздоры; в Милане были убиты или мучились в тяжком плену многие тысячи их людей; земли их грабились и подвергались пожарам. Поскольку они не могли сами должным образом отомстить Милану, превосходившему их и по собственным силам, и по количеству союзников, то они решили, что настал подходящий момент расплатиться за нанесенные им оскорбления». Имперцы, столкнувшись с этой ломбардской вольницей, анализировали ситуацию. Дядя императора Оттон Фрейзингенский, из умнейших людей своего времени, описывал ее так: «Латиняне по сей день подражают мудрости древних римлян в расположении городов и управлении государством. Они настолько любят свободу, что предпочитают подчиняться скорее консулам, чем сеньорам, чтобы избегнуть злоупотреблений властей. Консулов они избирают из всех трех сословий - знати, вальвассоров и простолюдинов, - чтобы удовлетворить амбиции всех. А что бы те не злоупотребляли, их сменяют почти каждый год. Город подчиняет себе всех живущих на территории диоцеза, и с трудом можно найти сеньора или знатного человека, который не подчинился бы власти города». Город не стыдится, продолжает историк, посвящать в рыцари и допускать к управлению юношей самого низкого происхождения, даже ремесленников, «поэтому итальянские города превосходят все прочие по богатству и могуществу. Этому способствует не только разумность их учреждений, но и длительное отсутствие государей, которые обычно остаются по ту сторону Альп». К чему я это? Во-первых, мои студенческие переводы еще можно читать. Во-вторых, «шахматная доска» (которую я наверняка где-то тогда стянул) вполне реально описывает царивший в Ломбардии XI-XIII веков дурдом. В-третьих, открытий чудных в этой истории нас ждет много. Если кто в Паданской равнине, записывайтесь и приезжайте в субботу в Милан: https://docs.google.com/forms/d/12c4jblCrh56DITUjrggIiRyGD-Wiaje-nMDExMtsGrQ/viewform?edit_requested=true

Вот такая новость пришла из Москвы. Мы с друзьями периодически выпускаем такие пазлы из великих картин. И с друзьями же пишем к этим картины комментарии. Идея в том, что, собирая пазл, ты читаешь или почитываешь, что значат те или иные детали, которые постепенно складываются в общее значение картины. По сути, это и есть "Воск в деталях". Бессмысленно пытаться постичь поднебесную, не рассмотрев каждую травинку. Если б у меня было на то время, я бы сидел себе да складывал пазлы из любимых памятников, слушая какого-нибудь умника, который бы мне объяснял, что все это значит. Один из моих средневековых кумиров, император Фридрих II так описывал поведение соколов и их добычи - диких птиц. Аби Варбург, перефразируя Флобера, говорил, что в деталях скрывается Бог. Живьем я не видел ни первого моего пазла, ни второго. Думаю, и не увижу. Но очень надеюсь, что это красивая штука. Мне как-то особенно тепло, когда я знаю, что мои мысли таким необычным способом доходят до аудитории, которая теперь так далеко от меня. И, конечно, спасибо всем кто делился со мной здесь своими знаниями и предположениями об "Охотниках на снегу".

Заехал в Рим на два часа. На местном «мкаде» четкое деление римской кампании от столицы мира. От паствы я прямиком к пастырю: сегодня Вознесение, папа Франциск объявил о грядущем юбилее, который будет длиться с Рождества 2024 до Богоявления 2026. Молились о мире и - особенно здорово Франциск говорил о надежде. Потому что 2024 год он объявил годом надежды. Удивительное богослужение, со всей коллегией. Я пропел со всеми всю службу на латыни - это очень волнительно. Только по великому Своему милосердию Бог удостоил меня этой чести - первый раз в жизни. Мира всем. И надежды.