Братство конца Фелтона

  — Тогда почему ты не пытаешься?       — Я уже говорил…       — Да, знаю. Это тяжело, я понимаю. Но у тебя есть шанс. И чем дольше ты будешь ждать, тем труднее будет…       — Почему, чёрт подери, тебя это волнует? — крикнул он, и она захлопнула рот. — Я просто грёбаная пустая трата времени, нет? Даже если я каким-то образом восстановлюсь, что тогда? В чём долбаный смысл?       В её глазах вспыхнул гнев.       — Смысл в том, что ты жив, Малфой. И ты не в Азкабане. У тебя есть шанс жить, а ты сдался, даже не попытавшись…       — Ты не знаешь, — он покачал головой, — ты не можешь знать, что я потерял! Каково это — узнать, что твоя жизнь — ложь, каково это, когда у тебя отнимают весь твой мир…       — Нет, но я потеряла многое, — с яростью произнесла она.       — Тогда ты должна меня ненавидеть. Просто оставь меня страдать…       — Почему ты такой упрямый? Почему ты не можешь просто попытаться?       Ему хотелось бы от отчаяния вскинуть руки, но Драко мог только сжать их в кулаки.       — Сорок три процента! Вот почему…       — У тебя есть чёртов шанс, Малфой. Не сосредотачивайся на каком-то условном прогнозе…       — О, ради всего святого. Прибереги свой гриффиндорский оптимизм для грёбаного Уизли…       — Я не могу, — Грейнджер прикусила язык, красные пятна поползли по её шее к щекам. — Не могу, потому что Рон мёртв.       Стало так тихо — удручающе тихо. Внезапно проклятая тень, которая всегда преследовала её, обрела имя и форму.       Как, чёрт возьми, он мог не знать? Это ведь должно было быть новостью…       — Он был проклят во время Битвы за Хогвартс. В Мунго сказали, что у него девяносто пять процентов шансов выжить. Девяносто пять процентов, — Грейнджер покачала головой, безудержно смеясь, — с ним всё было в порядке. Несколько месяцев с ним всё было в порядке. Пока его не стало. The Seeker | Ловец

      — Повезло, что ты выжил, — повторила она, взмахивая палочкой и продолжая бормотать что-то под нос.       — Но… — слова застряли в горле, он пытался осмыслить эту её недосказанность.    

   «Сорок три процента», — сказала она ему в конце концов. Его шанс на выздоровление — сорок три процента.       Были и кое-какие другие тонкости: одни шансы на то, чтобы восстановить чувствительность пальцев рук и ног, другие — чтобы ходить и бегать.       Помфри улыбнулась, когда сказала, что велика вероятность, что он снова сможет использовать магию.       Но процент уже смеялся над ним. Отпечатался на веках. Стал последним, о чём Драко думал, засыпая, и первым, о чём он вспоминал, просыпаясь.

      Он барахтался, пребывал в тумане, изредка, короткими вспышками улавливал ход времени.       Никто больше не навещал его; не то чтобы он был этому удивлён, но какая-то его часть задавалась вопросом, вернётся ли мама в страну или, может, Тео и Дафна заглянут.       Драко не винил их за то, что они держались подальше.       Тем не менее на столе всегда стоял свежий букет цветов, резко контрастирующий со стерильными белыми стенами больничной палаты. Возможно, это просто декор для лучшего самочувствия пациентов. The Seeker | Ловец

Господь … это идеальное фото для моего канала, половину работ я читаю с таким лицом …😁

Ну красиво 😻продолжение в пути 😻

Мне тут книжечки пришли , как покончу с начатыми фф, буду читать , и конечно будут отзывы 😁

«Рубиновые запонки в комоде гардеробной.Немедленно доставь их в кабинет Клируотер. Жетон к камину прилагается».              — Тебе лучше идти, — советует Сьюзен Боунс, стоящая у неё за спиной.              Гермиона резко оборачивается.              — Я не могу просто так заявиться к Малфою в квартиру!              Сьюзен кивает на жетон, упавший на стол Юэна.              — Ещё как можешь. Он оставил жетон. А если ты этого не сделаешь, то знай, что Малфой превратит жизнь Юэна в сущий ад до конца месяца.              — Но… — Гермиона противится желанию топнуть ногой. — Это неприлично.              Сьюзен закатывает глаза.              — О, не будь такой ханжой, Гермиона. Ты просто идёшь за запонками коллеги. В прошлом месяце ты ходила домой к Джастину — забирала документы, которые он оставил. Тут то же самое.              Гермиона понятия не имеет, как объяснить Сьюзен, что это на самом деле не то же самое и она не может просто так ворваться в личное пространство Малфоя, как ворвалась в квартиру Джастина. Это… это вторжение. Всё в Малфое кричит о том, что подобное недопустимо. Малфой почти никому не говорит ни слова, если только не приказывает, не критикует или, в очень редких случаях, не признаёт, что задание выполнено, что, видимо, как теперь Гермиона знает, считается малфоевской версией комплимента. Он ни разу не присутствовал ни на одном внеплановом мероприятии отдела, за единственным исключением того, что прошло перед Рождеством. Даже тогда он взял с собой работу и всё время сидел в дальней кабинке в одиночестве. А ещё эти его отглаженные рубашки, свитера, идеальная укладка, высокий рост — такой, что кажется, будто всегда смотрит сверху вниз на неё, Сьюзен, Юэна, Джастина и всех остальных. Серые глаза непроницаемы и холодны, и Гермиона вечно чувствует на себе их взгляд, следящий, чтобы она не оступалась, не двигалась слишком медленно, или быстро, или как-то ещё, как ему там не нравится, и от этого ей хочется только ёрзать. Custom Fit | По размеру

Стакан в руке, не выдержав давления пальцев, треснул, разрезая осколками стекла грубую кожу на ладони до кровавых отметин.       Я поднимаю руку, наблюдая, как густая кровь стекает на пол, смешиваясь с виски, и думаю не о болезненном жжении раненых мышц, нет... В голове синхронно с гортанными стонами Грейнджер набатом звучит обещание.       Скоро польётся кровь. Мертвецы не рассказывают сказки.

😁

Видимо в Израиль дочу раньше осени не повезу , она там растает 😂