Схоларий | Σχολάριος

Маркус Плестед — историк богословия, патролог, доктор философии, профессор Университета Маркетт (США); с 1992 г. — православный христианин. * * * «Противопоставление Востока и Запада обыкновенно выражают в том числе и в категориях методологической несовместимости. Эта дихотомия находит чрезвычайно яркое выражение у Герхарда Подскальски. Для Подскальски триумф паламизма означает отказ от разума и поражение любого по-настоящему систематического или хотя бы логически упорядоченного подхода к богословию. Византийское богословие сделалось в лучшем случае сформулированным ad hoc ответом на конкретные проблемы, основанным только на монашеском опыте. Большей частью оно представляют собой не более, чем собирание святоотеческих свидетельств, зачастую — с целью патриотично утвердить свою национальную идентичность. При столкновении с латинской богословской традицией, куда более изощрённой, у византийцев Бали всего два варианта: изумленное удивление или полное отрицание. Представление о непреодолимом методологическом противоречии принадлежит не одному только Подскальски. Многие православные авторы, не разделяя его убеждённости в превосходстве Запада, тем не менее, находили такой подход весьма близким для себя и радостно противопоставлялт апофатический и мистический Восток рациональному и схоластическому Западу. Этот подход был незабываемым образом очерчен Владимиром Лосским; его охотно принимали такие авторы, как Иоанн Мейендорф, Филип Шеррард и Хри́стос Яннарас. Звучали и более проницательные голоса — в частности, Каллист Уэр и Андре де Аллё подвергли сомнению осмысленность резкого противопоставления теологических методологий Востока и Запада; впрочем, в методологической инаковости этих двух традиций они особо не сомневались. Именно эту предполагаемую “инаковость” я намерен исследовать в этом разделе, начав с описания формы византийской богословской традиции, унаследованной Паламой. Рассуждения о методологической инаковости Востока и Запада неизменно обращаются к следующей теме: новоизмышленная и чрезмерно рационалистическая по своему характеру Западная схоластика противопоставляется апофатической и построенной на опыте традиции христианского Востока. Этому противопоставлению придают необоснованно большое значение. Если мы понимаем под схоластикой не какую-то карикатуру — ничем не ограниченный разум, — а аккуратное и строго упорядоченное употребление разума для раскрытия и более точного определения истины Откровения, подкрепленного обращением к святоотеческим и философским авторитетам (именно в таком порядке), то никак нельзя отрицать, что этот метод не просто свойственен Византии, но и происходит из нее. Византийское богословие никогда не ограничивалось апофатикой и мистикой, но зачастую могло служить примером того самого суховатого занудства, которое так огорчало критиков схоластики — как на Востоке, так и на Западе. Если и можно указать момент ощутимого методологического сдвига, то это переход от более непосредственно основанного на Писании, более открытого и риторичного стиля отцов III-IV вв. к определенно более формализованному и склонному к опоре на авторитет характеру богословского мышления со времен христологической полемики V в. и далее». Plested M. Orthodox Readings of Aquinas. Oxf., 2012. P. 44-46

Что-то я отвык от языка советского литературоведения за годы, прошедшие с момента окончания бакалавриата с его списками литературы. «Начиная с произведений В. Скотта, во всех, или почти во всех, исторических романах XIX в. на переднем плане изображались вымышленные (частные) герои, тогда как исторические деятели фигурировали на периферии сюжета. Для своего времени такая композиция исторических картин означала не только одно из величайших достижений искусства на путях его демократизации и приближения к правильной трактовке исторической роли простых людей — в конечном счете, народных масс, но и известную ограниченность. Подобное построение романов, стимулируемое усилением частных элементов в жизни буржуазного общества, обусловливалось объективной невозможностью для художника (при тогдашнем уровне исторических знаний и обобщающих способностей самой литературы) подняться над сферой частного быта исторических лиц, обрисовать их во весь рост и во всей полноте их связей с эпохой, с ее движением. И хотя отдельные и небезуспешные попытки выйти за узкие рамки такой традиции делались уже давно, однако коренные сдвиги в этом направлении стали возможны лишь на следующей стадии развития исторического романа. Начало ей положила Великая Октябрьская социалистическая революция, вызвавшая новый прилив историко-художественной литературы — прежде всего в самой стране Советов. В советском историческом романе ведущее место занял самый исторический процесс, борьба народных масс и выдающихся деятелей, преследующих не только свои частные, но и классовые, государственные и общенародные цели». Горский И. К. Исторический роман Сенкевича. М.: Наука, 1966. С. 14-15

Иоанн Буридан, средневековый парижский логик, замечательно формулирует различие богословия как (аристотелевской) науки и метафизики (а еще забавно, насколько более громоздким выходит схоластический текст в русской передаче, если сравнивать с оригиналом). * * * «Следует отметить также, что [при обсуждении вопроса о том, является ли метафизика премудростью] метафизику мы с теологией, которая исходит из того, что не познано, но принято на веру, не будучи не известным per se, ни самоочевидным (evidentissimis), не уравниваем, поскольку без сомнений считаем, что сия теология является премудростью (sapientia) более первичным образом и в самом собственном смысле слова (principaliorem et maxime proprie dictam). В вопросе [о том, является ли метафизика премудростью,] мы рассматриваем только интеллектуальные хабитусы, которые изыскиваются человеческим разумом в процессе рассуждения и дедуктивно выводятся из того, что для нас очевидно. В этом смысле Аристотель и называет метафизику “теологией” и “божественной наукой”. Соответственно метафизика отлична от теологии тем, что, хотя обе исследуют Бога и Божественные предметы, метафизика исследует их лишь поскольку, поскольку они могут быть предметом доказательства или заключения и индуктивного вывода, сделанного доказательным разумом. Для теологии же первоначалами являются положения, которые принимаются на веру совершено безотносительно их очевидности, а затем рассматривает все то, что может быть дедуктивно выведено из положений такого рода (quamcumque ex huiusmodi articulis posset deduci)». «Notandum est quod hic non comparamus metaphysicam ad theologiam, quae procedit ex ignotis creditis quamvis non per se notis nec evidentissimus, quia sine dubio illam theologiam tenemus principaliorem et maxime proprie dictam sapientiam. Sed non in proposito non quaerimus nisi de habitibus intellectualis ex humana ratione et processu ratiocinativo inventis et ex nobis evidentibus deductis. Sic enim Aristoteles metaphysicam vocat ‘theologiam’ et ‘scientiam divinam’. Unde in hoc differt metaphysica a theologia, quod cum utraque consideret de deo et de divinis, metaphysica non consideret de deo et de divinis nisi ea quae possunt probari et ratione demonstrativa concludi seu induci. Theologia vero habet pro principiis articulos creditos absque evidentia et considerat ultra quamcumque ex huiusmodi articulis possunt deduci». _________________________ Zupko J. John Buridan: Portrait of a Fourteenth-Century Arts Master. Notre Dame (IN), 2003. 337

В День славянской письменности и культуры рассказываем, как он возник! Лектор — Петр Пашков @scholarios. 🟪 Академия журнала «Фома»: о важных для культуры датах

Дорогие коллеги, прошу прощения. Ни у кого, случайно, нет номера журнала Istina, 3 том за 1974 год? Там статьи коллектива исследователей с критикой учения свт. Григория Паламы. На сайте журнала статьи есть, но платно, а покупать из-за границы в наших нынешних условиях я так и не научился пока.

Занятно, как протопресв. Иоанну Мейендорфу ощутимо не нравится «Точное изложение православной веры»: «[Восточные отцы Церкви] скорее порицали искажения христианской Истины, чем пытались раскрыть ее положительное содержание – ибо она воспринималась как живое Предание и как целостная Истина, что вне и выше доктринальной формулы. Наибольшая часть богословских сочинений носит либо экзегетический, либо полемический характер, и в обоих случаях христианская вера принимается как данная реальность, которую можно истолковывать или отстаивать, но которая не нуждается в исчерпывающих формулировках. Даже Иоанн Дамаскин, именуемый иногда “Аквинатом Востока” за то, что он составил систематическое “Точное изложение Православной веры” (De fide orthodoxa), на самом деле создал лишь краткое руководство, но никак не богословскую систему; и если его мысли чего-то не доставало, то именно той самобытности философского творчества, без которой не бывает никакой новой системы». «Творения преподобного Иоанна Дамаскина. 1. “Источник знания”, книга, состоящая из трех частей: а) “Диалектики”, содержащей изложение философии Аристотеля; б) “Списка ересей”, включающего 103 названия; в) “Точного изложения православной веры”. Эта последняя часть представляет собой первый в своем роде опыт систематического изложения христианского богословия. В течение многих веков эта книга служила учебником богословия. В X веке она была переведена на славянский язык, в XII – на латынь. Ничего оригинального в ней не содержится: это всего лишь компиляция святоотеческих понятий и мыслей, принадлежащих авторам первых веков христианства». Иоанн Мейендорф, протопресв. Византийское богословие: исторические тенденции и доктринальные темы. Иоанн Мейендорф, протопресв. Введение в святоотеческое богословие. Минск, 2007. С. 328.

Чехов, «Скрипка Ротшильда». «На том берегу, где теперь заливной луг, в ту пору стоял крупный березовый лес, а вон на той лысой горе, что виднеется на горизонте, тогда синел старый-старый сосновый бор. По реке ходили барки. А теперь всё ровно и гладко, и на том берегу стоит одна только березка, молоденькая и стройная, как барышня, а на реке только утки да гуси, и не похоже, чтобы здесь когда-нибудь ходили барки. Кажется, против прежнего и гусей стало меньше. Яков закрыл глаза, и в воображении его одно навстречу другому понеслись громадные стада белых гусей. Он недоумевал, как это вышло так, что за последние сорок или пятьдесят лет своей жизни он ни разу не был на реке, а если, может, и был, то не обратил на нее внимания? Ведь река порядочная, не пустячная; на ней можно было бы завести рыбные ловли, а рыбу продавать купцам, чиновникам и буфетчику на станции и потом класть деньги в банк; можно было бы плавать в лодке от усадьбы к усадьбе и играть на скрипке, и народ всякого звания платил бы деньги; можно было бы попробовать опять гонять барки — это лучше, чем гробы делать; наконец, можно было бы разводить гусей, бить их и зимой отправлять в Москву; небось одного пуху в год набралось бы рублей на десять. Но он прозевал, ничего этого не сделал. Какие убытки! Ах, какие убытки! А если бы всё вместе — и рыбу ловить, и на скрипке играть, и барки гонять, и гусей бить, то какой получился бы капитал! Но ничего этого не было даже во сне, жизнь прошла без пользы, без всякого удовольствия, пропала зря, ни за понюшку табаку; впереди уже ничего не осталось, а посмотришь назад — там ничего, кроме убытков, и таких страшных, что даже озноб берет. И почему человек не может жить так, чтобы не было этих потерь и убытков? Спрашивается, зачем срубили березняк и сосновый бор? Зачем даром гуляет выгон? Зачем люди делают всегда именно не то, что нужно? Зачем Яков всю свою жизнь бранился, рычал, бросался с кулаками, обижал свою жену и, спрашивается, для какой надобности давеча напугал и оскорбил жида? Зачем вообще люди мешают жить друг другу? Ведь от этого какие убытки! Какие страшные убытки! Если бы не было ненависти и злобы, люди имели бы друг от друга громадную пользу. Вечером и ночью мерещились ему младенчик, верба, рыба, битые гуси, и Марфа, похожая в профиль на птицу, которой хочется пить, и бледное, жалкое лицо Ротшильда, и какие-то морды надвигались со всех сторон и бормотали про убытки. Он ворочался с боку на бок и раз пять вставал с постели, чтобы поиграть на скрипке». * * *

Недавно записывали для портала «Богослов RU» подкаст в связи с моей диссертацией, и в ходе беседы (скоро, вероятно, будет опубликована) зашла речь о характере и значении различий между православием и католицизмом. Мой собеседник обратил внимание на то, что при знакомстве с материалами дискуссии на Ферраро-Флорентийском соборе можно сделать удивительное открытие: оказывается, византийцы, и в частности свт. Марк Евгеник, вовсе не воспринимали свою полемику с латинянами как спор между «мистически-апофатическим восточным исихазмом» и «рационалистической западной схоластикой». Попробовал написать, что я об этом думаю: https://vk.com/wall-184478279_211656

⚡️ Декан ИФФ священник Андрей Постернак защитил докторскую диссертацию по теологии Члены Объединенного диссертационного совета ПСТГУ и СПбДА большинством голосов приняли решение о присуждение степени доктора теологии за исследование «Служение женщин в Древней Церкви». Оппонентами на защите выступили президент ИФ МГУ академик РАН Сергей Павлович Карпов, д. и. н. Владимир Михайлович Тюленев (Институт гуманитарных наук) и д. филолог. н. Андрей Юрьевич Виноградов (ВШЭ). В отзывах оппонентов отмечен высокий уровень и актуальность диссертации отца Андрея. Поздравляем дорогого отца Андрея! АКСИОС! ———— Священник Андрей Постернак — выпускник МГУ, защитил кандидатскую диссертацию по истории. Декан ИФФ, профессор кафедры всеобщей истории, директор Православной Свято-Петровской школы, клирик храма свт. Николая в Кузнецах. Отец Андрей много лет занимается научной работой, он автор нескольких книг, множества статей и других публикаций. P. S. Диссертационный совет принял к защите докторскую диссертацию профессора кафедры систематического богословия и патрологии Петра Борисовича Михайлова.

Замечательный и очень полезный материал Валерия Борисовича Синильщикова. Автор собрал и обработал сведения об изменениях церковного и гражданского статуса архиереев Русской Церкви, живших и совершавших свое служение на территории СССР в 1917-1966 гг. Разработана электронная база данных. По каждому из 667 архиереев собраны и обработаны сведения об: - изменениях «церковного статуса» (хиротония, уход на покой/назначение на кафедру, отпадение в раскол/возвращение в Церковь, переход из юрисдикции возглавляемой свмч. митрополитом Петром, затем митрополитом/патриархом Сергием и патр. Алексием I – к «непоминающим» и обратно; - изменениях «гражданского статуса» (рождение, аресты, нахождение в заключении и ссылке, освобождение, эммиграция/иммиграция, нахождение на оккупированной территории, смерть). Основные результаты статистической обработки представлены в виде графиков и диаграмм. Также графически представлены сведения об изменениях статусов каждого из архиереев поименно. Ниже дано подробные пояснение и обоснование принципов отнесения архиереев к той или иной категории в спорных случаях. https://vk.com/wall-184478279_211064