Андрей Полонский в тг

Собираюсь на Дворцовую, на круглый стол по судьбе толстых журналов. Вести будет - Игорь Караулов. Если кому интересно - шатер f, в четыре часа. Уже опаздываю, - как уверяла Алиса. Главное - не выпить по дороге из неправильного пузырька.

Немного о механике врага. Как осуществляется антирусская пропаганда в тг-канале Романа Абрамовича BRIEF? Более или менее умно, то есть непрямо. Вчера она поместили любопытный материал о "смертях от отчаяния" - самоубийству, наркотикам, алкоголю - по нашим регионам. Вроде бы всё относительно корректно и интересно (социологию без документированных ссылок хочется проверить). Но есть небольшой абзац в этом тексте. Рассказывая об "отчаявшихся", автор пишет: "Представьте мужчину среднего возраста, около 45-55 лет. Он живет в национальной республике, например, в Бурятии, в моногороде или селе. У него среднее образование или ниже, он разведен. Одна из самых перспективных опций заработать — армия. " Таким образом добровольческий призыв в Вооруженные Силы трактуется как удел неудачников. Всё это скрыто в тексте, претендующем на анализ. На мой частный взгляд подобная пропаганда куда хуже, чем открытые перепосты с чьими-либо пацифистскими высказываниями, за которые легко дают административку или реальный срок. Гаже, мерзлей и коварней. Я в принципе убеждён, что ни одно высказывание не заслуживает уголовного преследования, если в нём нет прямого призыва к антигосударственным действиям во время войны. Но эта иезуитская мерзость, оскорбляющая тысячи русских добровольцев, должна быть названа иезуитской мерзостью. И ничем другим. Жаль, что авторы тг-канала - анонимы. Некому плюнуть в рожу.

Блинкен на прессухе в Киеве заявил: Если кто-то хочет сделать ставку против Украины, не делайте этого. Это было бы большой ошибкой. Лучше никогда не делать ставку против Соединенных Штатов; и лучше никогда не делать ставку против Украины. Прекрасная откровенность. Вот и посмотрим, что лучше.

В комментариях западных СМИ к переговорам Путина и Си в Пекине вновь прозвучала очень характерная нота. Речь шла об авторитарных лидерах, слишком долго пребывающих на вершине власти. Секрет здесь предельно прост. Яркие лидеры на вершине власти в крупной стране неминуемо становятся субъектами международных отношений и мешают чаще всего анонимным структурам глобального влияния, перестают быть легальными куклами на политическом театре корпораций. Тут их главная сила и главное неудобство. "Хозяева" цивилизованного мира не потому любят сменяемость власти, что как-то хотят иметь в виду "волю народа", избави Бог, а потому, что мечтают обезопасить себя от сильных и опытных противников, сохраняющих возможность действовать в национальных интересах (чем были сильны старые европейские монархии). Вот, собственно, и весь секрет.

У луганского поэта и воина Александра Сигиды-младшего вышла новая книга "Уходящая раса". Книжку я ещё в руках не держал, но твердо знаю, что в современной русской поэзии Сигида - один из самых сильных и своеобразных голосов.

Жила-была девочка, говорившая миру "да", Собиравшая цветы зла и пьянящие сердце травы, Ее смерть потрясла дороги и города, Открыла ворота для беды и потравы. Говорят, она являлась нам как звезда На последней границе нави и яви, И с тех пор поселились отчаянье и вражда В лесах, где царили мечты о любви и славе.

Днями умер поэт Богдан Агрис. Настоящий поэт, но совершенно мне чужой - по интонации и музыкальной фразе. И то, и другое у него было, что нынче редкость. В откликах на его смерть от литераторов близкого ему направления неожиданно появились неприличные эпитеты - "громадный поэт", "великий", и так далее. Боюсь, что эти безвкусные и преждевременные определения могут сильно помешать прочесть стихи Богдана тем, кто никогда их не читал. Тем более, что они ничего не объясняют. Агрис как раз был поэтом особенной, очень частной ноты. Взгляд на мир испуганной птицы. В его стихах бьётся о прутья материального существования отчаянно уязвимый комок бессмертия. Дай Бог ему пробиться, остаться в русском слове и людской памяти. Остальное - схлынет.

Вчера долго говорили с Джоном о боли, которую несёт война. И подумали о том, где те весы, чтоб взвесить боль и отчаяние разных эпох. Но не надо обманывать себя. Через трагичное время надо продраться, надо выйти живыми по другую сторону сюжета и посмотреть, что случится дальше. Если не нам самим, то хотя бы тем, кого мы считаем нашими, родными. Никакого другого достойного выхода - пытаться бежать, спрятать голову в песок, закрыться, уйти в "искусство" - для себя я не вижу. Хотя есть же люди, которые "спокойно" живут. А есть и совсем забавные картинки. Вчера ночью, жадно пытаясь поймать первое настоящее ночное тепло в Питере, я отправился на долгую прогулку с собакой. На велосипеде. Это особый жанр, прекрасный во многих отношениях - ты, собака и велосипед. Очень тренирует искусство внезапного торможения. И вообще реакцию. И тут возвращаюсь я домой по Фурштадской, со стороны Таврического сада, и виду перед собой целующуюся парочку. О, подумал я, какая милая городская картинка. Но потом что-то меня смутило. Мы подошли поближе - и я понял - ба! так то ж два парня. Хипстеры. Причем один такой с бороденкой - и дамской сумочкой. Они шли весело по Фурштадской к Чернышевской и, как это водится, громко выясняли отношения. Я поехал вслед за ними. Цири рвалась вперёд но пришлось попридержать собачку. Вот, подумалось, цветущее многообразие форм. Конечно, инстинкт белого цисгендерного мужчины нашептывал мне свои непристойности, но я подавил его в основании, отдавшись лёгкому обаянию ночи. Действительно, город, бульварчик, два весёлых человека, ты с собакой. Все это скоро кончится, оборвется, даже все равно, с войной ли, неизбежным течением времени, ещё большим ужесточением полицейского режима или просто с твоей, уже совсем недалёкой смертью. Ну пидоры, - думал я, - ну идут. Пусть кто-то, да будет счастлив, как умеет, здесь и сейчас. А человечество как нибудь выживет. В конце концов, спартанцы великолепно себя чувствовали и на войне и в полисе. А ведь все они поголовно долбились в задницу. Так заканчивался вечер, начавшийся с разговора с русским душой американцем Джоном Наринсом о неизбежных трагедиях военной поры.

Идёт война, формируется правительство, люди радуются теплу и готовы любить друг друга на перекрестках и площадях, в парках и на лестницах, в отелях и роскошных домах, а я загнал себя в невиданный цейтнот по работе. Три текста в одно место, один, но уже просроченный - в другое, так и не написанный пересказ эпоса, который надо было сдать вечность назад, и главное, что это все равно, чтоб поддержать угасающие силы. Столб жить и давать жить своим близким, я должен писать. Если я остановлюсь, мы окажемся на грани нищеты. Это прекрасно потому что я, черт возьми, выбрал эту профессию и в юности мог только грезить от подобной востребованности, но это и проклятие. Ни субботы, как у евреев, ни пятницы, как у мусульман, ни воскресения, как у моих добрых единоверцев. Караулов сегодня написал что элита - это те кто в своих занятиях не думают о куске хлеба. И что среди писателей элиты мало,. У меня до войны были периоды когда по этому определению я мог бы чувствовать себя элитой. Сейчас я чувствую себя персонажем фильма из самого детства, от которого помню только название: Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?

И если уж с Минобороны все так интересно получилось, то, может, стоит выпустить на свободу Стрелкова? Или хотя изменить ему меру пресечения и отправить его на фронт. Потому что вон и Шойгу сняли, и замов его арестовывают (а другие высокопогонники сами спешно уходят в отставку), и речь уже идет о гигантских хищения и чуть не о госизмене... А Стрелков будет сидеть четыре года в колонии за критику Минобороны в Телеграме. Я один вижу в этом некоторое несоответствие? Игорь Иванович человек сложный, к нему может быть масса вопросов. Однако взяток миллиардных не брал, хоромов себе не понастроил, зато много раз мог быть убит на различных войнах, где сражался за интересы России. Взятие в 2014 году Славянска с несколькими десятками добровольцев - это сродни высадке отряда Фиделя Кастро на Кубе в 1956-ом. Хочется кому-то или нет, но Стрелков - уже часть истории России. И держать такого человека за решеткой во время крупномасштабной войны, когда его опыт может быть успешно использован вооруженными силами, - более чем странно.