анна андреевна

Что такое этот ваш Бежицкий район в Брянске и почему мне ехать до туда 50 МИНУТ???

Вчера снова с Мирой рассказывали, что гомофобию в Россию привез Петр 1, посмотрев что такой закончик есть в гейропе Снова услышали «да не может такого быть» Каждый раз как в первый обожаем смотреть на реакцию людей, когда они это слышат

Снова как в Ривердейле, сидим болтаем на пустой парковке, улыбаемся и пьем водичку вместо водочки

Счастливая семейная

Мы с Мирой в квартире вдвоем. Звонит домашний: —Да, пап, я поняла тебя, сейчас пришлю Звонит сотовый: —Да, мам, я поняла тебя, сейчас узнаю Снова домашний: —Да, пап, я поняла, сейчас сделаю Снова сотовый: —Да, мам, сделаю, все поняла Снова домашний. Сотовый. Домашний. Сотовый. Домашний. Я в какой-то момент из комнаты: —ДА ОНИ МОГУТ УЖЕ САМИ РАЗМУТИТЬСЯ МЕЖДУ СОБОЙ НЕТ???

Мальчики, каждый раз когда вы говорите «не все мужчины такие», вспоминайте пожалуйста что ваши девочки живут вот примерно.... В этом. Каждый наш аргумент натыкается на «я не порнодрочер я просто хочу чтобы ты гнулась как модель и была громкой, я что много прошу?????» В то же время когда мы просим найти клитор нам прилетает «а откуда я знаю где он должен быть» И так далее. Сейчас я смотрю на это и думаю о том, что все реплаи подтверждают изначальный твит. Вот со всем этим набором НЕ ЗАНИМАТЬСЯ СЕКСОМ С МУЖЧИНАМИ ВООБЩЕ — реально проще. Это к вопросу «почему она мне не дает» и «почему она меньше хочет секса чем я» Да потому что ты долбоеб и все.

Отдыхаем. Много кушаем. Трахаемся сексом. Гуляем по Брянску. Смотрим российские сериалы. Любим друг друга. Пока никаких новостей, но скоро обязательно будет что-то интересное. Будет — как только я вылезу из своего сонного марева майских.

Ладно я забыла что это был белтейн и мне должно было присниться что-то такое

Сегодня моя головушка решила подкинуть мне сон: Мы в огромном доме с друзьями, нас ровно девочек и мальчиков. Сидим отдыхаем, все хорошо. Гаснет свет, все ржут, бабац – незнакомый человек (что-то типа сосед) бежит на нашего друга с вилкой и втыкает в глаз. Мы от этого соседа с вилкой естественно разбегаемся. И начинается, как вы понимаете, бойня. Мы начинаем поголовно умирать от рук каких-то людей которые превращаются в что-то типа «зомбаков». У них нет отличительных черт, ничего не поможет понять, что это именно зомбак, пока он не кинется на тебя. Одного такого «нечеловека» мы даже понимаем к себе в команду и он, конечно, косит половину нашего дружного отряда утром. Но, как говорится, это было не самое страшное. Один из самых типичных сюжетных снов, на самом деле. Где-то в конце, когда нас уже остается человек 5 мы понимаем, что либо мы будем биться, либо нас всех сожрут. Все это время мы «прячемся» на втором этаже дома, в котором находимся. Мальчики убивают «зомбаков», пока те поднимаются по лестнице и это некоторое время нас спасает, но свет начинает гаснуть все чаще и, естественно, мы понимаем, что скоро нам пизда. Мы еле как выбираемся из этого дома, понимаем, что это не только в доме — в городе и во всем мире. Я придумываю план. Во сне он кажется гениальным (сейчас как вы понимаете уже нет). Мы находим в домах, в закрытых магазинах (передвигаемся перебежками) и в других разных помещениях что-то, что может напоминать оружие. И, так сказать, объявляем городу (хотя местность в которой мы были это скорее село), что у нас есть все для жесткой войны против этих зомбарей. Естественно, люди приходят. У нас образуется «полигон» на подходе к нашей деревеньке и на границе мы как раз мочим всеми возможными способами этих тварей. Люди выстраиваются в очередь, но так как людей много, сложно уследить и зомбаками иногда оказываются и люди в толпе. Я с какой-то из подруг сбегаю в помещение, чтобы немного передохнуть. Передо мной появляется девочка, она плачет, все по классике и в какой то момент начинает кидаться на меня. Я не знаю, почему именно это событие — эпицентр сна. У меня в руке только ржавая стрела с туповатым наконечником, но я со всей дури убиваю детеныша. Причем я бью ее, а она встает, я снова бью, а она снова встает. В итоге мне приходится, так сказать, крупным планом наделать в ней дыр и только тогда это всн заканчивается. Когда мы выходим из помещения, зомбаки почти все полегли и люди, вроде как, справляются. Я не успеваю узнать, закончилась ли эта битва в нашу пользу, как только я выхожу, убитая от смерти этого детеныша, в меня, естественно, влетает зомбак и протыкает какой-то длинной заточенной палкой. Мой сон заканчивается на мысли о том, кто же все таки был настоящими зомбаками, мы или они. В конце сна мне приходит мысль, что это все мы, жестким образом перекосив половину деревни, является угрозой, а не они. Сон будто прокручивается заново и показывает мне другую вариацию, где это мы — опасность. И та девочка, которую я заколола, была чьей-то дочерью и сестрой, она пыталась встать, потому что очень боялась умирать. Сон был четкий и детализованный. Красивый и очень жесткий. Проснулась с ощущением «как я боялась что все это происходит в действительности». Это правда — во время сна я неоднократно вспоминала будто, что я могу спать, но реальность сна убеждала меня, что все это правда и я не могу проснуться из этой бесконечной беготни и страха Конец!

Небо синее, солнышко пригревает, пончик вкусный, лисичка счастливая 😼