Я делал фильм не о воине, а о человеке ищущем. Подкупил он меня своей болью. Письма его грустные, без бравады, очень правдивые, а последнее письмо, перед смертью, так совсем... Пишет он Брурии - своей последней любви.
Пишет в самолете, когда они уже летят в Уганду. Цитирую отрывочно.
Я нахожусь в критической стадии своей жизни, в глубоком внутреннем кризисе... вспоминаю безумный и жалкий вопль из пьесы, - Остановите мир, я хочу сойти!.
- Но невозможно остановить сумасшедший шар... и поэтому хочешь - не хочешь, живой или мертвый...ты здесь. Хорошо, что у меня есть ты моя Брур, и хорошо, что есть место, где преклонить усталую голову... Всё будет в порядке...
Он пишет "все будет в порядке", но летит на операцию, зная, что погибнет. Он говорит своему другу: - Не вернусь.
Премьера фильма была в Иерусалиме. На премьере были все друзья Йони из спецназа, родственники, правительство, партия...
Я, честно, волновался, что они найдут массу неточностей, особенно спецназовцы, придерутся, что не так они целились, не так стреляли... не так показана операция... и поэтому вышел из зала в начале просмотра и пришел к концу, когда уже шли титры.
Захожу. Темнота. Титры проходят. Зажигают свет. Тишина. Ну, то есть гробовая тишина. Первая мысль, - тихо отвалить. Минута тишина, две, три.
Вдруг, смотрю стоит парень такой крутой рядом, под два метра, явно оттуда, из спецназа... и глаза его мокрые... Обращаю внимание, что все тихо подстанывают..
И тут первый кто-то начинает хлопать... Ну, и все обрушиваются. Не стесняются чувств, жесткие, никогда не плачущие... плачут.
Потом ко мне подвели отца Йони, Бен-Циона, уже тогда ему было под 90. Он сказал фразу, которая лишний раз подтверждает, что чувства побеждают любую ментальность..
Он сказал: — Должен был придти русский режиссер, чтобы сделать самый израильский фильм о Йони... (и мне лестно, конечно было, тут на нас все смотрят, прислушиваются, что он скажет, он в Израиле - человек - легенда, и тут вдруг он такое говорит. Сегодня, пересматривая фильм, много бы изменил)
Мы с ним полчаса разговаривали... Потом подходили и подходили...
Я помню, очень хотел есть. Не ел с утра. И я видел, как цель для меня, там, впереди, стоит стол с едой... и там было и кофе, и пиво, и всякие вкусные бутерброды... Но к столу я так и не подошел. Все время меня кто-то перехватывал и говорил о своих чувствах... о другом Йони... всех он задел.
Что же произошло, по моему ощущению. Все просто почувствовали, что место Йони пусто. Уже нет таких романтиков. Таких подполковников, генералов, политиков. Такой боли нет.
Нет этого вопроса:
— Для чего живу? — который пылал в нем.
На смену пришло холодное, расчетливое время. Новое. Безжалостное. Эгоистичное. Сменились эпохи.
Он, Йони, искал на самом деле, эту связь, которая называется Любовью. Он искал ее в любви к стране, к женщине, родителям, друзьям, братьям... людям вообще... А жизнь заставляла воевать, ненавидеть... И он, измученный этим противоречием, стонал,
— До каких пор будут эти жертвы, им нет конца?!.. Он мечтал о мире. Эта тема почти в каждом его письме!..
...И тут я должен вставить свои "пять копеек".
Мир может прийти только в одном случае
И не думайте, что я идеалист. Посмотрите, ведь видно, — сила ничего не дает. Против силы находится новая сила... Только когда мы направим мысли наши на объединение...
Просто направим. Просто решим, что мы не отвлекаемся на чушь всякую, мишуру, а начинаем помогать друг другу мыслить в этом направлении.
Создаем такое магнитное поле Любви. Создаем сеть, в которую, мы мечтаем, попадет все человечество. Строим лабораторию, в которой проводим опыты над собой и стремимся подняться над эго, над себялюбием...
Стремимся соединиться... чтобы мир не обрушился.
И тогда, произойдет чудо. И мы почувствуем себя одним целым.
И мир попадет в эту нашу сеть. И не обрушится. Потому что мысли - материальны.