Покров Пресвятой Богородицы!

А в смерти Христовой прошло и еще самое страшное – то мгновение Богооставленности, которое заставило Его в ужасе воскликнуть: Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?.. Бывает, стоим мы у постели только что умершего человека, и в комнате чувствуется, будто воцарился уже не земной мир – мир вечный, тот мир, о котором Христос сказал, что Он оставляет Свой мир, такой мир, какого земля не дает... И так мы стоим у гроба Господня. Прошли страшные страстные дни и часы; плотью, которой страдал Христос, Он теперь почил; душою, сияющей славой Божества, Он сошел во ад и тьму его рассеял, и положил конец той страшной богооставленности, которую смерть представляла собой до Его сошествия в ее недра. Действительно, мы находимся в тишине преблагословенной субботы, когда Господь почил от трудов Своих. И вся Вселенная в трепете: ад погиб; мертвый – ни един во гробе; отделенность, безнадежная отделенность от Бога побеждена тем, что Сам Бог пришел в место последнего отлучения. Ангелы поклоняются Богу, восторжествовавшему над всем, что земля создала страшного: над грехом, над злом, над смертью, над разлукой с Богом... И вот мы трепетно будем ждать того мгновения, когда сегодня ночью и до нас дойдет эта победоносная весть, когда мы услышим на земле то, что в преисподней гремело, то, что в небеса пожаром поднялось, услышим это мы и увидим сияние Воскресшего Христа... Вот почему так тиха литургия этой Великой Субботы и почему, еще до того как мы воспоем, в свою очередь, “Христос воскресе”, мы читаем Евангелие о Воскресении Христовом. Он одержал Свою победу, все сделано: остается только нам лицезреть чудо и вместе со всей тварью войти в это торжество, в эту радость, в это преображение мира... Слава Богу! Слава Богу за Крест; слава Богу за смерть Христа, за Богооставленность Его; слава Богу за то, что смерть уже не конец, а только сон, успение... Слава Богу за то, что нет больше преград ни между людьми, ни между нами и Богом! Его Крестом, Его любовью, Его смертью, сошествием во ад и Воскресением и Вознесением, которого мы будем ждать с такой надеждой и радостью, и даром Святого Духа, Который живет и дышит в Церкви, все совершено – остается нам только принять то, что дано, и жить тем, что нам от Бога даровано! Аминь.  Митрополит Антоний Сурожский.

Литургия Великой Субботы. Бывает, что после долгой, мучительной болезни умирает человек; и гроб его стоит в церкви, и, взирая на него, мы проникаемся таким чувством покоя и радости: прошли мучительные дни, прошло страдание, прошел предсмертный ужас, прошло постепенное удаление от ближних, когда час за часом человек чувствует, что он уходит и что остаются за ним на земле любимые. ⬇️⬇️⬇️

С кем Он говорил на кресте, какие слова с креста звучали? "Прости их, не знают, что творят", "Жена, сей сын твой". Дальше к разбойнику обратился. Разбойники оба хулили Христа, оба. И праведный, и неправедный до какого-то времени вместе ругали Христа. Они говорили: "Если ты Христос, ну, сними себя и нас. Ну, что за дела такие"? Это очень понятный голос, я это очень понимаю хорошо. То есть мы с вами, люди, только об этом и говорим Богу. "Слушай, если ты такой добрый, почему мы так страдаем? Либо ты недобрый, либо ты слабый. Ты меня спаси, пожалуйста. А что, ты не можешь, что ли? Значит, либо ты не можешь, либо ты не хочешь. Если не хочешь, значит, ты недобрый. Если не можешь, значит, ты не всесильный". Вот что говорит сердце человеческое. Прелюбодейное, разбойничье сердце постоянно обвиняет Бога в своих бедах. Разбойник говорит: "Ну, давай, снимай меня с креста, ну, помогай мне в конце концов, мне так плохо, а ты где вообще, ты вообще что ли забыл что ли про меня"? Это первый разбойник, тот что был слева. А второй разбойник вдруг прозрел. Он сначала хулил тоже Христа с тем товарищем, а потом вдруг что-то в нем произошло. Это великая вера, которую мы перед причастием поминаем. Мы когда причащаемся, мы говорим: "Яко разбойник исповедую тебя, помяни меня, Господи". То есть мы каждый раз причащаемся с памятью про этого святого разбойника, потому что что-то в нем случилось такое, и он говорит тому другому разбойнику: "Перестань, перестань, замолчи, ты что, не боишься Бога? Мы же достойное принимаем, а в нем нет греха". И потом он говорит Иисусу Христу: "Ух, огонь, вспомни меня, дай мне рай, спаси. Просто вспомни обо мне в царствие твоем". Слушайте, Христос был настолько обезображенный, настолько изувеченный, настолько униженный, настолько оплёванный. Они не были такие избитые, как он. Их просто взяли и распяли. А его же ещё исшматовали всего. У него же от костей плоть слазила с тела. Его же били, как не знаю кого. Он мог скончаться еще при побоях. Его же били ужасно. У него было обезображенное совершенно лицо. Туринская плащаница нам это показывает. Абсолютно заплывший правый глаз. Абсолютно. То есть он вообще одним глазом ничего не видел. Залитое кровью лицо, сломанный нос, свернутая скула. Ну, били человека. Вы вообще когда-нибудь дрались, видели, как бьют мужики мужиков? По-настоящему так бьют. И ногами, и руками, и локтями, и головой. Он был просто изувечен. Он был просто изувечен. Висел на кресте, и вдруг этому разбойнику стало понятно, что это Господь. Он говорит: "Вспомни обо мне в царствие твоем". То есть "не забери меня с собой, не благослови, не прости", а просто "вспомни про меня в царствие твоем". Какое царство у этого несчастного избитого человека распятого? Голого, которой весь кровью стек, над которым все смеются. Говорят: "Эй, сын Божий, пусть Бог придет и спасет тебя. А ты же сам говорил, что ты сын Божий. Ну давай, мы подождем". И вдруг разбойник понимает, это Господь. Это вообще, по-моему, большей веры нет. Хорошо верить, когда Господь по водам ходит, или хлебы умножает, или бесов гоняет, или мёртвых воскрешает. Я верю. Хорошо, прекрасно, он сильный. Тут его просто изуродовали и прибили к кресту. И разбойник говорит вот здесь: "Вспомни про меня в царствие твоём". И он говорит: "Сегодня со мною будешь в раю". Ну вот, это третье, это потрясающее. Это, конечно, про нас всё, потому что мы с вами разбойники. Либо такие, либо такие. Значит, разбойник, висевший слева, это разбойник, который говорил: "Ой, мне так плохо, где Бог, где он, что не помогает мне"? А Бог рядом висит, рядом висит Господь воплощенный. Вот, а разбойник скулит, жалуется, ноет и обвиняет всех такой, и другой разбойник благоразумный, который тоже висит и тоже умрёт, но который вдруг прозрел, говорит: "Господи, Господи, Господи, вспомни про меня". Много даже не надо просить, только "когда будешь в царствие, вспомни про меня".

Это наша надежда, братья и сестры, потому что делами мы не спасемся, у нас дел нет никаких. Никаких нет, никаких не было, никаких не будет, особенно каких-то больших хороших дел. Мы с вами грешники, слабые грешники, которых червяк съест. Нам только через разбойника спасаться, разбойничьей верой. Вот вам три первых слова Христа. Это большие слова, потом дальше уже пошло маленькое.

Сказано: «…что вера без дел мертва?» (Иак.2:20). А так как и сама вера – дар Божий, то что мы без Бога? Дела, которые рождаются от веры, не есть собственно наши дела. Как следствие дара веры такие добрые дела – дар Милости от Бога, следовательно, непосредственно к нам они не имеют прямого отношения. Они как индикатор показывают нам: перешагнули ли мы порог личной (субъективной) веры и вошли ли мы в мир Веры Божией. Один бывший наркоман говорил мне: «Меня лечили врачи более 10-ти лет, и все было бесполезно. Никаких собственных усилий воли просто не было, героин поглотил меня. Но когда за одну ночь я прочитал Евангелие от Матфея, Бог моментально исцелил меня от наркозависимости. Теперь мне не надо доказывать, что Бог есть! Я это испытал на себе. Он прикоснулся ко мне, и я исправился». Итак, крайнее богохульство – надеяться на спасение своими собственными усилиями. И кто приписывает своим делам именно спасительное значение, тот отрекся от истинного Спасителя и оскорбил Жертву Его Крови. Мы спасаемся Христом, а не своими человеческими потугами и усилиями в деле спасения. И кто это разумеет, то жизнь его меняется, и он облекается в праведность Христову, не от Закона (то есть дел) но от благодати (то есть по милости Божией). Мы активны и деятельны во Христе, и мы ничто без Него. Мы призываемся через Божий Закон ко всякому добру, но пока рука Божия не запечатлеет заповеди на сердце нашем, мы бессильны хоть что-то исполнить. Пока Кровь Христа не омыла нас – мы мертвы для жизни в Боге и с Богом. Без Духа Христова мы можем только имитировать добродетель, а в Духе Святом сами добродетели Христа вменяются нам в заслугу. Добрые дела, которые не являются следствием работы Духа Святаго в нашем сердце, – это как дерево без корней. Они не представляют никакой ценности в глазах Бога, как мы неоднократно уже говорили. Поэтому показная деятельность и активность мирских людей есть только дань тщеславию и гордыне. Христианин все делает только во славу Христа, нисколько не заботясь о своей выгоде. Сказано: «И все, что вы делаете, словом или делом, все делайте во имя Господа Иисуса Христа, благодаря через Него Бога и Отца» (Кол.3:17). Протоиерей Олег Стеняев.

«Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки». Подобное правило можно встретить и в ветхозаветных текстах. Так в Книге Товит сказано: «Что ненавистно тебе самому, того не делай никому…» (Тов.4:15). Встречается подобное высказывание и у Гиллеля, жившего за 20 лет до Р. Х.. Но ветхозаветные люди призывают к пассивному добру – «не делай», а Сын Божий призывает к активному добру – «поступайте и вы» (то есть «делай»). Подобное отличие имеет принципиальное значение. Иудей стремился удерживать себя от зла, а христианин призывается идти далее – поступать добро. То есть занимать активную в добре позицию, наступательную против любых форм зла. Христос учит, что подлинный смысл учения закона и  пророков именно в этом. Некоторые, или даже большинство верующих думают, что приблизиться к Богу они смогут только тогда, когда победят в себе грех. Но в действительности все наоборот! Мы сможем побороть грех только тогда, когда приблизимся к Богу. Христос учил: «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего» (Ин.15:5). Рассмотрим этот вопрос более обстоятельно: Чтобы исполнить Заповеди Божии, недостаточно прочитать Библию, надо, чтобы Сам Бог вложил их, заповеди, в наши сердца. Сказано: «…вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом» (Иер.31:33). Написать заповеди в наших сердцах Господь может Духом Святым, Который и дан нам для того, чтобы наставлять нас на всякую правду. А принять Духа Святаго в сердце мы можем только верою. Сказано: «…чтобы нам получить обещанного Духа верою» (Гал.3:14). Вот почему апостол Павел и говорит: «Итак, мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем» (Рим.3:31). Это и означает: сначала религиозность (вера), а потом, как ее плод, – праведность. Но никак не наоборот! Сказано: «Ты восшел на высоту, пленил плен, принял дары для человеков, так чтоб и из противящихся могли обитать у Господа Бога» (Пс.67:19). Он, Господь, Сам дает «дары для человеков, так чтоб и из противящихся могли обитать у Господа Бога». Противящиеся, то есть бывшие грешники, чтобы они «могли обитать у Господа Бога». И если кто-то думает, что он сам, без помощи Духа Святаго, без Христа может исполнить Закон Божий, может самостоятельно забраться на Небо, тот подобен дьяволу, который хотел иметь полную автономию от Бога. Если Христос не очистит наше сердце Кровию Своею, если Дух Святой не просветит нас, то сами по себе мы никакими молитвами, никакими постами не сможем найти дорогу в Небеса. Нет никаких автономных святых, которые сами по себе стали таковыми. Все грешники! Давид восклицал: «и не входи в суд с рабом Твоим, потому что не оправдается пред Тобой ни один из живущих» (Пс.142:2); и еще: «Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, – Господи! кто устоит?» (Пс.129:3). Сами свв. апостолы писали о себе: «Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды. Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас» (1Ин.1:8–10). Итак, начало нашего исправления – осознание своей собственной греховности. Блаженный Иероним писал: «Таким образом, мы праведны тогда, когда исповедуем, что мы грешники, и что наша праведность состоит не в наших собственных добродетелях, но в милосердии Божием». Иными словами, все доброе – от Бога, все злое – от нас! Вот почему Писание и учит нас не придавать значения добрым делам. Это не наше добро, а милость Божия, а мы кающиеся грешники – то есть люди, надеющиеся на Ходатая и Посредника за нас Господа Иисуса Христа. Сказано: «Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа, через Которого верою и получили мы доступ к той благодати, в которой стоим и хвалимся надеждою славы Божией» (Рим.5:1–2). Итак, верою – и оправдание, верою – и доступ к благодати, верою – и исправление нашей жизни.

🌿🌱Заботы — это нечто страшное для духовной жизни. Они — великий яд, убивающий человека. Не только духовную жизнь, но и мирскую, да и человеческие отношения. Видите рушащиеся семьи? А почему? «Мне некогда!» Отец погружён в мысли о тысяче вещей. Мать также погружена в мысли о тысяче других вещей. Как этим людям общаться между собой? Ведь всё время слышишь: «Сейчас не могу! У меня работа!» Идёт ребёнок поговорить с мамой: — Мама, я хочу тебе кое-что сказать! — Отстань! У меня сейчас работа! — А когда же у тебя не будет работы? И человек задаётся вопросом: «Когда же у тебя не будет работы?» Заботы, заботы, заботы — они убивают человека. А в итоге ты остаёшься ни с чем... Духовный человек должен знать меру. Определи себе меру. Скажи: хватит! Довольно на этот день! Не продолжай дальше, остановись, брось! Пришёл домой — выключи телефоны, отложи другие заботы, ты сейчас дома, посвяти своё время семейству, самому себе и Богу. Митрополит Лимассольский Афанасий (Николау) Путь к храму - канал для души 🌿

Больше ничего нет! Яндекс Дзен | YouTube | Rutube | VK

Пред­ста­вим се­бе ран­нее утро дня на­ка­нуне ев­рей­ской Пас­хи. Иисус Хри­стос при­ве­дён в пре­то­рию, и от Пон­тия Пи­ла­та тре­бу­ют под­твер­жде­ния смерт­но­го при­го­во­ра. Тот брезг­лив и недо­во­лен. Ка­кое де­ло рим­ско­му гу­бер­на­то­ру до иудей­ских ре­ли­ги­оз­ных спо­ров о Мес­си­ан­ском цар­стве, тем бо­лее – о цар­стве «не от ми­ра се­го»?! Он ис­кренне со­чув­ству­ет му­же­ствен­но­му Че­ло­ве­ку, яв­но окле­ве­тан­но­му вра­га­ми, и хо­чет от­пу­стить Уз­ни­ка. Хри­стос для Пи­ла­та – без­обид­ный учё­ный меч­та­тель, по­хо­жий на стран­ству­ю­щих ан­тич­ных фило­со­фов, к ко­то­рым «здра­во­мыс­ля­щие» рим­ляне от­но­си­лись скеп­ти­че­ски-на­смеш­ли­во, как к веч­ным де­тям. «За­чем Ты при­шёл сю­да», – спра­ши­ва­ет у Хри­ста пре­фект. – «Я для то­го ро­дил­ся и при­шёл в мир, чтобы быть сви­де­те­лем ис­ти­ны», – слы­шит он в от­вет и сар­ка­сти­че­ски усме­ха­ет­ся: «Что есть ис­ти­на?» Гру­бый сол­дат, он не ве­рит в неё. Он ве­рит в си­лу зо­ло­та и рим­ских ле­ги­о­нов. Со­хра­нить бла­го­во­ле­ние мрач­но­го им­пе­ра­то­ра Ти­бе­рия, дав­ше­го ему власть над этой бес­по­кой­ной про­вин­ци­ей, для него важ­нее все­го. И Пи­лат, несмот­ря на пре­ду­пре­жде­ния же­ны (Мф.27:19), ма­ло­душ­но умы­ва­ет ру­ки. Око­ло по­лу­дня из­му­чен­но­го Хри­ста при­во­дят на ме­сто каз­ни и рас­пи­на­ют меж­ду двух раз­бой­ни­ков. Мир со­дро­га­ет­ся. Солн­це скры­ло свой лик и непо­нят­ная тьма на­дви­га­ет­ся на Гол­го­фу. В оди­но­че­стве, с вы­со­ты Кре­ста, встре­ча­ет Он мрак. А вни­зу – лю­ди, глу­мя­щи­е­ся и встре­во­жен­ные, рав­но­душ­ные и пла­чу­щие. Он уми­ра­ет, раз­де­лив со все­ми, пе­ре­жив­ши­ми му­ки и смерть, ужас по­след­них ми­нут... Иисус гром­ко вос­клик­нул: «„Отец! В ру­ки Твои пре­даю дух Мой!“ И с эти­ми сло­ва­ми ис­пу­стил Он по­след­ний вздох» (Лк.23:46). Утром в хра­мах чи­та­ют­ся Цар­ские Ча­сы, по­свя­щен­ные вос­по­ми­на­нию ми­нув­шей но­чи и на­сту­пив­ше­го дня смер­ти Спа­си­те­ля. (Ча­сы – это бо­го­слу­же­ния су­точ­но­го цик­ла; «цар­ски­ми» они на­зы­ва­ют­ся в дан­ном слу­чае по­то­му, что ко­гда-то в Кон­стан­ти­но­по­ле на них при­сут­ство­ва­ли им­пе­ра­то­ры со всем дво­ром.) Бо­же­ствен­ная Ли­тур­гия, на ко­то­рой со­вер­ша­ет­ся бес­кров­ная Ев­ха­ри­сти­че­ская жерт­ва, не слу­жит­ся, ибо «жерт­ва в этот день при­не­се­на на Гол­го­фе» (прот. К. Ни­коль­ский). (Един­ствен­ное ис­клю­че­ние – в слу­чае сов­па­де­ния Страст­ной пят­ни­цы с празд­ни­ком Бла­го­ве­ще­ния; то­гда со­вер­ша­ет­ся Ли­тур­гия св. Иоан­на Зла­то­уста.) Око­ло двух ча­сов дня свя­щен­но­слу­жи­те­ли вы­но­сят из ал­та­ря Пла­ща­ни­цу – боль­шую ико­ну, на ко­то­рой умер­ший Иисус Хри­стос изо­бра­жен во весь рост, ле­жа­щим в гроб­ни­це. Она по­ла­га­ет­ся по­сре­ди хра­ма на осо­бом воз­вы­ше­нии (ка­та­фал­ке), и при­не­сен­ные ве­ру­ю­щи­ми цве­ты окру­жа­ют ее с трех сто­рон. Оста­ет­ся лишь ме­сто для при­хо­дя­щих по­кло­нить­ся Спа­си­те­лю ми­ра и об­ло­бы­зать Его пре­чи­стые но­ги. На­сту­па­ет ве­чер, а с ним – «Чин по­гре­бе­ния». Ве­ру­ю­щие ста­но­вят­ся участ­ни­ка­ми по­гре­баль­ной про­цес­сии и, со све­ча­ми в ру­ках, со­про­вож­да­ют об­но­си­мую во­круг хра­ма Пла­ща­ни­цу с пе­ни­ем «Святый Бо­же». Зву­чит скорб­но-за­та­ен­ный пе­ре­звон ко­ло­ко­лов и умол­ка­ет, ко­гда Пла­ща­ни­ца вновь за­ни­ма­ет своё ме­сто в хра­ме, сре­ди бе­лых цве­тов. Юрий Ру­бан, канд. ист. на­ук, канд. бо­го­сло­вия.

Страст­ная пят­ни­ца. На­сту­па­ет Страст­ная пят­ни­ца – центр ве­ли­ко­пост­ной скор­би, день Крест­ной смер­ти и по­гре­бе­ния на­ше­го Гос­по­да. В пра­во­слав­ных хра­мах зву­чат чте­ния и пес­но­пе­ния о по­след­них ча­сах Его зем­ной жиз­ни.