На 74-м году жизни умер поэт Бахыт Кенжеев, легендарный человек в литературном мире. Мы не можем не вспомнить его строки, посвященные Переделкину. Перечитаем и маленькую историю, связанную с ним. Светлая память.
Я настолько хотел домик в Переделкино, что написал девять так называемых «паровозов». Это редакционный термин, означающий идеологически выверенное стихотворение, к которому можно пристегнуть прицепом несколько лирических. И вот я написал девять таких и принес их в «Юность». Про себя я назвал это «Операция «Свинопас»: решил, что смогу их всех перехитрить. Литконсультант в редакции прочел эти стихи, поднял на меня исполненные тоски глаза и сказал: «Бахыт, вы сошли с ума или что? Я не хочу, чтобы меня выгнали с работы с волчьим билетом».
* * *
В Переделкине лес облетел,
над церквушкою туча нависла,
да и речка теперь не у дел –
знай, журчит без особого смысла.
Разъезжаются дачники, но
вечерами по-прежнему в клубе
развеселое крутят кино.
И писатель, талант свой голубя,
разгоняет осенний дурман
стопкой водки. И новый роман
(то-то будет отчизне подарок!)
замышляет из жизни свинарок.
На перроне частушки поют
про ворону, гнездо и могилу.
Ликвидирован дачный уют –
двух поездок с избытком хватило.
Жаль, что мне собираться в Москву,
что припаздывают электрички,
жаль, что бедно и глупо живу,
подымая глаза по привычке
к объявленьям – одни коротки,
а другие, напротив, пространны.
Снимем дом. Продаются щенки.
Предлагаю уроки баяна.
Дурачье. Я и сам бы не прочь
поселиться в ноябрьским поселке,
чтобы вьюга шуршала всю ночь,
и бутылка стояла на полке.
Отхлебнешь – и ни капли тоски.
Соблазнительны, правда, щенки
(родословные в полном порядке)
да котенку придется несладко.
Снова будем с тобой зимовать
в тесном городе, друг мой Лаура,
и уроки гармонии брать
у бульваров, зияющих хмуро,
у дождей затяжных, у любви,
у дворов, где в безумии светлом
современники бродят мои,
словно листья, гонимые ветром.
1981