ПРО ПРОТЕСТЫ 2
С началом мобилизации всё чаще слышны призывы к насильственному прямому действию, то есть к поджогу военкоматов, нападению на военкомов и полицейских, и прочим таким поступкам. Новости об этих поступках отзываются, по крайней мере у меня, в душе злорадным чувством — чувством жестокого и справедливого возмездия. И как они могут не отзываться после всего зла, которое совершили преступники, правящие Россией, и их пособники, садисты-силовики, бесчестные судьи, фсиновцы и прочее поганое отребье? Конечно, мне по-человечески приятно от мысли о страхе, ползающем где-то глубоко в кишках военкома, пока он в кабинете ждёт своего стрелка или поджигателя или озирается, идя “на работу”. Эти акты заслуженной жестокости, кажется, неизбежны и, вне зависимости от отношения к ним, являются важной частью антивоенного сопротивления.
Голоса, призывающие к жестокости — зачастую это замогильные, до комичного серьёзные голоса молодых людей, записывающих ютуб-ролики с нарезкой из кадров других, жестоких и, по их мнению, более “эффективных” (см. предыдущий пост), протестов и с пустыми глазами психопатов отчаянно твердящих: “русские, пришло время убивать ментов, докажите, что вы не овцы” и прочее в том же духе — звучат очень громко, и что-то в них заставляет людей пересылать эти ролики так, будто это невесть какое откровение, и русские просто не знают, что пора убивать ментов, но, посмотрев ролик, тут же пойдут это делать, и тогда-то свобода будет не за горами! Может, кто-то и пойдёт, и в обществе станет больше отчаявшихся одиночек, способных к жестокости, или же людей, только и ждавших подходящего момента, когда можно будет выплеснуть свой справедливый гнев и не нарушить так кстати подстроившуюся под обстоятельства общепринятую мораль. Я вижу тут две проблемы: это ведёт к только большему разобщению (как заметил один мой собеседник, такие акты вернее совершать в одиночку, в любую подпольную организацию может внедриться эшник), и это позволяет переложить ответственность за ведение “эффективного” антивоенного сопротивления на ту мизерную группу людей, по какой-то причине оказавшихся способными к жестокости. “Мы выйдем, нас повяжут, и чё? Пусть “профессионалы” военкоматы жгут”.
Дело даже не в том, что те, кто хотят протестовать, не знают всех способов НЕнасильственного прямого действия, описанных в увлекательных книгах и письмах видных политических активистов. Пусть это прозвучит наивно, особенно, если восстановить в памяти все чудовищные преступления последнего времени, но я уверен, что протест начинается с того, что вы, встретив своего соседа в подъезде, говорите ему “здравствуйте!”, а не молчаливо отводите глаза. Если вы не хотите или не можете сделать это, то путь к любому другому коллективному действию для вас закрыт. Эксперты всех мастей в сотне подкастов твердят про разобщённость, деполитизированность, атомизацию российского общества. Внимание к своему соседу и готовность ему помочь — это первый и всегда доступный шаг против разобщённости и беспомощности, навязанной государством. Возможно, этот сосед, который не очень-то вам и нравится, запомнит вас, запомнит как вас зовут (обязательно нужно постараться сделать то же самое), запомнит вашу вежливость, или внимание, или готовность помочь, и не захочет писать на вас донос, или, когда увидит из окна наряд полиции, позвонит вам и скажет “бляди идут”, как в той книжке.
Уверен, что защищать и отбивать “своих” будет гораздо проще, если это будет естественным позывом, актом любви, а не навязанным мамкиными умниками с ютуба и другими протестными экспертами способом “эффективного” протеста. Только так, из любви, помощи и единения, может получиться что-то, может, не “эффективное”, но по-настоящему действенное и объединяющее, зачаток гражданского общества, как я его себе представляю. Заодно стоит подумать, каких человеческих качеств будут те люди, обычные и, что важнее, “власть имущие”, кто захочет поддержать насильственный протест жестокого меньшинства, и что может получиться, если это будет признано единственной “эффективной” практикой сопротивления.