Malinina

Мы с Наташей Райт сейчас пишем статью про то, как начинающие ученые начинают писать статьи и публиковаться в научных журналах и про то, как это было в нашем случае. Статья пойдет в сборник, который составляет и редактирует Пежман Хабиби, очень известный ученый (на картинке вы видите одну из его книг, написанную в соавторстве с Кеном Хайлендом). И вот Хайленд во вступлении пишет, что в области academic writing на высоких уровнях надо перестать делить ученых на native and non-native speaking. Нет никакой разницы. Цитата: “framing publication problems as a crude Native vs. non-Native polarization demoralizes writers and ignores the very real writing problems experienced by many L1 English scholars”. Академическое письмо для публикаций – это та область, которой обучаются все на равных. Носители и не носители. Цитата: “Writing for publication is a specialized competence which both Native and non-Native English speakers must acquire”. И дальше: “Academic English is no one’s first language. In fact, “Native-speakerhood” refers more accurately to the acquisition of syntactic and phonological skills as a result of early childhood socialization and not competence in writing, which requires prolonged formal education. We don’t learn to write in the same way that we learn to speak, but through years of schooling”. И вот очень мощно: “The Native/non-Native distinction seems to BREAK DOWN ENTIRELY at advanced levels of academic writing”. Не надо дискриминировать ни тех, ни других. Надо просто понимать, что учиться академическому на высоком уровне надо не у носителя, а у того, кто более опытный. Цитата: “Swales (2004, p. 56), in fact, argues that the most important distinction in publishing is not between Native and non-Native English speakers but between experienced or “senior” researcher/scholars and less experienced or “junior” ones – between those who know the academic ropes in their chosen specialisms and those who are learning them”. https://link.springer.com/book/10.1007/978-3-319-95333-5

Сейчас много читаю для статьи про буллинг. Интересное увидела в одном исследовании: "Дети, проживавшие на момент обучения в школе с обоими родителями, чаще выступали в роли агрессора физического буллинга, чем те, кто проживал только с матерью". ☝️ Вот вам и "полная семья". Помню, как в советской педагогике считалось, что расти в полной семье - залог развития гармоничной личности.

Товарищи, ничего никому не доказывайте в жизни. Если кто-то вбил себе в голову, что носители лучше (подставьте нужное), то ничто и никто это не выбьет из головы. Например, что носители лучше пишут, что учиться писать нужно только у носителей. Что только носители могут обучить писать на высоких уровнях и прочее. Вы ничего им не докажете, даже если вам Букера дадут за ваши тексты. Они все равно будут с придыханием рассказывать, что идут учиться к носителям. Не тратьте время на таких людей. Делайте все так, как делали, а о них не думайте.

У нас в учительском комьюнити многие готовятся к экзаменам САЕ и СЗУ, где в письменной части бывает задание написать рецензию (review) на фильм, книгу, выставку и даже зоопарк (такое было в past papers). Вижу, что многие практикуются в этом и выкладывают свои рецензии. Рецензию я считаю самым сложным жанром и всегда именно по рецензиям сужу, умеет ли писать человек, начитан ли он, умен ли. А знали ли вы, что престижную Пулитцеровскую премию дают и автору самой лучшей рецензии за прошедший год? В этом году ее получила писательница Зейди Смит за рецензию на фильм "Тар" о женщине-дирижере Лидии Тар. Я фильм смотрела, и мне он не понравился. Поэтому мне было интересно почитать, что Смит думает о фильме. Обратите внимание, на то, как тщательно она анализирует героев, а не просто бежит по верхам. Как она буквально въедается в ткань сценария и сюжетных ходов, как пытается увидеть мир глазами Лидии. Обо всем этом можно помнить, когда пишешь рецензию. https://www.nybooks.com/articles/2023/01/19/the-instrumentalist-tar-todd-field-zadie-smith/

Подкаст про то, что я считаю вредным на Сельте и втором модуле Дельты

Почему важно читать книжки вместе с детьми? Интересный ответ про «ось слушания» дает Джанни Родари в главе «Ребенок, слушающий сказки» в своей книге «Грамматика фантазии»: Сказка для ребенка прежде всего - идеальный способ удержать возле себя взрослого. Мать вечно занята, у отца свой непостижимый ритм жизни, что для ребенка является постоянным источником тревоги. Редко, когда у взрослых находится время поиграть с ним, как хотелось бы ему, то есть самозабвенно, с полной отдачей, не отвлекаясь. Гарантировать это может только сказка. Пока сказка длится, мама рядом, она принадлежит своему ребенку целиком, надолго, а это так приятно - чувствовать себя под крылышком у мамы. (…) Пока струится плавный поток повествования, ребенок может наконец вволю насмотреться на свою маму, как следует разглядеть ее лицо, глаза, рот. (…) Голос матери говорит ребенку не только о Красной Шапочке или о Мальчике-с-Пальчик, он рассказывает и о себе. Семиотик мог бы сказать, что ребенка интересуют в данном случае не столько содержание и форма, сколько содержание выражения: голос матери, его оттенки, громкость, модуляции, тембр; от материнского голоса исходит нежность, он развязывает все узелки тревог, отгоняет призраки страха. Потом - точнее, одновременно - происходит знакомство с родным языком, со словами, их формами и структурой. Мы никогда не сможем уловить тот миг, когда ребенок, слушая сказку, впитывая ее, овладевает определенным соотношением лексических единиц, открывает для себя употребление глагольной формы, роль какого-нибудь предлога, и тем не менее сказка, видимо, дает ему обильные сведения о языке. Силясь понять сказку, он одновременно прилагает усилия и к тому, чтобы понять слова, из которых она состоит, проводить между ними аналогии, делать выводы, расширять или сужать, уточнять или корректировать границы морфемы, протяженность синонимического ряда, сферу влияния прилагательного. О том, что сказка - это кладезь характеров и судеб, откуда ребенок черпает сведения о реальности, которой он еще не знает, черты будущего, о котором еще не умеет задумываться, говорилось неоднократно. (…) Сказки составляют для ребенка особый мир, некий театрик, отделенный от нас плотным занавесом. Мир не для подражания, а лишь для лицезрения. Но лицезрения активного, когда на первый план выступает не столько содержание сказки, сколько интересы слушателя. Примечательно, что, когда детство вступает в реалистическую пору, когда важнее всего содержание, сказка перестает интересовать ребенка; и происходит это именно потому, что ее "формы" перестали поставлять сырье для его жизнедеятельности. Слушание - это тренировка. Сказка для ребенка такое же серьезное и настоящее дело, как игра: она нужна ему для того, чтобы определиться, чтобы изучить себя, измерить, оценить свои возможности. Например, чтобы измерить свою способность противостоять страху. (…) Все зависит, образно говоря, от обстоятельств, при которых ребенок встречает волка. Если он слышит о нем из уст матери, в мирной домашней обстановке, никакой волк ему не страшен. Ребенок может делать вид, что он боится (эта игра имеет свой смысл для выработки самозащитной реакции), но он уверен: стоит папе показать свою силу или маме запустить в волка туфлей, как тот, поджав хвост, убежит.

Почти дочитала. Про нарушения сенсорной обработки у детей.

Новый выпуск подкаста выложила выше