Помело

Здравствуйте! Я Леонид и я котоголик. ⠀ Все началось с мемов про котиков, которые ежедневно присылала мне дочка. Возможно, я зря рассказал ей про древнекитайскую пытку водой. В итоге дочь прокапала мой мозг няшными мордочками, а я вообще-то собак люблю. ⠀ Очнулся я в кошачьем приюте, где Соня уже выбрала самую пушистую кошку в мире. Глядя на нее, у меня тут же зачесался нос и началось отрыгивание шерсти. ⠀ Кошку звали Вика. Говорят, её хозяйке не хватило гуманизма в нашей стране и она уехала, бросив своего питомца. Улица научила Вику разбираться в иронии и людях. Взяв ее на руки, она мягко вцепилась в мое сердце, а я - в ее колтуны. ⠀ Приехав домой, Вика превратилась в простуженного пирата Билли Бонса из Острова сокровищ. От её термоядерного «Ааапчхи» падали картины и гас огонь в камине. Дышать над картошкой и клеить горчишники она отказалась, и мы поехали в ветклинику, где работают самые честные врачи. ⠀ Пока надевал бахилы, ей сразу назначили колоноскопию, МРТ и вращение в центрифуге. Я хотел было возмутиться, но сложно спорить с человеком, которого каждый день бодает бык и лягает лошадь. ⠀ Вику поставили на стол для осмотра, прицелились градусником в попу, и естественно, началось Бородино. Мы смешались в один шипящий комок. Вика кусала меня, я кусал ветеринара, царапался и матерился. Только после того, как меня стреножили, я угомонился и согласился оплатить анализы. Сложно не подхватить бешенство от этих цен… ⠀ Освоившись дома, Викуся начала линять со скоростью 2 кг шерсти в час. Хожу по квартире как раб по хлопковой плантации и уже насобирал шерсти на маленький ковер. ⠀ Ночью, дождавшись, пока я усну, она идет по делам в лоток. Я, естественно, от этого просыпаюсь, но чтобы ее не смущать, делаю вид, что сплю и не слышу, как она пытается оторвать с пола плитку, чтобы закопать сокровища. ⠀ А утром Вика тарахтит мне в ухо про свою голодную жизнь. Эти гомеровские трели рассказывают о бедных котятах в Африке и жадном мужчине, не способном засыпать дно миски кормом. С глубоким чувством вины и скорби я встаю, кидаю щепотку премиального корма в почти полную миску, а сам пью кофе с непримиальным бутербродом. ⠀ В итоге я живу с двумя прекрасными подростками-интровертами. Куда ни шагну - везде личные границы и просьба умерить мой оптимизм. Ловлю редкие моменты близости взамен на лакомство. Счастлив! Автор: Леонид Болотов 📚Помело|Подписаться

Поддержите "Помело" подписавшись на нашу группу в ВК ❤️ https://vk.com/pomelovk

​​Борщ в тарелке медленно остывал. Лариса болтала ложкой, разгоняя сгустки сметаны среди кусочков мяса, картофеля и ошмётков переваренной свёклы. Наконец тёмно-бордовая жидкость приобрела светло-сливочный тон. К тому времени борщ окончательно растерял жар. Лариса отложила ложку в сторону и тихонько позвала: — Кис-кис-кис. Послышался топот лап и жалобное «Мяу-и!», что на кошачьем означало: «Корми давай!» Из погружённого в вечерние сумерки коридора в мягкий свет кухонной лампы важно ступил он — абсолютно чёрный гладкошёрстный кот, сверкающий жёлто-зелёными глазами. Узкие зрачки пробежались по кухне и остановились на кошачьей миске, доверху наполненной кормом. — Мя! — известил клубок цвета глубокого космоса и поспешил к ужину. Лариса зачерпнула из тарелки несколько ложек погуще и полила борщом кошачью еду. Питомец довольно муркнул, заприметив отварное мясо. Лариса вздохнула. Как у неё появился этот, будь он неладен, кот? Однажды вечером она возвращалась в кромешной темноте с работы домой. Под ноги вдруг метнулось нечто чернее самой мглы. Лариса было испугалась, но услышала жалобное мяуканье. Шерстяной клубок не оставлял её до самого дома. Лариса попросила кота подождать, пока она вынесет ему поесть, и ловко впрыгнула в подъезд. Стоя перед дверьми лифта, она поняла, что не одна. И как за ней успел проскочить хвостатый хитрец? Он проводил её до квартиры и, стоило двери открыться, заскочил внутрь со скоростью пули. По-хозяйски осмотрелся. И остался, не спросив разрешения и не терпя возражений. С этого дня у Ларисы всё пошло вверх дном. Не зря говорят, что чёрные коты к несчастью. Но выгнать животное она не могла. Показать ещё

Борщ в тарелке медленно остывал. Лариса болтала ложкой, разгоняя сгустки сметаны среди кусочков мяса, картофеля и ошмётков переваренной свёклы. Наконец тёмно-бордовая жидкость приобрела светло-сливочный тон. К тому времени борщ окончательно растерял жар. Лариса отложила ложку в сторону и тихонько позвала: — Кис-кис-кис. Послышался топот лап и жалобное «Мяу-и!», что на кошачьем означало: «Корми давай!» Из погружённого в вечерние сумерки коридора в мягкий свет кухонной лампы важно ступил он — абсолютно чёрный гладкошёрстный кот, сверкающий жёлто-зелёными глазами. Узкие зрачки пробежались по кухне и остановились на кошачьей миске, доверху наполненной кормом. — Мя! — известил клубок цвета глубокого космоса и поспешил к ужину. Лариса зачерпнула из тарелки несколько ложек погуще и полила борщом кошачью еду. Питомец довольно муркнул, заприметив отварное мясо. Лариса вздохнула. Как у неё появился этот, будь он неладен, кот? Однажды вечером она возвращалась в кромешной темноте с работы домой. Под ноги вдруг метнулось нечто чернее самой мглы. Лариса было испугалась, но услышала жалобное мяуканье. Шерстяной клубок не оставлял её до самого дома. Лариса попросила кота подождать, пока она вынесет ему поесть, и ловко впрыгнула в подъезд. Стоя перед дверьми лифта, она поняла, что не одна. И как за ней успел проскочить хвостатый хитрец? Он проводил её до квартиры и, стоило двери открыться, заскочил внутрь со скоростью пули. По-хозяйски осмотрелся. И остался, не спросив разрешения и не терпя возражений. С этого дня у Ларисы всё пошло вверх дном. Не зря говорят, что чёрные коты к несчастью. Но выгнать животное она не могла. Показать ещё

Темные времена настали в беспроблемной семье З., когда при разборке шкафов мама Нина нашла сиреневую кофточку. Снача она долго, со слезами на глазах, смотрит на нее, потом у Нины наступает критическое состояние души, которое можно определить как «двадцать лет назад она была мне впору». За ночь процесс усугубляется и переходит в острую стадию. Утром Нина объявляет о том, что садится на диету. – Душа моя, зачем тебе нужно, чтоб радующие глаз округлости сменились царапающими эстетические чувства костлявостями? – неосторожно осведомляется муж и огребает. И за то, что ему все равно, как жена выглядит, и что вот тут уже почти целлюлит, и что полочка для шляп полгода как висит на одном гвозде. Соблюдать диету сложно. Еще сложнее, если рядом постоянно едят, жуют, лопают, топчут и нагло жрут в три горла. Дочь Анна, шестнадцатилетняя стройная красотка, способна за триста метров от магазина до дома на ходу умять батон и с порога заорать: – Дайте поесть! Я голодная как не знаю что! Сын Тимофей, тощий, как глиста сушеная, ест как птичка – вдвое больше своего веса. У мужа Михаила, лингвиста, работника сугубо кабинетного, аппетит лесоруба, весь день бодро машущего топором на свежем морозном воздухе. Кот Бонифаций… А что, кот Бонифаций – не хуже других. Мама Нина объявляет, что с этого дня все переходят на здоровую пищу: овощи, фрукты, салаты, отварная курица без соли, и прочая вплоть до пророщенных зерен пшеницы. Никаких жиров и канцерогенов! Неделю семья живет в предгрозовой атмосфере, то бишь неподалеку погромыхивает, но молнией по башке пока не стучит. Нина теряет розовую молочность кожи и моментально приобретает склочные и крайне неприятные черты характера. Муж Михаил старается не прислушиваться к бурчанию в животе, протестующем против кардинальных перемен, и гонит от себя тяжелые мысли о том, что его мама, возможно, не так уж и ошибалась. Дочь Анна мрачно хрумкает капустный салат и ярко демонстрирует сложности пубертата. Сын Тимофей после уроков заходит к однокласснику Голубченко Тарасу, маму которого вопросы похудения при ее пятьдесят восьмом размере не волнуют, и наворачивает там по две тарелки борща. Еще и вечером туда же норовит – Голубченко-мама, как правило, жарит много канцерогенной картошки с канцерогенной жирной свининой. Кот Бонифаций сидит на подоконнике и тоскливым взором следит за пролетающими голубями, вспоминая прежнюю чудную жизнь, в которой ему всегда со стола перепадал кусок-другой, а третий-четвертый он под шумок утаскивал самостоятельно. Через неделю муж Михаил не выдерживает, по дороге с работы заходит на рынок и покупает восхитительный, остро пахнущий шмат сала, с чесночком, перчиком, с мясной прослоечкой, и, тщательно запаковав его в три целлофановых пакета, контрабандой проносит домой. После ужина (мерзкая вареная рыба, кот Бонифаций чуть не плакал, но ел, дочь Анна заявила, что лучше помрет в голодных корчах, но в рот эту гадость не возьмет, сын Тимофей только что вернулся от Голубченков и был благостен душой и светел ликом) Нина садится за компьютер заканчивать перевод. Муж Михаил подмигивает детям и коту, и они скрываются в его кабинете. Минут двадцать слышно только клацанье клавиш клавиатуры, да из кабинета доносятся приглушенные звуки, напоминающие чавканье и урчанье. Но запах не скроешь, как ни старайся законопатить щель под дверью старым свитером. Клацанье прекращается, осторожные шаги по коридору, легкий скрип двери, напряженная пауза и голос мамы Нины, наполненный одновременно отчаяньем и облегчением: – А гори оно все гаром! В конце концов, я попыталась! Чавканье и урчанье, нехарактерное для интеллигентной семьи, возобновляются с новой силой. Мир, покой и благорастворение воздусей воцаряются в отдельно взятой квартире. Наталья Волнистая 📚Помело|Подписаться

​​Он отправился в Марокко. Закончив университет в Америке и получив работу в одной весьма известной и почтенной организации, занимавшейся исследованиями обезьян. Он продолжил тему своей дипломной работы и собирался писать кандидатскую, для начала. А если удастся набрать материал для докторской, то будет вообще замечательно. Ему выделили небольшой грант для исследования социального поведения обезьян – магот. И он улетел. Детям было шесть и семь лет. Жена обещала справиться самостоятельно, тем более что. Что зарплата у него была неплохая, а за командировку он получал доплату. Ну, так вот. Том не взял с собой никаких вещей, которые свидетельствовали бы о его намерениях долгого пребывания в Марокко, наоборот. Он рассчитывал максимум на месяц. Не более. Прибыв в горы Среднего Атласа, он нашел проводника. Который и привёл его к небольшой избушке, в которой собственно говоря и жил прошлый командированный работник. Раньше жил. Он давно уже вернулся и Тому. Предстояло в одиночку знакомиться с окружающими лесами и их обитателями. Отоспавшись после длительного перелёта через океан и долгой дороги сюда. Том распаковал вещи, достал компьютер и спутниковый телефон. Джип оставили ему. Он принадлежал фирме, пославшей его сюда. Знакомство со стаями обезьян, как выяснилось, было делом непростым. Они категорически не хотели знакомиться с новым человеком и доверять ему. Пришлось приложить массу усилий и денег. Поездки на местный, небольшой рынок стали для него нормой. Он подкармливал капризных Показать ещё

​​«А может, еще не поздно все исправить?! Заберу Нюську, буду умолять, чтобы она меня простила!» — мелькнула мысль. Мишка торопливо оделся и бросился в приют. Но было уже поздно... — Нюсенька, ты пригляди, пожалуйста, за Мишкой! Он у меня парень хороший, но такой несамостоятельный! Без меня ему плохо будет! — Ольга Петровна потрепала лохматую голову. Нюся серьезно посмотрела на хозяйку, а потом лизнула в руку, словно дала обещание, и скрепила его поцелуем. — Мам, ну, прекрати. Во-первых, ты еще сто лет проживешь, а во-вторых, Нюське такие задания давать нельзя: она же мне жизни не даст! — Мишка старался бодриться, но получалось не очень. Он прекрасно знал, что нет у матери этих ста лет. Опоздали они с диагностикой. Рак кишечника распустил свои жуткие метастазы... И теперь счет идет на недели, если не на дни... ***** Вскоре Ольги Петровны не стало. Мишка остался с Нюсей вдвоем в ставшей вдруг пустой и неуютной квартире. — Нюська, иди под одеяло! Мамы нет, ругать никто не будет... — Показать ещё

Он отправился в Марокко. Закончив университет в Америке и получив работу в одной весьма известной и почтенной организации, занимавшейся исследованиями обезьян. Он продолжил тему своей дипломной работы и собирался писать кандидатскую, для начала. А если удастся набрать материал для докторской, то будет вообще замечательно. Ему выделили небольшой грант для исследования социального поведения обезьян – магот. И он улетел. Детям было шесть и семь лет. Жена обещала справиться самостоятельно, тем более что. Что зарплата у него была неплохая, а за командировку он получал доплату. Ну, так вот. Том не взял с собой никаких вещей, которые свидетельствовали бы о его намерениях долгого пребывания в Марокко, наоборот. Он рассчитывал максимум на месяц. Не более. Прибыв в горы Среднего Атласа, он нашел проводника. Который и привёл его к небольшой избушке, в которой собственно говоря и жил прошлый командированный работник. Раньше жил. Он давно уже вернулся и Тому. Предстояло в одиночку знакомиться с окружающими лесами и их обитателями. Отоспавшись после длительного перелёта через океан и долгой дороги сюда. Том распаковал вещи, достал компьютер и спутниковый телефон. Джип оставили ему. Он принадлежал фирме, пославшей его сюда. Знакомство со стаями обезьян, как выяснилось, было делом непростым. Они категорически не хотели знакомиться с новым человеком и доверять ему. Пришлось приложить массу усилий и денег. Поездки на местный, небольшой рынок стали для него нормой. Он подкармливал капризных Показать ещё

​​Люди забалованы баклажанами. Когда баклажаны перестали быть горькими и наставление про соль, отжим и прочую многочасовую заботу стали ритуальным причитанием седой старухи над развалинами древних храмов, я сразу предсказал, что баклажаны начнут разрушать семьи. Как готовят баклажаны в семьях, где пробуют говорить с южным акцентом даже на сцене Большого театра? Их готовят вкусно. Но очень часто пожирают те семьи баклажаны горячими в смеси с чем-то раскалённым. Туда ещё чеснока вбухают и всё! всё кончено! Глаза вытаращены, вкусно же, рты обожжены, кривятся ранами, на губах запекается коркой боль и наслаждение. Говорить над горячими баклажанами бессмысленно ибо вой. Чеснок слезами из глаз мутной слезой, прожигает борозду в баклажанной икре на щеке. Запах от сгоревших в духовке баклажанных шкурок пропитывается все мысли. С дымком такие мысли получаются. Не сдёрнуть ли в Стамбул на этом угольщике, что у пирса? Я люблю баклажаны уже холодные. Я сам не так чтобы молод, не так уж и горяч, я люблю размеренно и часами. Поэтому варю зарезанные баклажаны в кастрюльке. Ловлю несколько некрупных баклажанов, они в городе недавно, доверчивы. Надрезаю их вдоль, не чищу, не целую. Отсеку хвостики и всё. Взмахом отсеку. Уложу баклажаны плотно в кастрюлю. Посолю. Солю крестообразными взмахами. Ибо, если отсëк хвостик у баклажана и погрузил его в чашу, то соли его крестообразно и тихо. Огонь маленький. Полчаса варю. Или минут сорок. Вот и пришёл срок. Отзвонил по душе колокол. Подрясник повыше за пояс затыкаю и достаю две допросочные доски. Они заслуженные. С подпалинами, края обкусаны, борозды от сечки, стёсы от ножа. Бывали времена. Ходили на абордажи. Вынимаю баклажаны, укладываю их на одну доску, а сверху, стало быть, вторую доску кладу и с вопросами про веру наваливаюсь всем телом на конструкцию. В глазах огонёк конфорки отражается. Синенький огонёк в красных глазах. Благословение. А дальше всё по писанию: - грецких орехов две-три горсти - 5 долек чеснока - кинзы пук влажный - базилика пучок молодого - петрушки скупо - сельдерея чуть. Всё прокручиваю в мясорубке. Мало одного раза? Я и второй раз прокручу. Азарт! Луку зелёного пучочек ножом порезал, зверея от маслянистого, чесночного, кинзиного месива. Лук насечённый сбрасываю в миску к ореховому соблазну. Соль снова нужна. Как на раны сыплю. Крупную. Чёрный перец прокручиваю в крошку, а не пыль. Оливковое масло зеленовато вьётся-плетётся струйкой из бутыли туда же. И! И гранатового сока четыре ложки, в котором ложку сахара растворил, наблюдая, как сахар кровавится сначала, а потом на дно, а потом я его размешал и просто Сальери. Иногда два варёных желтка туда же. В общую смесь. Размешал вторично и строго. В разрезы обмякших баклажан вкладываю начинку до упора. Уминаю пальцами. Соплю. Я ведь пытливый. С первой женой меньше времени тратил, честное слово. Вложил. А дальше что? А дальше - холодильник на три часа. Для единения элементов и для того, что зной вокруг. Надо поспать. Проснулся. На смеси сливочного и оливкового масла обжариваю сыр, который все кличут сулугуни. Почему на смеси, а не на решётке? А нравится мне на смеси. Лопаткой сыр растерявшийся подцепил. На тяжёлую тарелку его. На него баклажан - он холоден, он умеет ждать, а сверху второй ломоть сыра. И хлеба тут рванёшь. Сколько хочешь. И сядешь. И понюхаешь. И зарычишь. Помидор специально берёг. не трогал его. Он и поверил! А ты его за бок и половину сразу и сыру туда, и баклажанов, и хлеба. Сыр ещё пробует пузыриться, помидор обалдел, а начинка прохладная всё разъясняет уютно. Так я провёл вчера. © Джон Шемякин 📚Помело|Подписаться

​​Когда пришли женщины из опеки, Яна пыталась впихнуть в себя вареную картофелину. Она разрезала ее на маленькие кусочки и по одному глотала, убеждая себя, что эта картошка должна остаться внутри. Игорь сидел у нее в ногах и катал по полу машинку. С тех пор как она вернулась из клиники, сын не отходил от нее ни на минуту, хотя свекровь и уверяла, что «мальчик совсем по тебе не скучал». Сына Яна забрала с боем. Антон ей ничего не сказал, когда забирал ее из клиники, говорил с неестественной веселостью, посматривал настороженно. Впрочем, Яна этого ожидала, еще до того, как она согласилась лечь в клинику, их отношения совсем испортились, мама вообще говорила, что Антон ее бросит. Но он не бросил. Звонил ей каждый день, говорил, что ждет и скучает. Жил с Игорем у свекрови, этого он не скрывал. А вот то, что свекровь за это время попыталась настроить его против Яны, Антон смолчал. Хорошо, что Игорь еще маленький, и все ее слова для него пока непонятны. ЧИТАТЬ