Смех Медузы

Студенты разных уровней в одной группе: как это работает? (часть 2) Начало в предыдущем посте ⬆️ Объектно-ориентированное обучение (правильный ли это перевод?) центрируется на неком предмете — чаще всего имеется в виду реальный физический объект, вокруг которого выстраивается разговор, к которому задаются исследовательские вопросы, иногда его даже разбирают, собирают обратно и т.д. Понятно, что в онлайне материальная составляющая такого обучения отпадает (что жаль, потому что в задействовании осязания тут отдельный смысл). Но центрировать сессии вокруг некой вещи всё ещё возможно. Собственно, курс по гендерной истории был построен по второй схеме и был преимущественно объектно-ориентированным. В программе, конечно, были исторические периоды и события (октябрьская революция, вторая мировая война...) и отдельные темы. Но каждое занятие при этом были центрировано вокруг одного или группы первоисточников: мы пытались понять, как с ними работать, что мы можем из них узнать, используя разные подходы (система Скотт, исследования материнства, феминистский новый материализм, подход исследований девичества…), а также знания из других областей, понимание исторического контекста и предыдущий опыт участни:ц. Мы работали с разными типами источников, от официальных документов и плакатов до самиздатских журналов и дневников. В целом, у курса было несколько центральных задач: это и показать разнообразие тем и подходов внутри гендерной истории и вокруг неё (ориентирование в системе знаний), и научить-потренировать работать с реальными историческими источниками (навык), и помочь разобраться в особенностях каждой эпохи и начать мыслить о прошлом исторично, не натягивая современные представления на людей из прошлого. Перед преподаванием курса я сходила на замечательный воркшоп по объектному образованию от UCL: у нас сейчас эту тему продвигают сотрудники университетских музеев, они пытаются убедить преподавателей использовать их коллекции в своей работе и обучают, как это можно делать (для чего даже открыли отдельную лабораторию объектного обучения). Опыт курса показал мне, что объектный метод отлично работает в преподавании истории, особенно когда нужно уйти от исторического образования как зубрёжки фактов — и прийти к более деятельному, исследовательскому подходу. А ещё оно отлично работает для разноуровневых групп, ведь трактовать источник из прошлого — это задача, интересная и для опытного учёного, и для человека, который просто увлекается историей и хочет знать больше о внутренней кухне исследований прошлого. В обсуждении источника условные профессионалы могут предложить условным новичкам экспертизу, а новички — свежий взгляд и неожиданный подход. В общем, на мой взгляд, всё сработало хорошо. Я переживала, что придуманная схема получилась замороченной и я ставлю слишком много задач, но мониторинг в середине курса и отзывы в конце показали, что, кажется, я не слишком перегрузила студент:ок (поправьте меня в комментариях, если читаете этот пост!). Плюс, в конце курса мы организовали однодневную конференцию с докладами участников, и я увидела, что студент:ки начали применять инструменты с занятий к собственным научным и активистским проектам, и это хороший знак (т.к. значит, что усвоенное знание стало активным, а не превратилось в пассивно лежащий на задворках памяти груз). Вообще я поняла, что худшее, что можно сделать для студент:ок на курсе — это недооценить их. Лучше сделать курс чуть сложнее, чем надо, чем слишком легким: сложное вдохновляет и, при должной поддержке преподавателей, показывает учени:цам, что они могут больше, чем представляли себе. Чересчур разжёванный или упрощённый материал лишает студент:ок достоинства, и это серьёзная и недооценённая, на мой взгляд, проблема обучения. Но, кажется, значение категории достоинства в образовании (важность достоинства в процессе учёбы; то, как образование позволяет человеку достоинство обрести) — это уже тема для отдельного поста. Поделитесь своими мыслями о работе с разноуровневыми группами в комментариях, мне очень интересен ваш опыт работы и обучения в таких коллективах!

Студенты разных уровней в одной группе: как это работает? В начале июня закончился курс по истории России в гендерной перспективе, который я вела в Новой школе политических наук, и я всё ещё осмысляю его результаты. Курс был долгим (14 недель), студентов пришло много (82 человека в итоговом списке). Я много экспериментировала с дизайном, форматами, в общем, есть, о чём порефлексировать. Но, наверное, главный вопрос, о котором я думаю и по итогам этого курса, и вообще с самых первых дней преподавания, — как работать с группой, где собрались студенты очень разного уровня знаний и навыков по теме. Когда я начинала преподавать в Вышке в 2018 году (с ума сойти, это уже 6 лет назад!), то сразу попала в одну из самых сложных учебных ситуаций, и особенно для новичка. Я вела курсы на майноре по современной культуре, который брали студенты со всех факультетов. В результате у меня в одной группе могли быть и программисты, и филологи, и дизайнеры, и менеджеры. Со всеми ними мы должны были обсуждать современное искусство, массовую культуру, кино, а также тексты по теме. Тогда мне довольно сильно помог опыт популяризации гендерных исследований и феминистских идей, хотя, конечно, поначалу я оказалась в сильном стрессе. Было непонятно, как мне и программистов ввести в тему, которую многие из них никогда не проходили, и предложить что-то новое и интересное тем же дизайнерам и филологам, изучающим культуру профессионально. У WIRED когда-то выходила классная серия видео под названием “5 Levels” — в ней приглашали экспертов из разных областей, от физики до нейронаук, и просили объяснить один и тот же концепт или явление (чёрная дыра, бесконечность, гармония…) людям с разной подготовкой и разного возраста, от маленького ребёнка до эксперта в той же сфере. Когда вы преподаете студентам разного уровня, собранным в одной группе, вам обычно приходится совмещать все пять ипостасей из этих видео, быть таким многоликим Янусом от пропедевтики (что несколько тавтологично, ведь Янус и был богом начинаний, дорог, дверей, переходов и т.д.). Такая работа сама по себе сложна. Однако довольно скоро, под влиянием критической педагогики Фрейре и идей трансдициплинарности, к предыдущей задаче я добавила ещё одну, более амбициозную: как сконструировать учебную ситуацию, которая позволит студентам с разной специализацией и опытом делиться своим взглядом на один и тот же предмет и применять свои знания? Как не только сделать свой материал понятным и интересным студентам с разным уровнем, но и создать трансдисциплинарную дискуссию в классе? И в научной практике, и на собственном опыте обучения я успела увериться, что в моей сфере (гуманитарных и социальных исследований) именно такая трансдисциплинарность — самая питательная среда и для новаторских исследований, и для художественных или более практических проектов, вырастающих из тех же гендерных тем. Но как создать эту среду? И есть ли техники для этого? По прошествии шести лет могу сказать, что у меня пока есть два ответа на этот вопрос: problem-based learning и object-based learning. Наверное, многие здесь и так в курсе, что значат эти термины, но на всякий случай коротко объясню. Первое — это, как можно понять по названию, построение обучения от проблемы. То есть на курсе и отдельных занятиях вы пытаетесь найти ответ на конкретный вопрос, решить некую конкретную исследовательскую или практическую проблему. К примеру, в случае с введением в гендерные исследования это будет значить, что вы строите программу, отталкиваясь не от привычного набора тем, которые вроде как надо понимать студентам, а от вопроса, типа: при помощи каких научных инструментов можно зафиксировать гендерные иерархии в обществе. И дальше вы отвечаете на этот вопрос при помощи текстов, кейсов, опыта участников, в общем, подвёрстываете под него всё, что можно, самые разные знания и методы (и обсуждаете, что оказывается полезным, что нет). Продолжение будет в следующем посте ⬇️

Параллельно с обстрелами: шесть лет колонии дали Беркович и Петрийчук.

Опять в Украине ракета попала в больницу, теперь в детскую, в Киеве. Больница называется Охматдит, «охрана материнства и детства». Есть что-то макабрическое в том, как центр бывшей империи бомбит остатки этой же империей выстроенного социального проекта: детские больницы, роддома, электроподстанции, все эти символы победы социализма с советскими аббревиатурами, и в том числе остатки социалистического проекта женской эмансипации. Но уходить в излишние абстракции на этот счёт — ошибка, ведь можно так отстраниться, что забудешь: под обломками символов погребены живые люди. Ещё в бакалавриате я пообещала себе не становиться интеллектуалом, который ко всему на свете может с умным видом прикрутить Дюркгейма, будь то вещи, жена или страх войны, и сейчас я часто это своё обещание вспоминаю: кажется, особенно в нынешней ситуации абстракции зачастую не помогают увидеть и понять что-то новое, а замыливают, обесчеловечивают. Дистанция эта, понятно, спасает психику от перегрузки болью и страхом, но действие её губительно, в том числе интеллектуально. Нужно ему противостоять, то есть всеми силами сохранять в себе восприятие индивидуального горя, факт единичной смерти, неповторимость каждого чёрного дня, которые неибежно сливаются в бесконечный поток, держать в уме постоянство катастрофы, но и единичность катастрофического, хотя это и мучительно и ведёт к внутреннему раздраю (а с чего там быть гармонии?). Наверняка можно как-то сохранить это внимание к частному горю и не впадать при этом в отчание, не генерализировать излишне, продолжать свою работу, быть с другими, — и держать всё в уме как аспекты одной и той же непрерывной реальности: сегодня есть бомбы, но есть и прекрасные образы, умные и точные текты, любимые люди, но также летящие бомбы и те, кто направляют их на больницы, и одно не закроет и не позволит спрятаться от другого, но и не отменит. Наверное, это для меня самая сложная задача сейчас, но от неё многое зависит.

Массированный удар по Украине. Погибли не менее 28 человек. Главное к этой минуте ✹ По данным Воздушных сил ВСУ, утром 8 июля российские военные выпустили по Украине 38 ракет различных типов, 30 из которых удалось сбить. ✹ Под удар попали Киев, Днепр, Кривой Рог Днепропетровской области, Скадовск Херсонской области, Покровск и Краматорск Донецкой области. В Кривом Роге 10 погибших, в Днепре — один, в Киеве — 17. ✹ По данным МВД Украины по состоянию на 15:00, всего в результате атаки пострадали 112 человек: 62 в Днепропетровской области, 28 в Киеве и еще два в Киевской области. Позже мэр Киева Виталий Кличко сообщил, что в число пострадавших городе выросло до 66 человек. ✹ Ракета попала по одному из корпусов крупнейшей детской больницы Украины «Охматдет», где дети получали диализ. Повреждены реанимацонное, операционное и онкологическое отделения. Погибли двое взрослых, в том числе один врач, пострадали 16 человек, в том числе семеро детей, сообщил Кличко. Также при ударе по Киеву в Шевченковском районе города обрушился подъезд жилого дома. ✹ Спустя некоторое время российская армия нанесла по Киеву повторный удар. В результате, по данным ГСЧС, погибли четыре человека, трое пострадали. ✹ Минобороны РФ заявило, что больница «Охматдет» и других гражданские объекты в Киеве якобы пострадали из-за падения украинской ракеты ПВО. В СБУ заявили, что удар по больнице нанесла российская армия ракетой Х-101. Спецслужба опубликовала фотографии обломков ракеты. ✹ В связи с сегодняшним ударом Украина инициирует созыв чрезвычайного заседания Совбеза ООН, заявил Владимир Зеленский. ——— Видео предполагаемого момента удара ракеты по больнице «Охматдет»: УНИАН, телеграм-канал «Труха». На одной из записей звучит мат.

На самом деле, эта бескомпромисность в советских девочках мне ужасно-ужасно нравится, и вообще яв восторге от своих героинь, — от того, какие они все разные, яркие, характерные, смелые. С каждым дневником, с каждой новой строчкой всё больше влюбляюсь в них (прямо по Кэти Баркли, да). И совершенно непонятно, где в академическом тексте место этим чувствам и этим призрачным отношениям, которые создаются с героями исследования. Пара строчек введения, пост в телеграме, — кажется, это весь удел этих эмоций. А ведь это такая важная, существенная часть всего процесса.

#путевыезаметки

Я уже давно убедилась, что так наз. искусствоведение есть нечто крайне бесперспективное и серое, и оправдывается лишь тогда, когда через него можно «проталкивать» какие-то социально значимые идеи (Белинский, тот же Стасов). «Жизнь духа» невыразима, и когда искусствоведение пытается её «проанализировать», то всегда терпит крах.

За время своего исследования я читала дневники самых разных девочек и девушек: из разных частей СССР, разного происхождения, благосостояния, интересов, с разными жизненными траекториями. Что объединяло их всех, так это крайняя степень бескомпромисности в суждениях, причём зачастую по весьма неожиданным вопросам. Цитата сверху — часть записи от 2 февраля 1967 года в дневнике Аллы Сарибан (да-да, той самой со-основательницы самиздатского феминистского журнала «Мария», но это уже сильно позже, в начале 1980-х, а в 1967-ом она была девятнадцатилетней студенткой физфака Ленинградского университета, которую женская повестка интересовала очень мало). В записи читаются явные следы так называемого спора «физиков» и «лириков», и симпатии Сарибан явно не на стороне последних. Согласитесь с ней?

Издательство «Библиороссика» выпустило перевод биографии сатирикессы Тэффи, которую мне очень рекомендовали коллеги-литературоведы (я нежно люблю Тэффи и когда-то даже делала подборку её миниатюр для проекта «1917. Свободная история», помните такой?). Биографию написала американская славистка Эдит Хейбер, книга основана на большом массиве разнообразных источников и описывает жизнь Тэффи в России и в Париже, куда писательница эмигрировала в 1919 году и где организовала свой литературный салон и продолжала публиковать книги. Вообще Тэффи — это редкий пример авторки, которая и в эмиграции сохранила интерес читателей и продолжила активно издаваться, а ещё это писательница с неповторимым авторским и удивительной жизненной историей. Порадую себя этой книгой, как только допишу первый драфт диссертации (то есть, в идеале, в конце августа, посмотрим, что получится на деле). Кстати, не могу не упомянуть: «Библиороссика» остаётся одним из немногих издательств, которые по-прежнему издают на русском языке книги по женской истории и гендерным исследованиям. Отличная литература из этих областей выходит в их серии «Современная западная руссистика», а также в востоковедческой серии. В подборке — кое-что из недавно опубликованного, на сайте издательства можно найти куда больше (о паре их книг я, кстати, писала раньше в канале: раз, два).

Логический триатлон и учёба в эпоху запретов: независимые образовательные проекты — и проекты об образовании Продолжаю рассказывать об образовательных проектах, которые делятся знаниями и создают пространство для важных дискуссий несмотря на цензуру. Многие и так в курсе, но на всякий случай напомню: в этом канале нет рекламы, я рассказываю только о тех проектах, которые люблю сама. 🔜 «Логический триатлон» от проекта «Подумай» Виктора и Юлии Горбатовых (с 5 июля) Виктор и Юлия Горбатовы много лет работали на вышскинской программе по философии и придумали там новаторский курс, а потом и майнор по критическому мышлению и коммуникации (олды помнят!). Уйдя из Вышки, Горбатовы открыли независимую онлайн-школу критического мышления и аргументации «Подумай». Совсем скоро в этой школе стартует шестинедельный курс «Логический триатлон» — практикум по навыкам дедукции, индукции и абдукции. Я сама недавно побывала на воскресном интенсиве по аргументации от этой школы и осталась под большим впечатлением от того, как здорово всё было придумано и организовано. Особенно мне понравилось, что мы говорили не только про правила рассуждения и логические ошибки, но и про эмоции, которые возникают в споре и которые нужно уметь распознавать, чтобы дискуссия не заходила в тупик: об этой эмоционально-коммуникативной стороне аргументации часто забывают в курсах и книгах по теме. Курс начинается 5 июля, стоит 64 евро с человека, подробности здесь. 🔜 Новый сезон подкаста «А меня возьмут?» об учёбе за рубежом У подкаста, который я слушала на репите, когда ждала решения по PhD-стипендии и который потом помогал успокаивать нервы накануне отъезда, вышел новый сезон! Я его чуть не пропустила, потому что ждала два года и в какой-то момент потеряла надежду дождаться. «А меня возьмут?» — это вдохновляющие истории героев из разных городов России, которые бесплатно поехали учиться и стажироваться за рубеж. Ведёт подкаст Лиза Белкина; она сама когда-то приехала в московскую Вышку из уральского города Златоуст, — а в результате окончила Оксфорд и нашла работу в Англии. Новый сезон посвящён тем образовательным возможностям, которые всё ещё существуют для россиян, несмотря на неизбежно изменившийся мир. Я пока послушала только выпуск с замечательной исследовательницей образования Соней Смысловой, — воодушевляющий и честный разговор о том, как устроено высшее образование в разных странах, о значении эмоций в обучении и о независимых русскоязычных учебных инициативах в эмиграции, которые Соня изучает. Подкаст можно найти тут.

Раздобыл песенник, составленный в 1982-83 орловской школьницей. Точная датировка делает его прекрасным источником по восприятию популярной музыки в СССР. Аккуратным девичьим почерком в общую тетрадку записаны главные хиты тех лет: Пугачева, Антонов, Толкунова, ВИА "Верасы". В конце тетради - четыре песни "Машины времени". И если "За тех, кто в море" и "Костер" могли быть записаны из к/ф "Душа", где их пела София Ротару ("Костер" в цензурированном виде: "судьба хранит меня"), то "Поворот" и "Скачки" девушка, должно быть, узнала с магнитофонных записей. А песни вроде "Девичья гордость" или баллады о шуте и королеве, видимо, услышаны во дворе. Последняя нетленка: "Шута я вовсе не любил, А обожал его напевы, - И бросил голову шута К ногам прекрасной королевы" укрепляет меня в давней мысли, что творчество поэта-песенника А. Князева гораздо ближе в дворовой эстетике, чем к панк-року. Все это сопровождается рисунками, вырезанными из поздравительных открыток цветами и сложенными треугольником "секретами".