Чернотроп

​​Однако, Первую русскую революцию Вересаев не застал. В 1904 году его призвали на фронт военным врачом и отправили в Японию. Вересаева назначили ординатором в полевой госпиталь, где он оперировал солдат и находился на линии фронта. Писатель участвовал в бойне под Мукденом и три послевоенных года прожил в Маньчжурии. С фронта Вересаев привез повесть «На японской войне» — произведение, в котором переплелись его рассуждения о медицине, взгляды на устройство общества и попытки определить смысл военной кампании, которую Вересаев считал непонятной и ненужной. Вересаев описал не только боевые действия на фронте, но также проанализировал и раскритиковал ура-патриотические настроения в обществе, подначивание средств массовой информации и безжалостность государства, ведущего своих же подданных на убой. Через частные истории и диалоги Вересаев описал ситуацию беспомощности и разложения общества, затеявшего маленькую победоносную войну исключительно для того, чтобы на несколько лет оттянуть свою кончину. Читать на Букмейте Скачать на Флибусте

​​Посещая бедных больных во время частной практики, Вересаев нередко впадал в отчаяние. «Ко мне приходит прачка с экземою рук, ломовой извозчик с грыжею, прядильщик с чахоткою; я назначаю им мази, пелоты и порошки — и неверным голосом, сам стыдясь комедии, которую разыгрываю, говорю им, что главное условие для выздоровления — это то, чтобы прачка не мочила себе рук, ломовой извозчик не поднимал тяжестей, а прядильщик избегал пыльных помещений» — писал он в «Записках врача» — «Они в ответ вздыхают, благодарят за мази и порошки и объясняют, что дела своего бросить не могут, потому что им нужно есть». Жизненный и врачебный опыт привёл Вересаева к революционной деятельности — в Петербурге он примкнул к кружку легальных марксистов, в который в те времена входили Пётр Струве и Михаил Туган-Барановский. В 1901 году за подпольную деятельность Вересаева выслали из Петербурга на малую родину в Тулу. И до, и после ссылки Вересаева волновала судьба таких же как он интеллигентов-народников, детей дворян, купцов и разночинцев. Их искания и переживания Вересаев отразил в нескольких повестях и романах («Без дороги», «На повороте», «Сёстры»), которые можно читать не только из литературного, но и социологического интереса. Две революции и Гражданская война дали Вересаеву пищу для размышлений. В самом известном своём романе «В тупике» Вересаев на примере семьи потомственных революционеров Сартановых показал раскол, воцарившийся в среде левой интеллигенции после октябрьского переворота. Часть семьи Сартановых поддержала большевиков, дочь Катя заняла меньшевистскую позицию, а глава семейства, отсидевший за свои взгляды на царской каторге, относился к большевикам исключительно с презрением. «В тупике» — не только семейная драма. Используя большое количество героев и диалогов, Вересаев отразил противоречивость эпохи, её динамику и тревогу, а заставшая Сартановых на даче в Крыму гражданская война служит и для большевиков, и богатых купцов лакмусовой бумажкой. 1-го января 1822 года Вересаев читал роман лично Сталину, Дзержинскому, Каменеву и Куйбышеву. Несмотря на противоречивые сцены о большевиках, роман допустили до печати, переиздавали несколько раз с цензурными правками и запретили только в конце тридцатых. Скачать на Флибусте Читать на Букмейте

Внезапно у Александра Левитова…

​​«Сроков людских нам знать не дано, но я верю и совершенно искренно, что я буду держать в руках Вашу новую книгу и она так же взволнует меня, как много лет назад меня на первом пороге трудной лестницы взволновали “Записки врача”». Это цитата из письма Михаила Булгакова к Вересаеву. Викентий Викентьевич не только повлиял на творчество Булгакова («Записки юного врача», да), но и помогал деньгами в период травли, подбадривал, часами беседовал с ним в личном кабинете. Любопытно, что изначально Вересаев не планировал становиться врачом. Он увлекался литературой и собирался писать прозу, а на медицинский факультет поступил из-за отца-медика. К тому же, Вересаев надеялся, что знания об организме и психике человека помогут ему в писательстве. Но предметы на первом курсе захватили Вересаева с головой. Он окончил медицинский факультет и переехал в провинциальный город заниматься частной практикой. Оставшись один на один с пациентами, Вересаев пришел в ужас — университетские знания совершенно не помогали ему лечить людей: «…кишечные колики я принимал за начинающийся перитонит; где был геморрой, я открывал рак прямой кишки и т. п. Я был очень мало знаком с обыкновенными болезнями, — мне прежде всего приходила в голову мысль о виденных мною в клиниках самых тяжелых, редких и “интересных” случаях» Вересаев тут же перебрался в Петербург и с неимоверным трудом устроился врачом в клинику, где работал бесплатно и жил впроголодь. Тяга к справедливости подтолкнула его написать книгу «Записки врача», которая тут же вызвала в медицинской среде бурю негодования. В книге Вересаев вскрыл болезненные раны профессии: рассказал об унизительных условиях, с которыми молодым врачам приходится мириться ради практики, несправедливом отношении пациентов, медицинских экспериментах на людях и животных. Однако, «Записки врача» — не сухое эссе и не цикл статей для научного журнала. В книге Вересаев ярко описал историю становления молодого доктора, подробно поделился переживаниями и леденящими кровь историями о роковых ошибках и муках совести. «Работать в больнице приходилось много. При этом я видел, что труд мой прямо нужен больнице и что любезность, с которою мне “позволяли” в ней работать, была любезностью предпринимателя, “дающего хлеб” своим рабочим; разница была только та, что за мою работу мне платили не хлебом, а одним лишь позволением работать. Когда, усталый и разбитый, я возвращался домой после бессонного дежурства и ломал себе голову, чего бы попитательнее купить себе на восемь копеек для обеда, меня охватывали злоба и отчаяние: неужели за весь свой труд я не имею права быть хоть сытым?» После публикации Вересаева обвиняли в нарушении врачебной этики, подрыве авторитета медицины, чрезмерном сгущении красок и даже в метании бисера перед свиньями. Но проблемы были поставлены настолько актуальные, что книгу переиздавали более двадцати раз — не только в России, но и в Европе и США. Читать на Букмейте Скачать на Флибусте

В феврале обещал рассказать вам про самые примечательные книги писателя Викентия Вересаева. Пора. Начнём с «Записок врача» ↓

Никогда не замечали, что некоторые книги смотрят на нас свысока? «Не уверен, сумеешь ли ты меня разгадать...» — шепчет заслуженный фолиант посетителю магазина. «Я, вообще-то, новое произведение лауреата премий А и Б, шортлистер премии C, бестселлер, рекомендуемый тебе самóй Га...» — выговаривает следом популярный роман. Ты берешь их тщательно вымытыми руками, пыхтишь, вчитываешься, а они... Ну никак. Ну вообще никак. И ты (виня, конечно же, себя) откладываешь книгу на полку. Пусть белеет в темноте накрахмаленными страницами, блестит блербами. В такие моменты вдвойне ценна проза, говорящая с читателями на равных. Например, книжный сериал Саши Степановой «Не говори маме». Книжные сериалы пока считают продуктом для неискушенных читателей, критики и филологи особо не обращают на них внимания. Сериал — не роман, на роль духовного ориентира не претендует и является скорее интересной историей, способной развлечь неискушенного читателя и оторвать его от просмотра нового релиза «Нетфликса». В случае с сериалом Саши Степановой ожидания снижают еще и озвученные заранее ярлыки «янг-эдалт» и «тру-крайм детектив». Кажется, что такой текст по определению не способен смотреть на тебя свысока. Что ж, читатель и не испытывает перед сериалом никакого пиетета — а это неожиданным образом играет тексту на руку. Открывая «Не говори маме», погружаешься не в поучительный монолог, а в доверительный рассказ близкого человека. И это подкупает. (дальше здесь)

«Город поездов и вечных сумерек. Большинство местных жителей работает на местном же вагоностроительном заводе — сейчас они унылыми запятыми в черных куртках прячутся под навесом остановки. Перестук колес по рельсам не затихает, электричка тоскливо вскрикивает; люди делают вагоны, на которых никогда никуда не уедут, — чтобы заработать денег на продукты, которые они съедят ради сил на то, чтобы делать вагоны». Саша Степанова, «Не говори маме». Подробнее — скоро.

Собрал баул книг для благотворительного маркета «Фонарь». Полки вздохнули спокойно. Если вы из Петербурга: завтра последний день сбора, адреса можно посмотреть на сайте по ссылке. Отдельно отмечу, что часть книг после маркета отправятся в библиотеки русского Севера. А почему я отметил именно этот факт, расскажу немного позже 😶‍🌫️

Рецензии нередко расшифровывают смысл написанного автором, указывает читателю на истинное значение опубликованных слов. Но как бы искусно ни писал критик о реалистической прозе, заложенный автором смысл всё равно искажается, гнётся о личность критикующего. Открывая рецензию, читатель погружается в двойное искажение. Сначала автор огранил реальность в тексте. Затем критик пообтесал текст под себя. Третьим рубежом преломления становится сам читатель. Писать рецензии для читателей, которые ещё не прочли произведение — гиблое дело. Можно ли обсудить книгу с человеком, который её не читал? Нет, в таком случае беседа превращается в монолог. Критик в одностороннем порядке выдаёт смысл написанного — и тем самым проделывает работу за читателя, лишает его удовольствия. Примерно с таким же успехом пассажирам поездов можно раздавать уже разгаданные кроссворды. Некоторые читатели привыкают к тому, что мыслительную работу проводят за них, становятся ленивыми. Прежде, чем прочесть книгу, они ждут статью любимого обозревателя; ждут, что он заранее им всё объяснит. Хороший критик подталкивает читателя к решению задачи, только если тот не справился самостоятельно; но ни в коем случае не расшифровывает её, тем более — заранее. Умение найти этот баланс и есть мастерство, и есть искусство критики.