Полка

Одна из любимых историй. «Помолчав, (Чехов) вдруг заливался радостным смехом: — Знаете, я недавно у Толстого в Гаспре был. Он еще в постели лежал, но много говорил обо всем и обо мне, между прочим. Наконец, я встаю, прощаюсь. Он задерживает мою руку, говорит: «Поцелуйте меня», — и, поцеловав, вдруг быстро суется к моему уху и этакой энергичной старческой скороговоркой: «А все-таки пьес ваших я терпеть не могу. Шекспир скверно писал, а вы еще хуже!» Из воспоминаний Ивана Бунина.

Экслибрисы Туве Янссон, нарисованные ей самой.

Немного о прокрастинации «обломовщине».

Какими бывают книги.

Андрей Белый в детстве прекрасен.

А еще сегодня день рождения Свена Нурдквиста. Самое время вспомнить о книге, которую издала «Белая ворона».

Все мы иногда теряемся в лесу и, чтобы найти дорогу домой, нам нужно пройти, проехать, проплыть, пролететь. У «Белой вороны» недавно вышла новая книга Свена Нурдквиста. И по ней можно составить бинго автора: мюклы, тысяча мелких деталей, неожиданные повороты сюжета... Мальчик заблудился в лесу и долго ищет дорогу домой. Кто только не пытается ему помочь, куда он только не забредает. И все это умещается в одной книге! Я могу разглядывать книги Нурдквиста часами. Если честно, так и делаю. Особенно, когда теряюсь в лесу.

Умудрился неправильно подписать (и не узнать) Якобсона на фотографии с Маяковским, хотя история знаменитая. Вот, как он вспоминает о встрече с поэтом: «Первый раз я встретил Маяковского на похоронах Серова. Я был в то время лазаревцем, увлекался живописью, незадолго до смерти Серова видел его «Похищение Европы». На меня и моих друзей, а друзья мои были молодые художники, смерть Серова произвела большое впечатление. Мы пошли на похороны. Шли, шли пешком, по Мясницкой и дальше. Пришли, остановились недалеко от открытой могилы. Выступал молодой человек — очень молодой, красивый. Необычайно зычным голосом, но в то же время без всякого ложного пафоса произнес речь от имени учеников Серова, которые не забудут учителя, не забудут заветов учителя — идти все дальше и дальше. Я не знал, кто это. Мне сказали, что это ученик Серова по Училищу живописи». О встрече с Маяковским Якобсон рассказал Дувакину. Беседа была записана у Дувакина дома, Якобсона и его жену Кристину Поморску привез Вячеслав Иванов, который написал об этом в своих мемуарах так: «Когда Роман Якобсон был в очередной раз в Москве, он с удовольствием откликнулся на приглашение Дувакина и приехал к нему домой вместе со мной. Рассказ Якобсона о раннем Маяковском был очень увлекателен и содержал много нового даже для Дувакина. <...> Мы слушали затаив дыхание».

Фото на память. Лиля Брик, Осип Брик, сотрудник советского посольства и Владимир Маяковский в Париже. 1923 год.

Об одном из главных разочарований Гессе. Из книги «Писатель и его издатель» (пер. Александра Филиппова-Чехова, libra). С особенным вниманием отпечатанный в типографии Drugulin* сборник Час после полуночи увидел свет в июле 1899 года. За первый год книга нашла 53 покупателя (54 экземпляра Романтических песен в тот же год продали Пирсоны). Но если Романтические песни оставались незамеченными критикой, Час после полуночи, очевидно, благодаря реноме издательства, привлек внимание влиятельного рецензента, Райнера Марии Рильке: «Слова словно выкованы из металла и читаются медленно и тяжело. И все же книга в высшей степени нелитературна. В лучших частях она проникнута необходимостью и своеобразием. Почтенией в ней непритворно и глубоко. Любовь велика и все чувства благи: эта книга стоит на краю искусства». Внимание Хессе, тем временем, было отвлечено от поэзии. Он рецензировал книги издательства Дидерихса, «чтобы возместить ущерб, который ему причиняет моя бедная книга». Хессе был задет вдвойне: реакция публики оставалась сдержанной, а у его родителей «книга вызвала исключительно негодование». В неотправленном письме матери от 16 июня 1899 года он с горечью защищался от упрека в том, что он «написал безбожную книгу»: «Я больше не могу писать…Ты говоришь подумать заранее». Боюсь, что я никак не меньше думал о книге, взвешивая каждое слово, чем Ты о своем любезном письме. Поэтому мне нечего сглаживать, не за что просить прощения. Я не верю, чтобы моя книга могла причинить Тебе и половину той боли, что я испытал от высказанного Тобой мнения. Хессе отказался от годами оставшегося непонятным Часа после полуночи и не предпринимал усилий к переизданию. Только в 1941 году в Цюрихе был выпущен репринт. В предисловии, говоря о том, почему книга на десятилетия пропала из его библиографии, Хессе туманно указывает на некие «биографические причины». По его словам, книга была «художественной империей мечты, островом красоты, ее поэтичность была бегством от бурь и низин повседневности в ночь, мечту и прекрасное одиночество, это была книга эстета». Однако главными причинами такого пренебрежения были отсутствие успеха у публики, протест матери и родственников. Следующей «публикацией».