Авар тарих | Аварская история

«Мой язык - это моя нация». Не скажу, наверное, ничего нового, как бы банально это ни прозвучало, язык - это целая эпоха, которая отражает историю народа, культуру и достояние. И отказ от языка я приравниваю к измене. Духовной, физической, государственной - как хотите назовите, но это измена. Ты на каком-то молекулярном уровне чем-то предаёшь свою историю и отрекаешься от своих корней. Ведь родной язык, который есть у каждого народа, несёт в себе код нации, культуры, идентичности. Мой язык для меня - это не то чтобы метод общения, а возможно, даже метод существования. У аварского народа богатое искусство, культура, письменность. Мы и так только-только начали прикасаться к своей истории, а сколько всего потеряли?! Язык содержит в себе очень много материала, принадлежащего культуре человека. Я из Дагестана, и мой язык содержит в себе слова и выражения, ценности, которые у нас есть как у национальности, как у аваров. Язык – это самое главное, что есть у народа, у нации. Именно в языке хранится вся наша культурная идентичность, которая выражается в одежде, в традициях и во многом другом. Поэтому так важно сохранить свой язык, продолжать поддерживать общение на нем, даже несмотря на то, что ты далеко от своей родины. Аварское Историческое Общество – подписаться

Когда я спросил у бабушки Залма, (ей 96 лет) часто ли писал письма с фронта Али, она глухо и скорбно застонала, и искореженными мозолями руками вытерла слёзы, ведя ими по лицу, и поправила платок на голове: «Али писал матери, чтобы она не горевала по нему, чтобы сильно не трудилась и берегла здоровье, что он скоро вернется домой. Она рассказывала нам вечерами у печки, что, когда вернется Али с войны, мы посеем ещё один огород в хуторе пшеницей, и у нас хлеба будет столько, чтобы мы не голодали. У нас не было отца. Али был старше нас, и единственный сын. Мы ждали его возвращения с фронта. Надеялись. Хотя после сорок первого писем не получили больше. Когда мать узнала, что война закончилась, она много раз ходила пешком по разным аулам, услышав, что кто-то оттуда вернулся с войны, чтобы спросить у вернувшихся фронтовиков «Не видели ли моего Али?». Однажды, после войны, мать вернулась домой после изнурительной дороги в далёкий аул Анди, куда она ходила спросить у вернувшихся с войны, не видели ли они её сына. Ей сказали там, будто никто из земляков не видел Али на фронте после сорок первого года. Она пришла домой еле живая. Заболела и больше не встала. Чтобы успокоить маму мы рассказывали ей, что слышали, что ещё кто-то вернулся с фронта, что может быть, и наш Али вернётся. Она понимала, чувствовала, что Али не увидит больше, но нам тихо говорила «Вернётся, вернётся ...». И слёзы незаметно катились по её бледному лицу. Мама чувствовала, что её дни сочтены, и мы останемся одни, три девочки, без отца, брата в то голодное время. Последнее письмо от Али зимой сорок первого получил его ровесник Алимирза, с кем он учился в сельском медресе в Ансалта». Строки из письма: Г1аздал бусаназда сардалги рогьун Санаг1ат гьеч1елъулъ г1емерал кана. Т1олго гьалмагъзаби цадахъ рук1арал, Цоцада рихьулел г1адан цин гьеч1о. Г1емерисел ч1вала, лъукъун хут1ула, Лъугьун унеб буго кинабго г1алам. Хъатикье ярагъги кун, гурун гъуждулгун, Гъоркье кинан унел капураб рагъда. Гъазават гьеч1еб рагъ рек1ей г1еч1ого, Инкар гьабунани гьаб саг1ат ч1валел, Ч1алг1араб куцхале г1олохъабазе. Г1емерал сераби серун кун руго, Бокьараб лъугьаян тавкалалда, Т1олго аварицал цо г1адин руго. Цидул т1анч1и г1адин т1ад маг1арулал, Т1убараб х1алалда, ях1алда руго. Гьале дунги вуго гьезда бакьулъе, Бокьараб каламлъун гаргалев вуго. Жиндир рек1елъе жани иман бугесда, Аллагь гурх1ейлан хьул буго. Т1упаналъ гъанкъарал Нух1ил къамалда Къоял рач1анадай нижеда г1адал. Гьороца росарал самудилаца, Сардал рогьанадай нижеца г1адин. В переводе (поверхностном): В снежных сугробах ночи проведя, Множество солдат терпели лишения. Все земляки вместе бывшие, Друг друга уже никто не видит. Многих убивают, остаются раненные, На глазах растворяется людская масса. Схватив оружие руками, засучив рукава, Как же идти под неверную войну. Война не священная, душе неугодная, Но если пререкания скажешь, тут же расстреливают. Как она надоела землякам. Кругом всё окружено, орудия не смолкают целый день. Все земляки, как один стоят, не дрогнут. «Пусть будет то, что будет», -думая, Как медвежьи детёныши, горские парни, Ждут в терпении, полагаясь на Аллаха. Вот и я среди них, Говорю на любом языке, как на родном. У кого в сердце вера, те в душе просят милость и жалость бога к себе. В потопе утонувшие, о люди Нуха, Пришлись ли вам дни такие, как нам. Ветром унесённые соломки, Ночевали ли вы подобно нам. Пусть Всевышний Аллах будет милостив к душам всех тех, кто погиб в огне Великой Отечественной Войны! И да поможет Он сынам Адама понять всю святость жизни, и человека, и … муравья, и беспомощного слепого котёнка. Ибо все кровопролития и насилие происходит от неуважения к жизни, человека, другого существа, отсутствия ощущения святости её, и её божественного смысла. Аварское Историческое Общество – подписаться

АВАРСКОЕ ОБЩЕСТВО «КЬУРУКЬЛЪИ» На территории Центральной Аварии, где Богосский хребет переходит в систему известняковых плоскогорий, обрывающихся скальными стенами к долине р. Авар-ор, где гора Чара-меэр вместе с соседними горами Талакоро-меэр, Акаро, Арак-меэр создаёт своеобразный неповторимый мир известняков, белых мергелей, поднятых к небу Хунзахского плато с альпийским разнотравьем, расположены селения Батлух, Заната и Могох. Территорию в основании этих гор авары называют «Кьурукьлъи» или «Кьурул мухъ» — подскальем или подскальной линией. На русском языке «Турутли» или «Тлурутли». Население трёх сел. Батлух, Могох и Заната составляют особую аварскую субэтническую группу. Их объединяет то, что они являются компактно проживающим сообществом людей, с общей психологией, особым диалектом аварского языка и местными компонентом аварской культуры, а также общим названием – турутлинцы (Кьурукьлъи или Кьурул мухъ). К ним по языку относятся и жители селения Голотль, расположенного в долине р. Авар-ор. Под этим хребтом находятся и другие селения, которые в географическом плане могут претендовать на название «турутлинцы» — Верхний Батлух, Андих, Куаниб, Нитаб, Накитль, которые говорят на северном (хунзахском) диалекте аварского языка. На субэтническом уровне они не составляют общности с турутлинской (батлухской) группой сел. Жители турутлинских селений Батлух, Заната, Могох и Голотль говорят на батлухском (переходном) диалекте аварского языка. Некоторые учёные включают в эту группу кородинцев, у которых существует специальный женский язык, близкий к батлухскому диалекту. По выражению языковеда Ш.И. Микаилова «носители переходного диалекта вклинились между носителями северного и южного диалектов аварского языка». По преданиям предки батлухцев, голотлинцев, возможно и кородинцев поселились мелкими тухумными поселениями в долине р. Авар-ор, на его левой и правой сторонах. В верхней части течения реки Авар-ор их пределы граничили с землями гидатлинцев в районе современного селения Хебда, в нижней части — в районе современного Карадахского моста, на левом побережье – горным массивом, продолжающим Богосский хребет, на правобережье с андалальскими землями. Предки батлухцев поселились тремя селениями, предки голотлинцев — четырьмя, предки кородинцев — семи. Территория батлухских предков занимали пределы между потоком р. Авар-ор и горным массивом, продолжающим Богосский хребет и водоразделом горного отрога, отделяющего Ассабские земли от батлухских и пределами голотлинских предков в районе современного сел. Андих. Литература: О.М. Давудов. Турутлинцы. Историко-этнографические очерки / ИИАЭ ДНЦ РАН - Махачкала: АЛЕФ (ИП Овчинников М.А.) 2015. - 364 с. Аварское Историческое Общество – подписаться

Известный не только в Дагестане, но и на арабском Востоке ученый-арабист Ибрагим-Хаджи Урадинский, работавший 7 лет Шерифом Мекки и 3 года преподавателем в университете «Аль-Азхар». Ибрагим-хаджи из Урада, в литературе исламского мира знают как«Сайид аварский». В годы нашествия на Дагестан иранцев во главе с Надир-Шахом, Ибрагим - хаджи был одним из главным объединителем народов Дагестана в отражении нападения иранцев. С ним советовались ханы, шахи, даже Крымский хан (в то время Крым был под влиянием Турок). Из Гидатля вышло более I00 крупных ученых арабистов, I6 шейхов и 5 муршидов. Среди них: Ибрагим- хаджи, Муслим апанди, Ундал - хаджи, Замирил МухIамад, Муртазаали, Удурат, Муртазаали (Мурли), Исмаил, Абдулхамид, Абдуладибир и многие другие. Урадинцы ислам приняли от первого мусульманина Гидатля Шейха Удурата - хаджи в I475 году. После кончины Абумуслима - шейха Казикумухцы и Гидатлинцы совершали набеги в сторону теперешнего Ботлиха и Аргуна для распространения ислама. Гидатлинцы в целом активно поддерживали движение имамов, так как предки с отцовской стороны первого, третьего имама были из Урада. Имам Газимагомед и Шамиль были родственниками. В Гимри их дома тоже расположены рядом. В книге Магомед-Тахира аль-Карахского «Блеск Дагестанских сабель в некоторых Шамилевских битвах» на стр. 38 о сражении в Кутиша пишет: «….. Остались также осажденными в одном доме около 6 человек из округа Хид «Гьид». Солдаты три раза пытались приступом взять их, но не смогли одолеть. С наступлением темноты русские повернули обратно, а эта шестерка вышла, и присоединилась к имаму в Салатау. Сын известного тарикатиста муршида, шейха Джамалудина Казикумухского, зять Имама Шамиля. Абдурахман пишет:«Гидатль является краем добропорядочных и мужественных людей, источником духовности, чистоты веры и крупных ученых». На фото: дорога между нижним и верхним Урада. Также виден купол зиярата шейха Ибрагимхалила-хаджи. Аварское Историческое Общество – подписаться

Цlадахlариса Махlмудил Илясил авар мацlалъ накъшубандияб тlарикъаталъул хъвараб тlехьалдаса шейх Ярагъиясул хlакъалъулъ хъвараб. Роцlинабун буго гьев "куралазул" росулъа чи вугин абун. Лезгиязда куралал магlарулаз абулеб букlин тасдикъ гьабула гьаб хlужаялъ.

Жить настоящим, не ведая прошедшего, значит войти в пустыню без пути и блуждать в ней без цели. История знакомит нас со степенью образования народа и его нравственности, с выгодами совместного существования и политики, и потому надлежит её считать одною из высших духовных наук. Она есть наставница, в школе которой все представители рода человеческого пользуются её уроками. Как новый жизнедатель, она воскрешает пред нами тысячелетних мертвецов. Различные племена бесчисленных веков являются пред её страшным судом, каждый в особой одежде, с обычаями своими, враждою или дружбой, и стоят пред ней каждый с отчётом деяний и действий своих, на груди каждого начертанных. Добродетели и пороку воздастся от неё должное возмездие пред судом потомства. Она есть безгласный вития, поедающий потомству заветы предков в надлежащем виде и в подробностях, объясняя причины богатства и бедности, возвышения и упадка, последствия истины и заблуждения. Она представляет нам будущее в нарядах прошедшего. Описываемые ею деяния прошедшего служат руководством будущему. Жить настоящим, не ведая прошедшего, значит войти в пустыню без пути и блуждать в ней без цели. Опасность неизбежна; если каждый человек из опытов кратковременной жизни своей получает пользу, то в какой же степени надлежит ожидать оной от Истории, которая основана на опытах жизни целого человечества. Изучение Истории особенно важно для того народа, чью прошедшую жизнь она описывает. Она знакомит его с качествами родной земли его, с характером племён, её населяющих, и выводит результаты из всех взаимных отношений народов, указывая на вред и пользу. Аббас-Кули-ага Бакиханов (1794—1847) — азербайджанский учёный-просветитель, поэт и писатель. На фото страница рукописи "Гюлистани Ирем" библиотеки А. Бакиханова. 1841-44 г. Аварское Историческое Общество – подписаться

На фото Узун-хlажи Салтинский в Ведено(сидящий). Родился в селе Салта Гунибского округа в 1848 году. В молодости был мюридом шейха Абдурахмана-Хаджи из Согратля, главного инспектора государственного аппарата в имамате Шамиля. В течение 11 лет Узун-Хаджи учился у этого известного алима, потом продолжил обучение исламскому богословию в Османской Империи: в Аравии, Сирии, Турции. Получив высшее духовное образование, Узун-Хаджи занялся составлением научных трудов по теологии и стал серьезно увлекаться религиозной поэзией. Он также принимал активное участие в восстании 1877 года. Первое сражение с его участием произошло на Салтинском мосту (красный мост) в первый день рамазана 1877 года. После подавления восстания он был арестован и сослан в Новоузенский уезд Самарской губернии на 7 лет, однако через 4 года бежал из ссылки и вернулся в Дагестан. Вторично был арестован в 1910 году за постройку медресе в селении Салта без разрешения властей. Сначала находился под домашним арестом, затем его на один год перевели в Темир-Хан-Шуру и потом выслали в Астрахань. Но через год он бежал оттуда и нелегально уехал в Мекку для совершения хаджа, что заняло ровно год. По дороге назад он присоединился к чеченским паломникам и прибыл в Грозный, затем перебрался в Ножай-Юрт. Два года он прожил среди чеченцев, занимаясь проповедями и агитацией против российских властей, а в 1916 году вернулся в родное село Салта. Аварское Историческое Общество – подписаться